Кевин Гарнетт. Азбука самого безбашенного игрока в истории НБА - Дэвид Ритц

меня в Молдине. Вероятно, между Гарнеттами и Уиллоуби существует некая загадочная синергия. Уиллоуби были ангелами в моей жизни.

Билл говорил со мной, как с сыном. Он был крайне терпелив и деликатен. Он поддержал меня. Не пытался отговорить от этой затеи, но хотел дать понять, что легко мне не будет.

«Когда ты попадаешь в лигу, – сказал он, – меняется все. Когда люди смотрят тебе в глаза, они видят в них доллары. Никто не будет интересоваться тем, как ты себя чувствуешь и как у тебя дела. Все сводится к тому, сколько очков ты можешь набрать. И сможешь ли продавать для них билеты на матчи. Человеку в восемнадцать лет это будет непросто сделать, Кевин. Там сурово. Там одиноко. У тебя нет жены. У тебя не будет семьи. Ты будешь играть редко. И тебе нужно будет быть вдвойне более сильным».

«Я сильный», – сказал ему я.

«Тогда вперед», – сказал он.

Билл также понимал, что помимо эмоциональных проблем будут и проблемы спортивные. Самым сложным был сам баскетбол. Я был не так уж силен и не слишком быстр. У меня был рост центрового, но я собирался играть на позиции Скотти Пиппена – третьим номером. Скотти был слэшером. Мне нужно было учиться этому. Использовать своего внутреннего разыгрывающего. Играть лицом к корзине. Я буду противостоять суперумным игрокам с их кёрлами и поп-бэками. Мне придется иметь дело со всем этим.

Год в Го закалил меня. За год в Го я сошелся в буквальном смысле с сотнями разных игроков в импровизированных матчах в уличных условиях. Спасибо Господу за мой год в Го.

Но NBA была совершенно другим миром. Решение войти в этот мир, да еще и, как говорили многие, преждевременно, было самым рискованным в моей жизни.

Allen Iverson / Аллен Айверсон

В том первом лагере Nike в Дирфилде я попал в состав Команды Всех Звезд. Но попал туда и кое-кто еще, один из братьев годом старше меня: AI.

Тот лагерь Nike был бешеным. Мы с AI были очень схожи в том, как обращались со своей шайкой. Он двигался с оравой братков, я двигался с оравой братков. Он был четким, я был четким. Мы уважали друг друга. Между нами никогда не было никакого говна. Тысяча процентов любви AI.

Первый раз мы по-настоящему сблизились в конце лагеря. Автобус должен был отвезти нас в аэропорт в 3:30 утра, чтобы мы успели на свои ранние рейсы. В салоне все спали – кроме меня и AI. Мы сидели на заднем ряду. Темным-темно. Двое братьев рассуждают о том, что их ждет впереди. AI вдумчивый чувак. Умный. Он откровенничает. Его настоящая мечта – поступить в Университет Хэмптон, потому что он оттуда родом. Хэмптон у него в сердце. Плюс в Хэмптоне учатся самые умные и прекрасные женщины среди всех школ. Associated Press признала AI игроком года среди старшеклассников и в баскетболе, и в футболе. Но его главная задача – заявить о хэмптонском баскетболе во всеуслышание. Он собирается стать героем Хэмптона.

Разумеется, в реальной жизни история развивалась совсем иначе. У AI были проблемы с законом так же, как у меня. Он ввязался в драку, как и я. Система уголовного правосудия перевернула его жизнь. Положительным в этой истории было то, что, когда коса нашла на камень, весь штат Виргиния поднялся на его защиту и вытащил его из тюрьмы.

AI занесло в Джорджтаунский и, конечно же, в Филли. Он стал подлинной иконой, потому что был свеж, безумно талантлив, не боялся выражать свой уникальный стиль в каждом аспекте и потому что класть хотел на «белый взгляд» и белый истеблишмент. AI пришел в лигу, заплел косички, гонял в разных майках, носил восемь цепей разом и Rolex последней модели. Братан был весь усыпан драгоценностями. Все взгляды были прикованы к нему. AI перенял кроссовер у братишек из DC, но придал ему совершенно новое прочтение. У Тима Хардауэя тоже был кроссовер, но у AI был еще твист, было движение головой, была такая плавность движений, какую мы никогда прежде не видели. Кроссовер в исполнении AI изменил игру, это одна из высших точек в истории NBA. AI даже порэповать умудрился. Мне нравится подача этого братана. Рифмами он мог разжечь бурю.

Сидя на последнем ряду автобуса той глубокой ночью почти тридцать лет назад и слушая то, как он читает рэп о неизведанном мире, в который мы оба готовились шагнуть, я чувствовал его силу. Я знал, что он, как и я, посеет хаос в матрице. В последующие годы и AI, и я олицетворяли то, чего не было в лиге раньше. Мы олицетворяли детей, вкалывавших до седьмого пота. Детей, вышедших оттуда, где возможностей было меньше. Неправильно понятых детей. Детей, нуждавшихся во втором шансе. Детей, повернутых на оригинальности. Детей, готовых исследовать новые пути.

Время шло, а мы с AI оставались близки. По мере своего развития в NBA он отточил арсенал своих умений настолько, что превратился в игрока, за которым я больше всего любил наблюдать.

Есть два типа разыгрывающих. Первый – типаж Террелла Брэндона. Этакий добытчик. Очень организованный. Он знает, где должен находиться каждый. До входит в эту категорию.

А есть типаж Сэма Касселла и AI. Просто отдай им мяч. Они настреляют. Они знают, как сделать деньги.

Если бы я был разыгрывающим, я бы хотел быть как AI. Он и я были семьей. Ни едкого слова. Ни ссоры. Его мама была мне как родная. Его шайка как моя шайка. AI – реальный пацан. A1 from Day 1.

J

Janet Jackson · Jimmy Jam and Terry Lewis · LeBron James · Japan · Jay-Z · Jealousy · Johnny Joe · Magic Johnson · Michael Jordan · June 28, 1995

Janet Jackson / Джанет Джексон

Как бы высоко я ни ценил гений Майкла, моим любимым членом семьи Джексонов была Джанет. Она порвала всех своим Control, а потом вернулась еще сильнее с альбомом Rhythm Nation 1814. Она была пылкой, дерзкой и сладкой, как сахар. Плюс танцевальные движения у нее были просто огонь. Тот факт, что ее звезда взошла в ‘Соте на Flyte Tyme Productions Джимми Джема и Терри Льюиса, делал ее в моих глазах еще круче.

Но абсолютно нереальным ее сделал приезд в «Таргет-Центр», где играли «Ти-Вулвз», в рамках турне Velvet Rope. Естественно, я начал отплясывать, как только она стала проходиться по своему списку: от «Nasty» и «Black Cat» к «That’s the Way Love Goes». А потом дело приняло еще более безумный оборот, когда меня вызвали на сцену во время ее обжигающе горячего номера с песней