Театр французского классицизма - Пьер Корнель

Камилла

Я с ним была нежна, как с самым лучшим другом,Не из любви к нему, не по его заслугам.Веселья моего причиной был другой.Послушай, Юлия, рассказ подробный мой.Мне Куриаций друг, жених пред целым светом,—Я не хочу прослыть изменницей обетам.Когда сестру его Горацию вручилСчастливый Гименей, он тоже полюбил,И мой отец, к его влеченью благосклонный,Пообещал отдать ему Камиллу в жены.Тот день — не помню дня отрадней и мрачней,—Два дома сочетав, поссорил двух царей.Зажег пожар войны и факел Гименея,[54]Надежду пробудил и вмиг покончил с нею,Блаженство посулил и отнял в тот же час,И, наш скрепив союз, врагами сделал нас.О, как же сердце нам терзали сожаленья!Какие небесам он посылал хуленья!И не было конца рыданиям моим:Ты видела сама, как я прощалась с ним.И с этих пор в душе, смятению подвластной,Надеждою на мир любовь пылала страстно,А слезы горькие струились из очейО женихе моем, о родине моей.И вот решила я под гнетом ожиданьяОракулов узнать святые предсказанья.Скажи мне, услыхав полученный ответ,—Должна ли я еще терзаться или нет?Тот грек, вещающий на склонах Авентина,[55]Какие жребии готовит нам судьбина,—Его ль не одарил правдивой речью бог? —Стихами этими блаженство не предрек:«Пускай назавтра Рим и Альба ждут иного:Врагам даруя мир, пробьет желанный час.Ты с Куриацием соединишься снова,Чтоб горькая судьба не разлучала вас».В душе рассеялась малейшая тревога,А прорицание сулило мне так много,Что большей радости, без меры, без конца,Счастливые, в любви не ведали сердца.С Валерием всегда мне тяжки были встречи;Но тут я слушала взволнованные речи,Докучные в устах того, кто нам не мил,Совсем не думая, кто их произносил.Валерий не ушел, презрением гонимый:Во всем вокруг меня мне чудился любимый,Все, что ни скажут мне, — любимый говорит,Что ни скажу сама — к любимому летит.Сегодня — грозный день последнего сраженья,Вчера я эту весть узнала без волненья,Затем что разум мой, как в самый сладкий сон,Был в мысли о любви и мире погружен.Но сладостный обман развеян этой ночью:Мне ужасы во сне предстали, как воочью;Виденья — груды тел поверженных и кровь —Веселье отняли и в страх повергли вновь.И кровь и мертвецы… Внезапно исчезая,Мелькали призраки — рассеянная стая,И лики без конца сменявшихся тенейОт этой смутности казались мне страшней.

Юлия

Но сны толкуются всегда в обратном смысле.

Камилла

Покой могу найти я только в этой мысли,И все же новый день, прогнавший злые сны,—Не мирный день торжеств, а грозный день войны.

Юлия

Положит ей конец последнее сраженье.

Камилла

Болезни тягостней такое излеченье!Пусть Альба сражена, пускай повержен Рим —Любимому, увы, уже не стать моим.Супругом никогда не будет у КамиллыНи победитель наш, ни пленник римской силы.Но кто сюда идет, но кто явился к нам?Ты, Куриаций, ты? Не верю я глазам!

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Куриаций

Не бойся: предстаю пред взорами КамиллыНи победителем, ни жертвой римской силы.Не бойся: рук моих не сделали краснейНи гордых римлян кровь, ни тяжесть их цепей.Ведь были бы тебе равно невыносимыИ победитель ваш, и жалкий пленник Рима.И вот, страшась теперь малейших перемен,Что принесли бы мне победу или плен…

Камилла

Довольно, милый друг. Теперь мне все понятно:От битвы ты бежал, как от судьбы превратной,И сердце, до конца предавшееся мне,Руке твоей не даст служить родной стране.Другие стали бы тебя хулить наверно,Твою любовь сочтя безумной и чрезмерной,Но я, влюбленного не смея осудить,За этот знак любви сильней должна любить.Чем неоплатней долг перед страной родимой,Чем больше жертвуешь, — тем ты верней любимой.Скажи, ты виделся уже с моим отцом?Скажи, он разрешил тебе войти в наш дом?Ведь он сильней семьи державу Рима любитИ, Риму жертвуя, детей своих погубит!Боюсь, упрочено ли счастье наше? КакТы принят был отцом — как зять иль смертный враг?

Куриаций

Во мне приветствовал он будущего зятя,Как родичу открыв отцовские объятья.Но не изменником предстал я перед ним,Чтоб осквернить ваш дом бесчестием своим.Как должно, до конца родному верен краю,Камиллу я люблю, но чести не мараю.Покуда шла война, я был среди своихИ добрый гражданин, и любящий жених,Отчизну и любовь я сочетать стремился,Я о тебе мечтал, когда за Альбу бился.И я готов еще, покорствуя судьбе,Сражаться за нее, томиться по тебе.Да, сколь ни сладостно желаний страстных пламя,—Не прекратись война, я был бы там, с войсками;Но, к счастью, это мир меня привел сюда,Чтоб нас соединить, Камилла, навсегда.

Камилла

О, как поверю я, что есть конец страданью?

Юлия

Камилла, ты должна поверить предсказанью.Но как же было нам даровано судьбой,Что мир принес тот час, который звал на бой?

Куриаций

Да, кто подумал бы? Уже, готовы к бою,Двух станов воины, равно горя враждою,Грозя очами шли и ждали, что взметнетИх боевой призыв и устремит вперед,—Когда альбанский вождь,[56] не начиная дела,У вашего царя вниманья просит смелоИ, выйдя, говорит пред войском: «Что творим?И для чего должны с тобой мы биться, Рим?Пусть разум озарит наш дух, враждой смущенный,Соседи! Дочерей мы вам давали в жены,И мало ли теперь — союза нет тесней —У вас племянников средь наших сыновей?Народ один двумя владеет городами,—Зачем усобицы возникли между нами?Не долго ликовать тому, кто победит;Разгром соперника бедой ему грозит.Ведь наши недруги уже спешат по следу —У победителя отнять его победу.Он им достанется, лишенный прежних силИ помощи от тех, кого он сокрушил.Пусть распри наши их не радуют. Пора намПодняться против них, идя единым станом.Пускай утихнет спор, что превратить готовВ преступных родичей столь доблестных бойцов.И если в эти дни слепая жажда властиВнушила вам и нам убийственные страсти,Пусть, кровью малых жертв легко утолена,Уже не разведет, а сблизит нас она.Назначить надо нам на поединок славныйБорцов за честь страны и блеск ее державный.Их смертная борьба решит судьбу сторон,—И подчинятся те, кто будет побежден;Но войску доблестных пускай в исходе бояНе рабство предстоит, а подданство простое:Без унижения они идти должныЗа победителем в суровый час войны.Да будут общими — держава, рать и знамя!»Он смолк — и вот конец раздора между нами.И каждый рад узнать — то не враги стоятВ рядах сомкнувшихся, — то шурин, друг и брат.И странно каждому — его ли это рукиДрузьям и родичам сулили смерть и муки?И всех о битве мысль ужасная гнетет,И мирный все уже приветствуют исход.Желанным каждому явилось предложенье,И принято теперь согласное решенье:По трое с двух сторон сразятся за своих,Вожди верховные должны назначить их.Ваш царь пошел в сенат, наш вождь к себе в палатку.

Камилла

О, как речам таким душа внимает сладко!

Куриаций

Теперь должно пройти не боле двух часов —Решит судьбу племен судьба шести бойцов.Пока же — полная свобода допустима.Рим — в нашем лагере, а наши — в сердце Рима;И все, стремясь забыть о распрях поскорей,Спешат увидеть вновь родных или друзей.Меня ж моя любовь сюда влечет, Камилла,—В твой дом она вошла и сразу победила:Отец твой обещал недавнему врагу,Что завтра я тебя женой назвать смогу.Тебе не тягостно отцовское желанье?

Камилла