Хладнокровный ублюдок, яростно рвущий аристократов - Геннадий Борчанинов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рита сидела с ошеломлённым видом, хватая воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег. Не в силах произнести и слова. Я не удержался от того, чтоб не сфоткать её изумлённое лицо.
— Если что, фотографии вам в редакцию подкинули, — сказал я. — И информацию тоже.
— Д-да, конечно… — пробормотала она.
Это избавит её от многих проблем. Но не от всех. Если она и впрямь не дура, то придумает, как избежать опасности, но публикация этих фотографий сама по себе опасна. Если даже не вниманием со стороны Воронцова, то в поле зрения СБК она точно попадёт.
— Проявить фотки-то сможешь сама? — спросил я. — Лучше ни в какие лаборатории не отдавать.
— Да, у нас в редакции… — сказала она.
— Вот и отлично, — улыбнулся я. — Статья получится просто бомбической.
— Это точно, — усмехнулась Рита.
Я снова щёлкнул фотоаппаратом, поймав её улыбку в кадр.
— Внезапная фотосессия? — засмеялась она.
— Почему бы и нет? — сказал я. — Сядь на подоконник. Это будет красиво.
Она отдёрнула занавеску, забралась на широкий подоконник, мечтательно глядя вдаль. Я отыскал нужный ракурс, выгодно подчёркивающий её красоту, и щёлкнул фотоаппаратом ещё раз. Жаль, что мыльница плёночная, можно было бы снимать почти без остановки, а потом выбрать лучшие кадры. С другой стороны, в поиске лучшего кадра, без права на ошибку, есть какой-то свой шарм.
— Класс! — воскликнул я. — Может, тебе стоило пойти в фотомодели?
Рита захихикала, сменила позу, выгибая спину и демонстрируя объёмный бюст. Я только сейчас заметил, что под футболкой не было лифчика. Сфотографировал ещё. Фотосессия плавно превращалась в эротическую.
— У тебя отлично получается, — улыбнулся я.
Мы потихоньку переместились в спальню. Плёнка в фотоаппарате закончилась, а игривое настроение Риты — нет, и мы наконец переместились в горизонтальную плоскость. На несколько часов, так что работу сегодня ей пришлось пропустить.
Потом мы ещё долго валялись в кровати и болтали о пустяках. Рита была абсолютно спокойна и расслабленна, лежала, закинув одну ногу на меня и прижавшись к моей груди, а меня не отпускала тревожная мысль о том, что я подвергаю её смертельной опасности.
Я остался у неё ещё и на ночь, так что мы оба не выспались. Рита убежала на учёбу, оставив мне запасные ключи, а я принялся разбираться с делами.
И в первую очередь я хотел разузнать, что там с Андрейкой. Можно было бы его навестить в больнице, всё-таки, парень пострадал из-за меня, и пострадал весьма серьёзно, но я не знал, в какую из городских больниц его увезли.
Так что я достал телефон и снова набрал номер Славы. Ответил он не сразу, но после серии гудков трубку всё-таки поднял.
— Алло… — послышался заспанный голос.
Я глянул на часы. Да, рановато, пожалуй.
— Слава! Привет. Рассказывай, что там с Андрюхой, — потребовал я.
— Чё… А, понял… На скорой его увезли. В областную, — выдавил Слава. — Жить будет.
— Областная? Ага, спасибо, — сказал я. — Навестить его не хочешь?
— Не, в другой раз, — с трудом подавив зевок, сказал Слава.
— Значит, я сам тогда, — сказал я.
Я положил трубку, не спеша оделся. Сумки на всякий случай спрятал подальше, в один из шкафов в коридоре, на верхнюю полку, а затем вышел в подъезд, заперев дверь на все замки. По дороге зашёл в магазинчик у дома, взял Андрею немного фруктов, а потом дошёл до «Патриота», брошенного во дворе, и поехал к больнице.
Лесной грязью он был заляпан по самую крышу, словно настоящий танк, герой офф-роуда, на дверях и крыльях теперь красовались длинные тонкие царапины от веток, похожие на прилипшую паутинку. Все уступали мне дорогу, даже пешеходы, так что до больницы я домчался в считанные минуты.
В больнице пришлось напялить маску и бахилы, а чтобы меня пропустили в палату к Андрею, пришлось даже подмазать кое-кого из персонала. Часы посещения ещё не начались, так что мне на время выдали потрёпанный белый халат и я прошёл внутрь под видом интерна.
По длинным коридорам стайками порхали юные медсестрички-стажёры, больные в пижамах устало брели на процедуры, врачи торопливо лавировали в толпе. Я влился в толпу, медленно продвигаясь к цели. Андрей, к счастью, лежал в обычной палате, а не в реанимации, и я уверенно вошёл в открытую дверь четырёхместной палаты.
Андрейка, с головы до ног замотанный в бинты, словно мумия, лежал, отвернувшись к стене. Соседние койки были пусты, но вещи в тумбочках рядом с ними ясно свидетельствовали, что соседи просто вышли ненадолго и скоро вернутся.
— Андрей! — тихо позвал я. — Ты как?
Он поднялся на локтях, повернулся ко мне.
— Иван Василич? — удивился он.
Моё появление точно стало для него полной неожиданностью. Я протянул ему большой пакет с гостинцами.
— Спасибо, Иван Василич… — слабым голосом произнёс Андрейка и жестом указал на тумбочку.
Я поставил гостинцы туда. Повисло неловкое молчание.
— А ведь я думал уже всё, кранты… — вздохнул Андрей.
Я не нашёлся с ответом и просто кивнул. Так на его месте думал бы каждый, если только у него нет какого-нибудь козыря в рукаве. У Андрейки таких козырей не было.
— Ничего. Я этому мерзавцу полную панамку-то напихал, — тихо сказал я.
— А ещё… Не знаю. Может, мне кажется просто… — он, морщась от боли, протянул руку к тумбочке, нашарил там зажигалку.
— Ну-ка… — сказал я.
Датчиков дыма в палате не было, на пожарную безопасность тут все клали здоровенный болт. Поэтому Андрей прямо в палате чиркнул зажигалкой, и маленький язычок пламени затрепетал в его руке. Потом увеличился до длинного всполоха, снова уменьшился до крохотной точки. На самой зажигалке при этом он ничего не регулировал.
— Поздравляю… Одарённый, — сказал я.
Андрейка расплылся в слабой улыбке, снова поморщился от боли, обессиленно откинулся на подушку. Всё-таки в нём течёт дворянская кровь, и смертельная опасность превратила его в Красного мага.
— Регистрироваться будешь? — спросил я.
— Не знаю, — выдохнул он. — А надо?
— Смотря что ты
