Театр французского классицизма - Пьер Корнель

Гораций

Жена!

Куриаций

Сестра!

Камилла

Смелей! Они должны смягчиться!

Сабина

Как! Вы вздыхаете? Бледнеют ваши лица?Что испугало вас? И это — храбрецы,Враждебных городов отважные бойцы?

Гораций

Что я свершил, жена? Какие оскорбленьяЗаставили тебя искать такого мщенья?Чем провинился я? Кто право дал тебеМой дух испытывать в мучительной борьбе?Ты удивить его и восхитить сумела;Но дай мне завершить мое святое дело.Ты мужа превзошла; но если он любимЖеною доблестной, не торжествуй над ним.Уйди, я не хочу победы слишком спорной,Что защищаюсь я — и то уже позорно.Позволь мне умереть, как повелела честь.

Сабина

Не бойся, у тебя теперь защитник есть.

ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

Старый Гораций

Как, дети? Чувства здесь возобладали властно,И время подле жен вы тратите напрасно?Готовясь кровь пролить, слезами смущены?Нет, жен рыдающих оставить вы должны.Вас жалобы смягчат и, нежностью лукавойЛишивши мужества, толкнут на путь неправый.Лишь бегство победит противников таких.

Сабина

Тебе они верны: не бойся же за них,Как ни страдали здесь Камилла и Сабина,Ты можешь чести ждать от зятя и от сына;И если ропот наш отважных мог смягчить,Сумеешь, верно, ты в них доблесть укрепить.Не будем проливать напрасных слез, Камилла,Пред этой твердостью ничтожна наша сила —Лишь в безнадежности покой мы обретем.Сражайтесь, хищники! От скорби мы умрем.

ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ

Гораций

Отец, не уступай неистовству такому,И жен, молю тебя, не выпускай из дому.Слезами, воплями их горькая любовьДа не смущает нас, когда польется кровь.Так наша связь тесна, что можно без сомненьяВ постыдном сговоре нам бросить обвиненье;Но дорого бы честь избранья обошлась,Когда бы в низости подозревали нас.

Старый Гораций

Все сделаю, мой сын. Ступайте к братьям, дети,И знайте: есть у вас один лишь долг на свете.

Куриаций

Как я с тобой прощусь, и что могу сказать…

Старый Гораций

Не надо чувств моих отцовских пробуждать!Мне не хватает слов тебе внушить отвагу.Я в помыслах нетверд, и ощущаю влагуНа старческих глазах, и сам рыдать готов.Боец! Исполни долг и жди суда богов.

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Сабина

Так чем должна я стать, убита долей злою?Женою любящей иль преданной сестрою?Принять решение отныне надо мнеИ твердо быть на той иль этой стороне.Что ж изберет душа, унынием объята?Кого назвать врагом — супруга или брата?Страсть к одному влечет, с другим — связует кровь.К обоим властная живет во мне любовь.Нет, с ними в доблести мне следует сравняться —И этому женой и тем сестрой остаться,Всегда твердить себе: их честь — ценней всего,И не пристало мне страшиться ничего.Когда падут они, то смертью столь прекрасной,Что ныне весть о ней не может быть ужасной.Покорствуя судьбе, я знать одно должна:Не кто принес им смерть, а лишь — за что она.Приму вернувшихся, горда победной славой,Что родичам несет их подвиг величавый,Не думая о том, ценою крови чьейТак высоко вознес он доблестных мужей.С любой из двух семей торжествовать должна я,—В одной из них жена, в другой же дочь родная,С любой столь прочная меня связала нить,Что только близкий мне и может победить.Какое б горе мне судьба ни слала злобно,В нем радость обрести я все-таки способна,И видеть грозный бой, не устрашась его,Смерть — без отчаянья, без гнева — торжество.О, обольщения, о, сладкие обманы,Огнем нечаянным, мерцавшим из тумана,Надежду тщетную вы в сердце мне зажгли,Но сразу он померк, мгновенно вы прошли!Как молнии, во тьме внезапно пламенея,Мелькнут, чтоб стала ночь потом еще темнее,Мне в очи брызнули вы трепетным огнем,Чтоб гуще и мрачней нависла тьма кругом.Вы облегчили мне страданье и тревоги,—Теперь пора платить: ревнивы наши боги,И сердце скорбное удары поразят,Которыми сражен супруг мой или брат.О смерти их скорбя, я думаю с тоскою,Не — для чего он пал, но — чьей сражен рукою.И в мыслях о венце прославленных мужейСтрадаю об одном — ценою крови чьей?С семьею павшего рыдать теперь должна я,—В одной из них жена, в другой же дочь родная.И так связует кровь, и так связал закон,Что только близкий мне и будет побежден.Вот вожделенный мир! Его я так желала —И сила вышняя моленья услыхала.Как беспощаден ты во гневе, грозный бог,Когда, и милости даруя, столь жесток!И как безжалостно караешь преступленье,Когда к невинному не знаешь сожаленья!

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Сабина

Свершилось, Юлия? Так что же мне грозит?Сражен ли милый брат? Любимый муж убит?Иль, обе стороны победой удостоив,Преступные мечи заклали всех героев,Чтоб я в отчаянье не проклинала тех,Кто победил в бою, а хоронила всех?

Юлия

Того не знаешь ты, что всем известно стало?

Сабина

Дивиться этому не следует нимало:Ведь мне с Камиллою — забыла ты о том? —На время битвы стал тюрьмою этот дом.Нас держат взаперти: не то, в тоске о братьяхИ о возлюбленных, мы бросимся разнять их,Поставить и любовь и скорбь на их пути,Чтоб жалость в лагерях обоих обрести.

Юлия

Ни слез для этого не нужно, ни объятий:Один их вид смутил враждующие рати.Едва пройти вперед успели шесть бойцов,Как ропот пробежал вдоль сомкнутых рядов.Увидев, что друзья, что родичи готовыНести друг другу смерть, храня завет суровый,—Тот состраданием, тот ужасом объят,А эти славят их, безумствуют, кричат,Кто восхищается столь яростным усердьем,Кто дерзостно зовет его жестокосердьем,—Но все в конце концов согласны меж собой,Когда хулят вождей за выбор роковойИ, возмущенные столь нечестивым боем,Бросаются вперед, не дав сойтись героям…

Сабина

Какую вам хвалу, бессмертные, воздать!

Юлия

Не рано ли еще, Сабина, ликовать?Надежда ожила, слабеют опасенья,Но есть еще, увы, причины для волненья.Как ни стараются беду предотвратить,—Безумцев доблестных, увы, не убедить.Им драгоценна честь высокого избранья,Честолюбивые ласкают их мечтанья.Мы все за них скорбим; но, гордости полны,Подобной жалостью они оскорблены.Смятение в войсках на них пятном ложится,С той ратью и с другой они готовы биться,И смерть от рук друзей им легче перенесть,Чем уступить сейчас, отвергнув эту честь.

Сабина

Как? Этих душ стальных упорство безнадежно?

Юлия

Да, но войска шумят и требуют мятежноВести на битву всех иль, вверившись богам,Вручить судьбу опять шести другим бойцам.Вождей своих они почти не замечают,Речей не слушают, приказам не внимают,В смущенье царь. Едва надеясь на успех,«Раздор, — он говорит, — лишил рассудка всех.Так спросим же богов. Их милости священнойМы угодить могли б решенья переменой?И кто осмелится восстать, когда о томПо внутренностям жертв смиренно мы прочтем?» [58]Он смолк. Его слова простые чудотворны:Им даже шестеро избранников покорны.Стремленье к подвигу, что ослепляло их,Как ни неистово, но чтит богов благих.Почтеньем ли к царю иль страхом пред богами,Смирил его совет порывов гордых пламя,И ратям речь его звучала как закон,Как будто он уже владыка двух племен.Решит же суд богов и жертвоприношенье.

Сабина