Простительные грехи - Аделаида Форрест

думает, что ее проблемы — это ее собственные проблемы. Она всегда думала, что должна нести ответственность за себя и за последствия решений, которые принимает. Помнишь, когда мы все пошли на то озеро, она забралась на скалы потому что видела, как мы с Маттео это делали?

— Но потом она испугалась и не захотела прыгать, — закончил я.

— Ты предложил помочь ей спуститься, но она не позволила тебе. Твое предложение помочь заставило ее прыгнуть, хотя она была в ужасе. Она была в таком отчаянии, что не позволила тебе помочь ей, — засмеялась Айвори. — Я думаю, что очень похоже на это. Она скорее будет барахтаться одна и бояться, чем возьмёт протянутую руку. В конечном счете, то, что ты навязываешь ей свою помощь, вероятно, хорошо, потому что по-другому она ее не примет, но я думаю, пока вам предстоит тяжёлая дорога.

Я открыл банку с домашними соленьями, следуя за Айвори, которая посыпала сыр.

— Когда с Самарой хоть что-то бывает легко?

— То, за что стоит бороться, никогда не дается легко, дорогой, — пробормотала Айвори. — Я думаю, тебе нужно просто быть с ней честным, постепенно. Успокоить в некоторых аспектах брака и дайть ее упрямой заднице немного времени, чтобы акклиматизироваться. Она уже живет с тобой? Так, может, начать с этого. Наймите риэлтора для ее дома и подтолкни ее подписать бумаги на продажу. Вещи, которые заставят ее чувствовать, что она имеет право голоса, даже если на самом деле его нет, поскольку ты — это ты, и мы оба знаем, что ты можешь продать ее дом из-под ее носа, если заплатишь нужным людям.

— Это имеет смысл, — признал я. — Завтра утром я позвоню своему риэлтору. Пусть она займётся этим, а пока пришлите несколько парней, чтобы упаковать остальные вещи.

— Я знаю, ты не привык обходиться без секса, но если Коннор причинил ей боль…

— Ей нужно время. Я знаю. Я уже ждал почти гребаный год, еще немного времени меня не убьет. — Айвори повернулась и посмотрела на меня со слезами на глазах.

— Почти год?

— С тех пор, как она сказала мне, что разводится. Я знал, что она будет моей. Я не собирался трахаться в ожидании, не тогда, когда я знал, что наше будущее приближается.

— Лино, я думаю, что это самое милое, что я когда-либо слышал, — прервал ее хриплый голос Маттео, в котором слышалась издевательская усмешка. Но выражение его лица не выражало ничего, кроме открытого одобрения.

— Да ну тебя, — засмеялась Айвори. — Это важный разговор. Я пришлю его, когда мы закончим.

— Ладно, — простонал Маттео, но, ухмыльнувшись, прошел мимо, чтобы взять Луну из рук Дона. — Я проведу время с самой красивой малышкой в мире. Она все равно намного красивее тебя, Лино.

Он пошел по коридору в свой кабинет, и я рассмеялся над тем, как Дон смотрел ему вслед, все еще вытянув руки, как будто он держал ребенка. Он посмотрел на Маттео, прежде чем фыркнуть и вернуться к своим другим обязанностям по дому.

— Если ты хочешь знать секрет, я думаю, что лучший способ заставить Самару доверять тебе в сексуальном плане — это поставить ее удовольствие выше своего. Напомни ей, что секс, или оральный секс, или что бы то ни было, может доставлять удовольствие. Она, вероятно, забыла об этом после всего. Если ее последний опыт был неприятным, это может затуманить все и заставить нуждаться в напоминании о том, что секс был хорош раньше и может быть хорош снова.

Айвори продолжила с советами, дав мне целую сокровищницу вещей, которые я мог бы использовать, чтобы привести Самару в порядок быстрее.

К тому времени, когда я вошел в офис Маттео, я чувствовал себя намного лучше во всех отношениях с Самарой.

За исключением того, о чем я пришел поговорить с Маттео.

✽✽✽

Я плюхнулся на свое обычное место в кабинете Маттео и ухмыльнулся, когда мужчина передал мне свою дочь. Он так не решался отдать ее, как будто ничто не имело большего значения, чем держать ее в своих объятиях столько, сколько он мог. Я ворковал над малышкой, маленькой Луной Маттео, раскачивая ее взад-вперед, пока она смотрела на меня, как будто не могла решить, что обо мне думать.

— Я знаю, что ты не оставил Самару, чтобы навестить Айвори и ребенка, ты бы взял ее с собой для этого, — проворчал Маттео, садясь за свой стол и принимая образ диктатора на троне.

— Я бы взял, — согласился я. — Райкер что-нибудь нашел?

Маттео вздохнул.

— Ты знаешь, какой он. Он отметится, как только будет что сообщить, а пока лучше, если мы не будем его отвлекать. Коннор не вернулся к работе, его мобильник перестал работать, и он не вернулся в свою дерьмовую квартиру. Райкер проверил казино и нелегальные игры, но, поскольку его колодец с Мерфи иссяк, у него вообще нет денег, чтобы играть в азартные игры.

Я хмыкнул, и только драгоценный комок в моих руках удержал меня от того, чтобы слететь с катушек. Коннор был далек от криминального гения. В некоторые дни меня удивляло, что этот человек умудрялся сам завязывать шнурки, так что как ему удавалось прятаться от Райкера и от всех людей, было выше моего понимания.

— Тогда давай поговорим о Мерфи. Я не хочу создавать для тебя никаких проблем, но если он придет за Самарой, я хочу, чтобы он точно знал, чем рискует, прежде чем он это сделает.

Маттео откинулся на спинку стула, размышляя, глядя на меня.

— Кто самый красивый ребенок? — спросил я у Луны, наконец заработав то, что казалось счастливым бульканьем. Я не говорил по детски, но я бы принял жилища согласие.

— Ты ей нравишься, — проворчал Маттео.

— Конечно, она любит меня. Я ее веселый дядя.

Маттео фыркнул.

— Ты ее двоюродный дядя. Троюродный брат. Какая-то хрень в этом роде.

— Ш-ш-ш, — выругался я. — Ты не должен ругаться перед Луной.

Он равнодушно посмотрел на меня, как будто идея не ругаться перед его дочерью была нелепой. Так оно и было. Учитывая преступления, которые ежедневно совершают все мужчины, вокруг которых росла Луна, ругательство было бы наименьшей из ее проблем.

— Я думаю, тебе следует пойти к Мерфи. Поговори с ним, будь откровенен. Нет нужды в том, чтобы это было некрасиво. Его проблема в Конноре, а не в Самаре. Она больше не его жена, а твоя. Он бизнесмен, каким бы мерзким он ни был. Он поймёт, что преследовать Самару не стоит того, чтобы рисковать гневом Белланди. Война, которая последует,