Поэзия социалистических стран Европы - Андон Чаюпи

Георг Маурер

{49}

Все наше

Перевод В. Куприянова

Космонавту вновь гиацинтовым видится море грекови ракушкой мерцающей — мир, породивший Венеру.Люди вечно рождают людей. И поток красоты, —род людской стремится в перламутровый космос.Да, с высот кровь погибших может казаться рубином,мы целуем его и уносим на пальце,как талисман на опасные звезды. Лететь нелегко.Наш полет — это бремя Земли, и жертвенна радость,и это предсказано в Слове.Эта битва — битва Геракла со львом,в круговороте грозы. Мы слышим битву и предкам хвалу воздаем.Ибо все это наше, все, что смысл дает временам, —и мы превозносим ушедших, мы их постигаем, как наших,тех, кто наше возделывал в муках во мраке былого.И тогда восстававший, видя поток и пылающий шар,слышал больше, чем шум, различая больше, чем пламя,полагая, что Бог говорит из него, он не был глупцом,но поучающим нас, нас, искателей Слова,чтобы выразить всю нашу суть, чтобы не простообитать, низвергнув господ, но и большее слышать,чем рокот моторов, и чувствовать большее,чем жар плавильных печей. Ибо все это бремя.Но полет — вот творящее бремя Земли, в человекечеловека творящее, сына разбуженных масс,

Молодой Гете

Перевод С. Ошерова

Ты, небо, и вы, цветы на лугах просторных,друг другу свой блеск посылаете вы, но разве ваш блескне отсвет любви, горящей в груди у меня?Вас, ночи, Вселенной вертящийся вихрь не затем ли родил,чтобы нас — меня и ее — вы укрыли плащом?А летящий со скал ручей,вырастающий в реку на уютной равнине, —разве не так обнимает он сад, где растут за оградойпростые цветы, как я обнимаю ее?Кто запретит мне неистово повиноватьсязакону различья — подобно тому как, вздымая вихри,дышит в мерцающий зной ледяная гора?Да, я един со стихией!Я стужи ищу, как самум,и тепла, как летящий на юг пассат.Девушка! Я заставлю твою грудь всколыхнуться:для этого есть у меня такие слова, каких не слыхала ты в церкви.Видишь: персик цветет, и вокруг него пчелы роятся;чувствуешь: ветер весны залетает в твое окно,покуда ты мечешься под одеялом.Ты лежишь без сна,ты на миг ощущаешь себя средоточьем Вселенной,но напрасно: то боль, то радость тянут тебя —как растенье вверх из земли — обратно в землю.Грудь твоя рвется навстречу мне из-под платья, —удержи, если можешь, огонь, когда рвется из кратера он!

«Тебя Медведиц поступь золотая…»

Перевод С. Ошерова

Тебя Медведиц поступь золотая —Ты чувствуешь — уводит в вышину.Ты научился слышать тишинуИ жить, как дуб, корнями в мир врастая.

Ты ощущаешь: ветер, налетая,К тебе несет потоков пелену.Ты зацветаешь, у весны в плену,С ветвями вишен ветви рук сплетая.

Теперь твой срок пришел. Речным просторомПлыви, как лебедь, белым осиян.Рождает розы каждый твой изъян.

В твоих ошибках вспыхивает свет.И звездно-ярко, как слепой поэт,Ты проникаешь в будущее взором.

«Дай мне в тебя вглядеться…»

Перевод А. Парина

Дай мне в тебя вглядеться. Подожди.Как стая птиц, закончив перелет,Спустились мысли с облачных высот —Им нужно время, чтоб в себя прийти.

Вселенной было мало им в пути,Все, кроме звезд и высоты, — не в счет.Но явлен мне бровей твоих разлет —И звезды остаются позади.

Ты — это ты. Могу тебя обнять,И снова можем мы побыть вдвоем.И мне легко и радостно опять.

Смеется все внутри, хоть губы сжаты.Но вижу блики на лице твоем,И с губ слетают хохота раскаты.

«Ты и пространство слиты, нет границы…»

Перевод А. Парина

Ты и пространство слиты, нет границы.И ум никак вопроса не решит,Что мне, а что тебе принадлежитВ игре, которая меж нами длится.

Такая слитность к слову «мы» стремится.Небесный блеск, из тонких нитей свит,Звучаньем слившихся миров спешитИзлиться радостью на наши лица.

Когда мой взгляд сплетается с твоим,Родник согласья неостановим,И изумляет нас его биенье.

Такой любви не знать успокоенья.Откуда силы мы берем, откудаПереносить такой избыток чуда?

Вальтер Вомацка (ГДР)

Фрагмент витража.

Иоганнес Бобровский

{50}

И.-С. Бах

Перевод В. Леванского

Городская свирель —сей муж своенравный, со шпагой,как с мелодией сентиментальной(и представьте себе,человек деловой,знает ценуи себе и другим),детской радости полныйтам, где плещет волна, там, где времякак живая вода.Оттого с ним и дружати нагой Иордан,и беременный небомЕвфрат.

Нет, ему не забытьбиенье залива морскогои того, кто незримоступал за огнем уходящим,окликая планеты,задыхаясь в древней тоске.И порой, то ли в Кётене,где блещет придворная музыка,то ли в Лейпциге(роскошь бюргеров, великолепье) —приближается звук,возникает то самое — вновь.Под конецон не слышит ужеликованья вешнего Троицыв трубном пении меди(до которой — 16 футов).

Только юные флейтыбегут перед ним, танцуя,когда он, утомленный,нотные бросив тетради,покидает свой дом старомодный,чуя ветер летучий, ужене узнавая земли.

Памятный листок

Перевод Е. Витковского

Годыкак паутина,годы. Паучье время.Цыгане брели с лошадьмипо глинистым тропам. Старый цыганшел с кнутом; цыганкиостанавливались у калиток,гадали, держа в ладоняхполные пригоршни счастья.

Потом они исчезли.За ними пришли душегубыс каменным взглядом. Как-то разстаруха, выйдя из тесной каморки,удивилась — куда пропали цыгане.

Слушай, как дождь шумитнад косогором: идутте, кто невидимы больше, —по глинистой древней тропе,залитой мутнойводой. Ветер в кронах чужбиныколышет пряди черных волос.

Путник

Перевод Г. Ратгауза

Вечеромпоет река,тяжко дышат леса,исчерчено небокричащими птицами. Надберегом древней тьмымерцает звездное пламя.

Я жил, как люди живут.Мне были открыты воротабез числа. Если было закрыто,я смело стучал.

Теперь открыто везде.И руку тебе подаетзовущий. Входи и не бойся.Скажи: леса поют,в вечернем дыханье рекимчатся рыбы, и небодрожит в пламени.

Дон

Перевод В. Куприянова

Возникают деревнииз дыма. Над берегомдали в огне. И в долинезагнан поток, выдыхает ониней, темная тишьв погоне за ним.

Бело над стремниной. Навислитьмой берега. И конивосходят по склону. И склонынад берегамивдруг обнажаютвдали за полямидревние стены, под юнойлуною, под небесами.

Тамдив кличетна верху древа,облака оглушает, птица,вся из печали, кличетнад склонами брега,слушать велит долинам:«Холм, — говорит, — разверзнись:выйди, павший, в своих доспехах,воин, шлем свой надень».

Франц Фюман