Хладнокровный ублюдок, яростно рвущий аристократов - Геннадий Борчанинов

хочешь, — пожал я плечами. — Если хочешь дворянство и на военную службу, придётся регистрироваться.

— А что будет, если не зарегистрируюсь? — хмыкнул он.

— Ничего хорошего, — сказал я, вспоминая, что сам ещё так и не добрался до Канцелярии.

Неучтённых магов не любили. Неучтённые маги — это опасность для всех, в том числе для самого мага, и пробудившийся дар нужно было вписать в метрику в течение трёх дней. Под угрозой конского штрафа, если ты не успел ничего натворить, и тюремного заключения, если твоя магия нанесла кому-нибудь вред. Моя — нанесла, и не раз, поэтому я планировал уходить от закона как можно дольше.

— А ты сам зареган? — спросил Андрей.

— Нет, — сказал я.

— Тогда и я не буду, — ухмыльнулся новоиспечённый маг.

Во всех смыслах новоиспечённый.

— Ладно, давай выздоравливай, — сказал я. — С новыми силами не переусердствуй.

— Как скажете, Иван Василич, — сказал Андрей, не скрывая гордости за свои новые умения.

Я поднялся, собираясь уходить, как вдруг в палату вошли трое мужчин в больничных пижамах. Лица их казались смутно знакомыми, завидев меня, они остановились в дверях, замерев от испуга. Я вспомнил, где я их видел. Безопасники Воронцова, которых я вырубил на улице. Похоже, скорая привезла всех в одну и ту же больницу.

И этих товарищей Андрей не видел, он и запомнил-то, скорее всего, лишь двоих, своих палачей. Огневика и его подчинённого.

Мы молча встали друг напротив друга, они меня точно узнали, но предпринять ничего не могли, даже позвать на помощь. Мне же как-то претило избивать уже побитых.

— Так-так-так… — протянул я. — Старые знакомые.

Взгляд одного из них стрельнул на тумбочку, скорее всего, у него там было припрятано оружие, и он высчитывал, успеет ли до него добраться.

— Сколько Воронцов назначил за мою голову? — спросил я.

Троица переглянулась, уставилась на меня.

— Десять миллионов, — сглотнув ком в горле, выдавил один из них.

— За мёртвого, — добавил другой.

— А за живого? — уточнил я.

— Двадцать, — ответил первый.

— Маловато, — разочарованно хмыкнул я. — Я думал, побольше будет.

Я свою жизнь ценил гораздо больше.

— Не возражаете, если я эту награду у него сам заберу? — спросил я.

Возражений ни у кого не оказалось. А мне подумалось, что Андрея надо отсюда вызволять, пусть даже его соседи пока и не в курсе, кто он такой. Шила в мешке не утаишь.

Один из безопасников попятился назад, в коридор. За подмогой, скорее всего, и пусть даже огневик, как аристократ, наверняка уехал в другую больницу, то в любом случае здесь должны быть и другие бойцы.

— Стоять, — окликнул его я, но он не послушал, рванул в коридор.

— Заславский здесь! — заорал он во всю мощь своих лёгких. — Тревога!

— Ипатьев, — зло процедил я, бросаясь в погоню.

Двое других безропотно встретили мои кулаки своими скулами, рухнули на потёртый линолеум, и только после этого я вырвался в коридор вслед за их товарищем.

Он, прихрамывая, бежал по широкому коридору, стуча во все двери по пути, словно это могло как-то ему помочь. Из других палат начали выбираться люди, среди которых я узнавал своих прежних противников. Похоже, воронцовские лечились тут всей своей дружной компанией. В больничных пижамах они выглядели потешно, но решимость заработать десять лимонов от графа ясно читалась в их лицах, во всех до единого.

И они бесстрашно бросились на меня, вооружившись кто чем горазд. Стулом, дужкой от кровати, один даже выбежал с капельницей, размахивая стойкой от неё, как трезубцем. Мне пришлось отступить на несколько шагов, чтобы не попасть под удар, а потом я рванул в контратаку, перехватывая оружие у одного из безопасников.

Я, в отличие от них, был здоров и полон сил. Их, конечно, больше, но это ерунда по сравнению с моим желанием сохранить свою шкуру в целости. Я перехватил дужку от кровати, вывернул её из рук у бритоголового бычары, тут же ткнул скруглённым углом дужки ему в зубы, во все стороны брызнула кровь вперемешку с осколками зубов. Похоже, теперь ему понадобится ещё и стоматолог-ортопед.

Один из противников попытался достать меня табуреткой, тяжёлой и неповоротливой, и я играючи отскочил назад, уворачиваясь от мебели. Затем размахнулся дужкой, крутанул её в руке и быстро ударил врага по плечу, ломая ключицу.

Противники всё прибывали и прибывали, и я мог бы размазать их всех магией в считанные секунды, но слова Остермана никак не покидали моей головы. Я и без магии способен на всё, что захочу.

Ещё один безопасник ткнул в меня капельницей, словно копьём, я в последний момент успел отвести удар, метивший в горло. Подбил железную стойку вверх, пнул урода в коленную чашечку. Всё это время я понемногу отступал, но теперь отступать было уже некуда, я практически упёрся в окно, которым заканчивался коридор.

Секунда передышки, и я наконец скинул белый халат, который мне только мешался, а затем, словно тореадор, поймал этим халатом следующий тычок капельницей. Крутанул, обездвиживая его импровизированное оружие, а потом без всяких сантиментов ударил безопасника в голову дужкой. Дужка басовито загудела от такого удара, немного погнулась, и мне пришлось выгибать её обратно.

Оставшиеся безопасники нападать не спешили, похоже, знали уже, на что я способен, и я поманил их свободной рукой.

— Алло! Шеф? Заславский здесь! — услышал я, как кто-то из них по телефону докладывает о моём прибытии. — Да, постараемся задержать! Ждём! Так точно!

Ага, шиш вам с маслом. Можете попробовать, но результат не гарантирован. Задержать меня точно не выйдет. С другой стороны, чем больше воронцовских людей выключится здесь, тем меньше их будет в поместье графа. Пожалуй, пора проредить их ряды.

Глава 16

Они думали, что загнали меня в тупик. Хищно ухмылялись, поигрывали своим импровизированным оружием, переглядывались, тихо переговаривались, знаками передавали друг другу приказы.

— Брось оружие. Тогда никто не пострадает, — предложил мне один из воронцовских людей.

— Пока страдают только ваши люди, — усмехнулся я, ещё раз крутанув дужкой от кровати.

Другого приглашения не понадобилось, они кинулись на меня все одновременно. Ни один из их ударов не достиг цели, я предугадывал каждое движение, глядя на них не обычным зрением, а представляя всё в виде потоков энергии, так информации поступало гораздо больше. Не