Дочь глубин - Рик Риордан

как с помощью локуса не только принимать сообщения, но и отправлять.

Ли-Энн вычисляла новый шифр. Нельзя составить сообщение на том же ключе из китовой песни – это было бы слишком поздно. На настоящей базе ГП ожидали бы сообщение, составленное по тому же принципу, но в новом диапазоне, – как сменить тональность посреди песни.

Мы с Халимой подбирали подходящие фразы на бундели. Начать мы решили с «НЕ СТРЕЛЯЙТЕ». Это было важно.

Вирджил и Джем вернулись с телефоном, и Вирджил сразу же начал проигрывать китовые песни – и да, это раздражало. Джем взял на себя роль хронометриста и время от времени напоминал, сколько у нас осталось времени до того, как нас разнесут на кусочки. И это тоже жутко раздражало.

Через полтора часа у меня уже все плыло перед глазами. Спина вспотела, и футболка прилипла к коже как приклеенная. Мы доводили до ума нашу трансляцию, переводили звуковой ключ в частоты, заставляя синего кита петь на бундели.

Наше сообщение гласило: «ВАРУНА ИЗ ГП. Н. СТРЕЛЯЙТЕ. ЧРЕЗВЫЧАЙНАЯ СИТУАЦИЯ. Н. БОРТУ АНА ДАККАР».

Точнее, я надеялась, что оно звучало именно так. К этому моменту мои мозги уже плавились, и в сообщении с тем же успехом могло говориться «ТОФУ – МОЕ ЛЮБИМОЕ МЛЕКОПИТАЮЩЕЕ», я бы все равно не заметила разницы.

Мне было стыдно включать в него свое имя, но остальные дельфины убедили меня, что это необходимо. Если я на самом деле представляю такую ценность, мое присутствие на борту может послужить гарантией, что по нам все же не бабахнут альттек-торпедой.

– Если только ответ не автоматизирован на получение некоего кодового слова, – заметил Вирджил, – и мы его не отправим…

– …тогда получится, что мы проделали долгий путь, только чтобы нас прикончили, – договорила Халима.

– Меня всегда восхищало позитивное мышление дельфинов, – сказала я.

Это была наша давняя шутка: в сумме мы свободно владели двумя дюжинами языков, но слово «оптимизм» было нам не знакомо.

Никто не улыбнулся: слишком высоки ставки.

Я повернулась к Нелинье:

– Все готово к передаче сообщения?

– Насколько я могу судить, – жизнерадостно отозвалась она. Она была в зеленой юбке и оранжевом худи и решила это подчеркнуть веселым мандариновым блеском для губ и такого же оттенка тенями. Я готова была поклясться, что в ее сумке есть дыра в подпространство – иначе как ей удается уместить в нее столько вещей? – Конечно, передатчик может не сработать. Или мы засветим свое местоположение «Аронаксу». Но кто не рискует… верно?

Джем закашлялся. Он, как обычно, был во всем черном, и рядом с Нелиньей они были похожи на листы, распечатанные для проверки после заправки чернил в принтер.

– Двадцать минут до окончания срока, – сообщил он.

– Начать передачу? – спросила Ли-Энн.

Я помедлила:

– Пока нет. Соберите команду. Они заслуживают знать, что происходит.

Главная палуба купалась в солнечных лучах. Я рассказала всем собравшимся о проверке, о подготовленном нами ответном сообщении и о двухстах семидесяти трех потенциальных проблемах.

– Отправив сообщение, – подытожила я, – мы раскроем наше местоположение. Нам придется рискнуть, надеясь, что это не ловушка и что враги нас не обнаружат. – Мне все еще было странно говорить о Лэнд Инститьют как о врагах – но как еще мне их называть? Мы давно перешли черту швыряния туалетной бумагой в чужой автобус. – А если наше сообщение окажется неправильным, в течение пятнадцати минут нас могут атаковать.

– Одиннадцати, – уточнил Джем.

– Спасибо, староста Твен, – сухо сказала я.

Несколько ребят улыбнулись. Лучше нервозный юмор, чем совсем без него.

– Но если это все-таки база ГП, – продолжила я, – то к вечеру мы будем среди друзей.

Ответом стало взволнованное перешептывание. После трех дней в море наша старая жизнь казалась ужасно далекой, и само существование людей за пределами яхты было под вопросом, не говоря уж о «друзьях». Но никто не возразил. Никто ни о чем не спросил. Мы были посреди океана, наши запасы неумолимо подходили к концу – так какой у нас был выбор?

– Староста Ромеро, – сказала я.

– Капитан.

Я моргнула. Меня впервые назвали капитаном, и это вызвало у меня смешанные чувства.

– Всю команду привести в полную боевую готовность. Нелинья?

– Да, пупсик?

Это вызвало смех, и я про себя поблагодарила Нелинью за ее непочтительное чувство юмора. Когда мы в последний раз искренне смеялись? К тому же для моих ушей «пупсик» и «капитан» звучат одинаково глупо.

– Отправь сообщение, – сказала я ей. – Если кому-то нужно в туалет, самое время его посетить.

Команда разбрелась кто куда. Учитывая обстоятельства, общее настроение было приподнятым. Только бы я не завела нас в ловушку.

Я сходила в уборную, поменяла прокладку, проглотила таблетку мидола, и меня вырвало. Какой чудесный день.

Я вернулась на мостик как раз в тот момент, когда Нелинья отправила сообщение.

Ради решающего момента к нам присоединились Эстер и Топ.

Джем ерзал, будто ему под рубашку сунули медузу. Как и Эстер, он был из тех людей, для которых «вовремя» означает «на полчаса раньше». Он, вероятно, с ума сходит, что мы дотянули почти до самого дедлайна.

Остается только ждать ответа.

Я напомнила себе о необходимости дышать.

Затем я представила, как над горизонтом взмывают баллистические ракеты и нацеливаются на нас, и вспомнила напоминающий трезубец след в воде, оставшийся после торпед, уничтоживших нашу академию. Перед моими глазами встал косяк акустических альттек-рыб, несущихся сквозь толщу воды в сторону яхты.

Но ничего не происходило.

А затем… тоже ничего.

Прошло еще пять минут. Ничего.

Минуты вылились в час. Удивительно, да, будто это какое-то неожиданное открытие – что их в нем шестьдесят штук.

Солнце било прямо в передние окна, превратив мостик в раскаленную духовку. У меня вспотела шея. Лицо Эстер стало красным, как у вареного краба. Даже идеальный макияж Нелиньи поплыл. Топ вылакал вторую миску воды, но все равно пыхтел как паровоз. (Не думаю, что ему кто-то объяснил необходимость экономить.)

Снаружи Дрю и Кия стояли наготове у лейденской пушки, страдая в своих спасательных жилетах и боевой экипировке.

Море впереди оставалось таким же ровным и пустым, не считая Сократа, который плыл впереди как глава косяка. Время от времени он выпрыгивал из воды, разворачиваясь в воздухе, и бросал на нас косые улыбки, будто говорил: «Полный вперед, ребята! Даже если вас разнесут на кусочки или еще что, ничего страшного! Меня не заденет!»

– Мы все еще живы, – заметила Эстер. – Это хорошо. Возможно, мы прошли проверку.

Хоть бы она была права! Но мне хотелось какого-то подтверждения. Гигантского улыбающегося смайлика на проекции локуса, например. Или конфетти.