Запретное знание - Стивен Дональдсон

Ник собирался с ее помощью предать все человечество. Она не могла вынести это – и никак не могла сопротивляться. В ее животе рос небольшой плотный сгусток, который вскоре станет заметен; ее тошнота исчезла, как только тело приспособилось к новой гормональной смеси. Она все еще не могла прийти к окончательному решению. Ребенок становился все более реальным. При мысли о том, чтобы оставить его, Морн хотелось плакать; при мысли о том, чтобы сделать аборт, ее тошнило.

Постепенно две дилеммы стали смешиваться воедино; необходимость убить себя или уничтожить «Каприз капитана»; необходимость убить сына. Они не были связаны между собой, но зависели одна от другой. Она не могла решить одну проблему, не решив второй.

Поскольку Морн провела много времени под воздействием шизо-имплантата, настроенного так, чтобы она не попыталась убить Ника в любой момент, когда он появится у нее, или отключить всю информацию, пока Микка Васацк наблюдает за ней, она почти не замечала, что в ней самой начались изменения.

Ник был удивительно вежлив в ее каюте, словно он излечился от всех сомнений. Напуганные примером случившегося с Орном, остальные мужчины оставили ее в покое – даже третий оператор наведения, который, казалось, привык убивать ради секса. У нее была работа, постоянная, отнимающая множество сил, которая заполняла все время и уменьшала ее отчаяние. А авторитет Микки заставлял Морн вести себя вдвойне осторожно.

Все это потребовало времени, чтобы взять себя в руки. На более низком уровне, чем тревога, вызываемая гормонами или старой преданностью, а может быть, странным, слепым иррациональным нежеланием позволить Ангусам Фермопилам и Никам Саккорсо сломать ей жизнь, она начала складывать разрозненные куски себя в нечто новое.

Вспоминая все происшедшее, она не могла припомнить, когда она перестала беспокоиться о черной коробочке. Однажды она экспериментировала оставляя ее у себя; и после этого стала оставлять в каюте. Со времени смерти Орна Ворбульда прошли шесть недель и временной лимит для безопасного аборта начал исчерпываться. «Каприз капитана» был почти готов для попытки небольшой ручной корректировки курса.

А Морн уже не была той женщиной, которая ступила на борт.

Это отличие выразилось в тот момент, когда Ник появился на мостике во время передачи вахты Миккой Лиете. Он, как обычно, кивнул Микке, когда Лиете сменила ее; он улыбнулся Морн улыбкой, которая была немного резче, немного более кровожадной, чем обычно. Но само его присутствие было необычным; обычно он поджидал Морн в ее каюте, пока вахта Микки не сменялась. Когда Морн вместе со всей второй вахтой пошла с мостика, он сделал знак третьему помощнику по связи, прогоняя его, и присел на его место.

У нее едва было время убедиться, что она поняла все правильно. И она помчалась на запасной мостик.

Она торопилась; она была убеждена, что времени у нее немного. Тем не менее, расстояние до запасного мостика дало ей время на раздумья. Она чувствовала, что впервые за несколько недель начала думать. Ее первой мыслью было активировать пульт связи на запасном мостике и войти в систему. Это позволит ей увидеть, что он будет делать. Даже если она пропустит его передачу, она сможет установить, в каком направлении он выслал свое сообщение.

Как только она проанализировала идею, она поняла, что Лиете узнает об этом, как только она активизирует консоль запасного мостика. Лиете сообщит Нику – а Нику будет нетрудно догадаться, для чего это понадобилось Морн.

Но у нее была альтернатива.

Никто не сможет отредактировать информационное ядро. Любой факт, которым обладает «Каприз капитана», любое действие, предпринятое им, тщательно записывалось. А это означает…

Это означает, что неважно, какое количество информации Ник стер из записей пульта связи, в информационном ядре оно будет зафиксировано. Таким образом, информация корабля будет восстановлена в нередактируемом варианте.

Если он не подумал об этом – если он не будет повторять стирание информации во время каждого восстановления – она сможет выяснить, что он собирается скрыть.

И сможет с запасного мостика скопировать сообщение, посланное им сейчас.

То, что она активирует пульт, станет видно на командном пульте Лиете. Но то, что она собирается делать, не будет видно. И у нее не возникнет никаких трудностей с объяснениями, для чего ей понадобилась копия информации запасного мостика. Она может придумать отговорку, что это связано с ее обязанностями.

При других обстоятельствах она бы выругала себя за то, что не додумалась до этого раньше. Но сейчас у нее не было времени.

Запасной мостик казался совершенно заброшенным. Она вставила в консоль свой идентификационный жетон, едва только устроившись в кресле. Чтобы прикрыть свои действия, она включила интерком и попросила разрешение Микки провести кое-какие исследования; но не стала ждать ответа. Ее пальцы забегали по клавишам. Когда Микка спросила ее, что за исследование она собирается проделать, Морн ответила, что хочет попытаться выяснить, как вирус стирает систему. В то время, когда второй пилот сказал: порядок, Морн уже начала восстанавливать сообщение, посланное Ником.

Само сообщение, конечно же, было закодировано. Она не могла прочесть его – и не стала тратить время попусту, пытаясь это сделать. Но она выяснила конечный пункт и коды безопасности, коды, которые должны были использоваться лишь посвященными и никем другим. Вдобавок ресурсы ее информации позволяли Морн определить вектор направления. Через мгновение она определила, что сообщение было послано узким пучком в систему координат, которая ей была прекрасно известна.

Координаты слухового поста ПОДК.

Одного из тысяч слуховых постов, которые помогали охране сторожить запрещенный космос.

Она была полицейским; она знала, как работают подобные слуховые посты. Через интервалы, определенные штаб-квартирой ПОДК, на посту появлялась курьерская ракета. Пост перекачивал всю собранную информацию в ракету. Ракета снова уходила в подпространство и направлялась к Земле. Там информация обрабатывалась на базе, находящейся на орбите Плутона; расположенные здесь сотни ракет обслуживали тысячи слуховых постов – не говоря уже о станциях и колониях – могли охватывать планеты, спутники, астероиды и корабли расположенные в солнечной системе. После расшифровки информация поступала в штаб-квартиру ПОДК. При соответствующем стечении обстоятельств весь процесс отнимал поразительно мало времени; обычно задержки случались, когда курьерская ракета была вынуждена доставлять сообщения обычным путем, на нормальной скорости.

А Ник направил свое сообщение, целясь в слуховой пост.

Он ждал ответа.

Последствия ошеломили ее. Она чувствовала, что теряет контакт с реальностью, словно ее m совершенно исчезло – словно «Каприз капитана» отключил внутреннее вращение или потерял все ускорение в своем путешествии по обширному безмолвию. Ник послал сообщение в ПОДК. И ожидал ответа.

О, Боже.

Но ей не представилась возможность разложить свои мысли по полочкам. Прежде чем она могла осознать всю глубину предательства Ника, она услышала, как он саркастически спрашивает:

– Ну как, удачно?

Потушив свой экран, она повернулась на сиденье и посмотрела на него.

Он стоял в проеме, улыбаясь ей. При виде Морн губы у него всегда растягивались в улыбке, обнажая зубы, а шрамы – темнели. Может быть, ее растерянность придала ей испуганный вид; может быть, сама идея, что она напугана, еще больше возбудила его. А может быть, к нему так пристала маска его страсти, что он не мог от нее избавиться.

Но Морн не была напугана; во всяком случае, не в данный момент. Она избавилась от своего прошлого, не подозревая об этом. И прошлое пыталось влиять на последствия ее действий. Она думала впервые за эти недели и была близка к ответу. И она спокойно посмотрела прямо ему в глаза. Ее тон был нейтральным от напряжения.

– Ты послал сообщение в ПОДК.

Мгновенно все его тело замерло, опасное, словно бомба с включенным часовым механизмом.

И, словно ее мучило чисто интеллектуальное любопытство, она спросила:

– А твоя команда знает, что ты занимаешься подобными вещами?

Его взгляд был таким же невозмутимым, как у нее, но в его улыбке не было ни капли любви.

– Ты – единственная, для кого это не тайна. Но я бы советовал все забыть – если ты не хочешь рисковать своей удачей.

Она проигнорировала угрозу. Было ли это правдой или фальшью – она сомневалась, что он скажет ей правду. Вместо этого она сказала:

– Я думала, ты собирался продать меня на Малый Танатос. Во всяком случае, информацию, которой я обладаю. Неужели ты изменил свое решение?

У него двигались только губы. Все остальные мускулы были неподвижны; насколько она могла сказать, он даже не мигал.