Запретное знание - Стивен Дональдсон

Привычная недовольная физиономия Альбы Пармут и ее поведение усиливали впечатление, что она была еще одной из отвергнутых любовниц Ника. Тем не менее ее стремление найти кого-нибудь, с кем можно разделить ложе, ясно читалось в искусственности ее волос и макияжа и в том, как она открывала на всеобщее обозрение свое тело; она носила скафандр лишь наполовину застегнутым, и ее груди торчали из прорези. Морн не чувствовала к ней симпатии. Чувствуя отвращение к Нику и ко всем скотам-мужчинам, Морн нашла жалкой такую явную демонстрацию своего желания.

К несчастью, вызывающее поведение Альбы – и ее постоянное состояние нетерпеливости либидо – не могло скрыть тот факт, что она не слишком умна. Она смогла объяснить Морн обязанности лишь очень общими фразами; как идет смена вахт; кто от кого получает приказы; какие кнопки следует нажимать; какие коды вызывают различные функции обработки информации; какие контрольные программы есть на «Капризе капитана». Любые вопросы как и почему она игнорировала; она выполняла свою работу бездумно и надеялась, что Морн будет работать так же. В сравнении с ней сомневающийся в себе, нервный первый помощник по информации был настоящим кудесником.

Ник и его люди более зависели от Орна, чем Морн считала до сих пор.

Ей самой до кудесника было далеко; но вскоре она обнаружила, что капитана «Каприза капитана» будет нетрудно убедить, что от нее больше пользы, чем от Альбы Пармут.

Выслушивая в течение получаса в основном бесполезные инструкции Альбы, Морн почувствовала себя достаточно разозленной, чтобы осмелиться попросить оставить ее на посту в одиночестве. Чтобы она могла попрактиковаться в «выполнении своих обязанностей».

Она была ПОДК; ей могли не доверять. Но Альба скучала – ведь Морн не была мужчиной. Второй помощник по информации пожал плечами и ретировался.

Перед Морн замаячил шанс, первый реальный шанс. И она не хотела упускать его.

Участки ее мозга, где хранилась черная ненависть, были сломлены. Насилие со стороны Ника – и тот факт, что она беременна – пробили брешь в ее защите. Куски отвращения, ярости и простая необходимость кипели внутри нее, требуя кровопролития. Одна на мостике, перед информационной консолью, словно от информации зависела ее судьба, она рискнула заглянуть в ответы.

Но она не забыла о предосторожностях, которым научилась от Ангуса. Осторожно, скрывая горечь, она вызвала по интеркому мостик и попросила разрешения активировать информационную панель, чтобы познакомиться с программами.

– Вперед, – ответил Ник. Когда его сомнения на время улеглись, к нему снова вернулось отличное настроение. – Изучай, сколько тебе заблагорассудится. Только ничего не делай. Если ты снова сотрешь всю информацию, то считай себя уволенной.

Ударив косточками по пульту, чтобы восстановить самоконтроль, она ответила так нежно, как могла:

– Спасибо. – Она не собиралась предпринимать ничего, что могло бы активировать вирус Орна. Она не собиралась копаться в информации «Каприза капитана»; она собиралась лишь взглянуть на нее.

Система оказалась для нее незнакомой, но она не слишком отличалась от тех, которые использовались в Академии или на борту «Повелителя звезд». А Альба сообщила ей базовые коды. Как только компьютер загрузился, она тут же проверила, как идет копирование информационного ядра.

Информация, в которой она нуждалась, была уже восстановлена.

Информация о навигации. Астрогация и скан.

Как и любой новый компьютер, этот был запрограммирован с помощью всяческих вывертов и выкрутасов, о которых она ничего не знала. Пять ли, десять минут она ковырялась в системе и ничего не понимала в обрывках файлов. Но затем она нашла, как обобщить программные параметры, откуда она сможет быстро узнать то, о чем не сказала или просто не могла сказать Альба Пармут.

После этого она начала получать нужные результаты.

Навигационная информация позволила ей вычислить траекторию «Каприза капитана», идущую от Станции. Астрогация и скан позволили ей выяснить нынешнее положение корабля и получить список возможных целей – мест, куда можно попасть, придерживаясь данного курса.

Список был длинным. Он включал все – от пустоты впереди до полного поворота и возвращения на Станцию. Но она существенно сократила круг поисков, предположив, что Ник собирался поддерживать корректирующее ускорение по меньшей мере еще два месяца; и исключая любое место назначения, которого можно достичь больше, чем за восемь месяцев – и, естественно, исключая все слепые точки, находящиеся вокруг «Каприза капитана».

И когда она это сделала, список существенно сократился.

Настолько, что при виде него у нее кровь застыла в жилах.

В него входили лишь: красный гигант без каких-либо спутников; самый дальний в поясе астероидов, один из которых служил Станции; один из постов, охранявших доступ в запрещенный космос, и довольно большой мертвый камень, который можно было бы назвать планетоидом, находящийся в нескольких миллионах километров внутри запрещенного космоса, достаточно далеко, чтобы туда было запрещено появляться любому кораблю человечества, и одновременно расположенный настолько близко, что там можно было бы появиться любому кораблю с людьми, если они были согласны рискнуть.

Имя этому камню было: Малый Танатос.

Морн слышала о нем. От этого названия ее сердце сжималось, и все тело дрожало.

Она слышала, как о нем шептались в Академии; люди изумлялись тому, что он из себя представлял – предательство настолько бездонное, что в сравнении с ним все работы по уничтожению человека казались детской игрой.

«Малый Танатос». Неудивительно, что запрещенный космос охранял его, несмотря на протесты дипломатов, ярость послов; несмотря на то, что самое его существование было запрещено множеством договоров. Запрещенный космос угрожал жизни каждого человека, пусть даже угроза была не военной, а генетической; пусть корабли человечества ни разу не подвергались нападению и ни один корабль пришельцев ни разу не пересек границу, а договоры не были нарушены – за исключением отказа разделаться с Малым Танатосом. И Танатос служил на благо этой угрозы более эффективно, чем боевые суда и пушки.

Во всяком случае, камень слыл гаванью и убежищем пиратов. Здесь строились корабли (корабли вроде «Смертельной красотки»?), сюда приходили корабли для починки. Пираты вроде Ника Саккорсо и Ангуса Фермопила доставляли сюда, на один из немногих достаточно богатых рынков свою добычу, чтобы продать руду и продукты по той цене, которую они предлагали; рынок, подпитываемый невероятным аппетитом запрещенного космоса к человеческим ресурсам, человеческим технологиям – и, если слухи были верны – человеческим жизням.

Морн проигнорировала красный гигант, пост, пояс астероидов. Так же, словно Ник ответил сам, она знала, куда направлялся «Каприз капитана».

«Малый Танатос», где он обменяет ее секреты на деньги и починку судна, где все, что она знает о ПОДК, будет в конце концов продано в запрещенный космос.

Это было не просто преступление; это было предательство. Предательство человечества.

Она не чувствовала преданности к полиции Объединенных Добывающих Компаний. Вектор дал ей понять, что ее начальники и герои, до самых высших эшелонов, коррумпированы – и казалось по меньшей мере вероятным, что он прав. Он действительно верил своему обвинению. Были ли они коррумпированы или нет, но она наверняка отвернулась от них; она взяла у Ангуса пульт управления шизо-имплантата и сбежала вместе с Ником, вместо того чтобы отправиться в службу безопасности Станции. Она больше уже не была полицейским.

Но все это не имело значения. Морн не могла сказать наверняка, предает ли человечество ПОДК. Ей нужно было решить, готова ли она сама предать человечество.

А если она ответит – «нет»! Что тогда? Тогда встанет вопрос, как помешать Нику совершить предательство?

Автоматически она подсчитала оставшееся расстояние; почти шесть месяцев на половине скорости света согласно нынешнему курсу «Каприза капитана», включая время торможения – и новое сильное m.

Что она может сделать?

Что, если не диверсию на «Капризе капитана»?

Лучшее, на что можно надеяться, это самоуничтожение, мгновенная смерть. Любая другая форма диверсии оставит ее дрейфовать в черном космосе на корабле, экипаж которого будет наверняка знать, что она предала их всех. Но сама мысль наполнила ее холодным, черным ужасом. Это означало убить себя так, что все связанные с ней тоже погибли бы.

Или, может быть, следует просто убить себя, и пусть Ник продолжает свой путь без нее?

Она чувствовала себя настолько загнанной в ловушку, что едва могла дышать. Подсознательно косточками пальцев она била по краю консоли, пока кожа на них не лопнула и обе ее руки не покрылись кровью. Из этой переделки было невозможно выбраться, не включая самоуничтожения; сдачи перед моральной прыжковой болезнью, которая поглотила ее жизнь с тех пор, как «Повелитель звезд» впервые увидел «Смертельную красотку» и использовал сильное m.