Смертельный удар - Ричард Цвирлей

с ананасовым соком, а на закуску были нарезанные кубиками ананасы на шпажках, чтобы не приходилось хватать фрукты пальцами. И этот знакомый сказал, что это было самое вкусное, что он когда-либо пробовал в жизни. С такой закуской не сравнятся ни шпроты в масле, ни щецинский паприкаш. Зенек хорошо это запомнил. Ему даже несколько раз приснилось, что он в хорошем костюме и белой рубашке присутствует на таком приеме, где подают охлажденную ржаную водку и ананасы на шпажках… Он верил, что когда-нибудь этот сон станет реальностью, и он тоже сможет все это попробовать. Он даже иногда приходил в «Певекс», чтобы проверить, есть ли в продаже ананасы, потому что насчет водки можно было не беспокоиться. Она всегда стояла на своем месте, на прилавке слева от кассы. Ананасы тоже были, только давай деньги, и они твои. Бутылка водки стоила 90 центов, а консервированные ананасы – 40 центов. Не очень дорого, но для Зенека это было целое состояние. Сейчас это состояние лежало неподалеку, где-то на трибунах. Нечего долго рассуждать. Нужно действовать.

Зенек вынул из кармана грязный клетчатый платок, вытер потное лицо и вспотевшие руки. Он сильно потел, потому что ночь была душной, а ведь его руки не должны быть влажными, когда он будет обыскивать клиента. Любое лишнее движение может его разбудить и все испортить.

– Пошли! – сказал обрадованный Зенек и пошел за своими проводниками. Парням повезло, они быстро нашли Зенека. Он крутился между людьми и выпрашивал сигареты. Фестиваль заканчивался сегодня, поэтому осталось немного времени, чтобы сделать запасы. Он приставал ко всем подряд, а выпрошенные сигареты прятал в жестяной коробке из-под конфет, которые носил в вещевом мешке, украденном в первый день фестиваля на яроцинском вокзале.

Сейчас вещевой мешок, заполненный трофеями, бил его по ноге, потому что Зенек ускорил шаг, чтобы не отстать от четверых подростков. Поднявшись наверх, они остановились.

– В чем дело? – спросил обеспокоенный Зенек. – Он исчез?

– Нет, – успокоил его худощавый блондин. – Лежит там, видишь? – Он указал рукой на что-то темное на скамейке вверху.

– Ладно, сопляки, оставайтесь здесь и наблюдайте за работой профессионала. Вы получите свою долю. Ждите меня. – Сказав это, Зенек перебросил висевший на плече вещевой мешок назад и медленно двинулся в сторону пьяного мужчины. Он подошел осторожно и остановился в двух метрах от остолопа, которого собирался обчистить. Действительно, все было так, как рассказывали подростки. Мужчина в костюме лежал без сознания на скамейке. Зенек был уверен, что тот храпит, но храпа не было слышно, так как все заглушала громкая музыка. Один из прожекторов, освещавших публику, скользнул по Зенеку и лежавшему мужчине. Свет отразился от бутылки, стоявшей под скамейкой. Зенек сразу заметил, что это виски. Он остался доволен результатами осмотра, а лучших условий и не придумаешь. Зенек подошел к мужчине и пощупал грудь с левой стороны. Он почувствовал, что там лежит что-то твердое, большого размера. Кошелек выглядел многообещающе. Он еще раз посмотрел ему в лицо и убедившись, что он где-то в своем мире, сунул руку под пиджак.

В этот момент случилось то, чего вор не мог предвидеть. Безвольно свисавшая правая рука спящего вдруг схватила его за горло. Так крепко, что глаза чуть не вылезли из орбит. Вдобавок ко всему Зенек почувствовал, что на его правой руке застегнулся металлический браслет. Спавший до этого мужчина резко поднялся и со всей силы ударил его головой в нос. Это было последнее, что запомнил Зенек, кроме сильной боли, мгновенно отправившей его во тьму.

Четверо юных следопытов мгновенно оказались рядом с Олькевичем. Они удивленно смотрели на Зенека, лежащего на земле. Милиционер, наклонившись над ним, спокойно приковал его наручниками к металлической трубе. Олькевич, довольный собой, посмотрел на подростков.

– Вы отлично справились. Можете идти домой. Вам здесь нечего делать.

– А наши документы? – спросил владелец бутылки.

– Как и обещал, возвращаю вам. – Он вынул из кармана четыре билета учащихся. – Но вы еще кое-что должны сделать.

Парни с беспокойством переглянулись. Они ведь выполнили задание, а этот милиционер еще чего-то от них хочет. Они так не договаривались.

Олькевич заметил их растерянность и радостно рассмеялся, хлопнув себя по ноге.

– Поклянитесь, что больше никогда не будете пить алкоголь, особенно принадлежащий отцу.

– Да, конечно, клянемся, никогда в жизни… – перекрикивали они друг друга, довольные, что события приняли благоприятный для них оборот.

– И еще, по дороге подойдете к первому попавшемуся милиционеру и скажете, что лейтенант Олькевич находится здесь и нуждается в помощи.

– Хорошо, товарищ лейтенант, – сказал предводитель компании.

Олькевич отдал им документы, и спустя минуту их уже и след простыл. Он вынул сигарету и закурил. Потом потянулся за бутылкой, которую почти опустошил, пока ожидал Зенека. Он недовольно посмотрел на остаток и выпил все содержимое.

– Выпивка что надо, – сказал он вслух. – Если капитализм такой плохой, почему у них такой хороший алкоголь?

г. Познань

23:40

– А что я мог сделать? Кто знал, что эти сопляки будут меня там ждать? Ричи сказал, чтобы я не переживал, но это моя вина. Если бы я не засиделся в «WZ», то пришел был вовремя к «Певексу» и ничего бы не случилось…

Тунё схватил наполовину полный стакан с водкой «Балтийской» и выпил залпом. Потом так жалобно улыбнулся, что даже не было видно золотого зуба. Было заметно, что он потрясен случившимся.

– Не переживай, все утрясется, – сказала пани Вероника, хозяйка публичного дома в старом особняке на ул. Калишской. Увидев, что стакан Тунё пуст, она повернулась в другую сторону. У окна сидела пани Геня, крупная женщина с большими руками, которыми она умела вышивать красивые салфетки, а когда нужно, дать в морду клиенту, не способному вести себя культурно. Женщина сразу догадалась, в чем дело. Она подошла к холодильнику «Полар» и вынула очередную бутылку «Балтийской». Она открыла ее и поставила на стол, за которым рядом с Вероникой сидел расстроенный Тунё.

После разговора с Ричи и его охранником он сел в трамвай и приехал сюда, в публичный дом, хозяйкой которого была пани Вероника. Он знал, что может здесь спокойно посидеть и все обдумать. Вероника была старой знакомой его шефа, у которой Грубинский регулярно бывал, особенно после того, как его невеста уехала в Германию. Но ее симпатия к Ричи была связана не только с материальным интересом. Два года назад он помог ей в одном деле, в которое Вероника по глупости ввязалась. Она хотела сама отомстить за смерть одной из своих девушек и наняла одного не очень хорошего человека.