Простительные грехи - Аделаида Форрест

— Но я могу столкнуться с женщинами, которые были с тобой раньше? — поддразнила я, приподняв бровь. — Я не глупа и не наивна. Я знаю, что женщины были до того, как мы стали чем-то особенным, но пока они являются частью прошлого, для меня это не имеет значения.

Его губы на мгновение коснулись моих, а когда он отстранился, то улыбнулся мне.

— Я не заслуживаю тебя.

— Наверное, нет, — согласилась я. — Я потрясающая. А теперь отойди, чтобы я могла привести себя в порядок, и мы можем идти.

Он со смехом отступил.

— В следующий раз я не буду так бояться этих разговоров.

— Хорошо. Потому что все, что я жду от тебя, это честности, Лино, — призналась я и направилась в ванную.

Все было так просто.

Мои отношения с Лино вращались вокруг честности между нами, и пока это у нас будет, я верила, что мы можем быть счастливы вместе.

Если бы только я тоже могла продолжать быть честной с ним.

✽✽✽

Подъезжая к Indulgence на заднем сиденье лимузина, я никогда раньше не испытывала ничего подобного. По правде говоря, я даже не думала, что когда-нибудь почувствую это. Я начала целенаправленно избегать клуба много лет назад, потому что, хотя Лино никогда не подцеплял женщину при мне, стало очевидно, что это ненормально. Наблюдать за тем, как к нему раз за разом подходят женщина за женщиной, и думать, что у меня никогда не будет возможности предьявить на него свои права, было чем-то, таким, что сводило на нет все удовольствие, которое я могла получить на танцполе.

Я проводила танцевальные вечера с друзьями в конкурирующих клубах, даже если это означало, что я чувствовала себя предателем Лино. Это продолжалось недолго. Мои отношения с Коннором отдалили меня от всех тех друзей настолько, что у меня не осталось ни одного. Так что войти в клуб с его рукой на моей пояснице было сюрреалистически, так, как я никогда не думала, что испытаю это.

Когда мы вошли, головы повернулись в нашу сторону, и почти сразу же началась давка людей, ищущих внимания Лино. Я не сомневалась, что его присутствия не хватало, учитывая, что он покидал меня лишь в редких случаях за те недели, которые он провел, заботясь обо мне, пока я выздоравливала. Когда мои синяки потускнели настолько, что я могла замазать их косметикой, я поняла, что день моего возвращения на работу приближается. Даже Лино не смог бы оправдать запрет на мое возвращение, когда исчезнут оставшиеся следы синяков.

Тот факт, что в этот вечер проводилось масштабное благотворительное мероприятие, которое Маттео попросил Лино организовать, чтобы привлечь внимание общественности к проблеме изнасилований на свидании, только усиливал ожидание этого события. Благотворительное мероприятие, посвященное изнасилованию на свидании, проходящее в ночном клубе, могло показаться кому-то дурным тоном, но Лино объяснил, что Маттео рассматривал это как заявление. Этого дерьма не потерпят в их владениях, и любой, кто осмелится, столкнется с гневом семьи Белланди.

— Как у нас идут дела? — спросил Лино, когда Энцо встретил нас у подножия лестницы, идя с другой стороны от Лино, словно молчаливый часовой, пока мы поднимались на VIP-уровень.

— Отлично. Эти продажные ублюдки делают пожертвования даже сверх дорогого входного билета сегодня вечером. Они заявляют, что присоединяются к нему в борьбе с изнасилованиями на свидании и сексуальными преступлениями в его городе. Он обозначил свою позицию. Я просто надеюсь, что мы будем готовы к неизбежным последствиям, — заметил Энцо. Я была склонна согласиться. Мысль о том, что жизнь Лино в опасности, не была для меня приятной, хотя я всем сердцем верила в дело.

Меня никогда не насиловали на свидании и не накачивали наркотиками, но я слышала, как Айвори рассказывала о том, что однажды ее накачали наркотиками, когда она объясняла связь Маттео с благотворительной организацией, которую он основал. Это было то, что я бы никому не пожелала.

Я просто не могла смириться с перспективой потерять Лино, когда он толькотолько стал моим.

Мы вышли на VIP-уровень, и Маттео приветствовал Лино, похлопав по спине и широко улыбнувшись. Айвори отсутствовала, она была дома с новорожденной Луной, от которой, я была уверена, ее невозможно было бы оторвать, даже если бы Маттео захотел. Не было ничего такого, чего Айвори не простила бы Маттео или не стала бы терпеть в своём менее этичном муже, но лишение ее времени с их дочерью, несомненно, было одним из них.

— Миссис Белланди, — слишком громко поприветствовал Маттео. Головы повернулись в нашу сторону, и хотя этот мужчина немного пугал меня, я с прищуром посмотрела на него. — Ты прекрасно выглядишь. Брак с Лино тебе идет.

— Ты придурок, — ответила я, заставив его разразиться глубоким смехом, эхом разнесшимся по всему пространству. Даже с музыкой, пульсирующей на нижнем уровне, те, кто не мог его слышать, безошибочно распознали искренний смех на его лице.

— Всегда рад, Самара. Надеюсь, мой кузен развлекает тебя во время твоего выздоровления, — добавил он более тихим голосом.

Почувствовав, что меня разоблачили, я надулась на него.

— Он немного нудный. Все время работает. Если бы я не знала его лучше, я бы подумала, что его босс — тиран.

Лино усмехнулся рядом со мной, притянул меня к себе поближе и уткнулся носом в мою щеку.

— Шампанское? — спросила официантка, проходя по залу. Лино взял два бокала и нерешительно протянул один мне.

— Может быть, мне не следует давать тебе пить, — сказал он с улыбкой. — Ты и так сегодня дерзкая. Если я добавлю алкоголь, я немного боюсь, какую версию моей Голубки я могу получить.

Официантка вздохнула, услышав, как он произнес мое прозвище, а мне захотелось спрятать голову в песок и поиграть в страуса.

— Вы двое пытаетесь меня смутить?

Маттео хмыкнул, а затем повернулся и ушел, чтобы поболтать с каким-то явно сомнительным бизнесменом, даже не попрощавшись.

— Даже и не мечтал об этом, — рассмеялся Лино. — Просто даю понять, что ты недоступна для мужчин, которые пялятся на твою задницу.

Я хихикнула, поворачиваясь к нему лицом и протягивая руку за спину, чтобы скользнуть его рукой вниз к заднице, о которой идёт речь. Его пальцы лишь слегка коснулись изгиба в верхней части, но улыбка исчезла с его лица. Рука, в которой не было моего шампанского, лежала у него на груди, осторожно поигрывая воротником его рубашки.

— Значит ли это, что я тоже могу пометить тебя как недоступного? — подразнила я, и он удивил меня, наклонившись и прижавшись