Совьетика - Ирина Маленко

И действительно, америкаские редиски из легкоатлетической федерации совсем позабыли, где находится их, американский «передовой пункт базирования»…Имеющий ключевое значение в отношениях американской стороны с боливарийской Венесуэлой президента Чавеса.

…Когда американская военная база не военная база? Когда она именуется «передовым пунктом базирования»…

Когда в 1999 году стало очевидно, что из Панамы Соединенным Штатам придется убираться восвояси, американские военные немедленно начали искать альтернативу для замены своей базе ВВС Ховард в этой стране . Они начали переговоры об использоваии уже существующих в Центральной Америке, в странах Карибского бассейна и в северной части Латинской Америки аэропортов в качестве платформы для американских «антинаркотических операций». Согласно договорам о таком использовании, базы, именуемые американским минообороны «передовыми пунктами базирования», размещаются в аэропортах, которые продолжают принадлежать стране, где они размешчаются. А на «передовом пункте базирования» размещаются американские самолеты, занимающиеся обнаружением и наблюдением за наркотрафиком и обслуживающее эти самолеты ограниченное количество американских военных и таможенников.

В Вашингтоне решили, что для замены базы Ховард им понадобятся целых три «передовых пункта базирования» (ППБ): по одному в Центральной Америке, в Латинской Америке и на островах Карибского моря. Каждая выбранная для ППБ точка должна быть пригодна для полетов ночью и в любую погоду, обслуживаться авиадиспетчерами, иметь взлетную полосу длиной не менее чем в 8000 фунтов, и быть способна принимать как малые, так и средние, и тяжелые самолеты. Также в ней должны иметься условия для заправки горючим и система противопожарной безопасности. Такие соглашения были заключены с 3 странами: ППБ разместились в межународном аэропорту Элой Афаро в Манте, Эквадор, в международных аэропортах «Королева Беатрикс» на Арубе и Хато на Кюрасао (так называемая «северная зона источников наркотиков») и в международном аэропоту в Комалапе, Сальвадор.

Договор о создании ППБ на Арубе и Кюрасао сроком на 10 лет был заключен в марте 2000 года. С Нидерландами. И ратифицирован голландским парламентом в октябре 2001 года. Американские военные самолеты и американские таможенники появились на Кюрасао еще до этого – в апреле 1999- го. Собственно говоря, сами антильцы мало что решали: автономия Антил не распространяется на вопросы обороны и внешней политики. Все решили дяди Йоосты и Яны в далекой Гааге. А антильцам внушили, что они должны только радоваться: американцы привезут с собой «значительные инвестиции в инфрастуктуру», создадут «новые рабочие места» – и прочая чушь, которую внушают людям, уговаривая их продаться. На ППБ на Арубе американцы выделили 10.3 миллиона долларов, на Кюрасао – 43.9 миллиона. Проходили эти деньги в американском бюджете по статье «План Колумбия».

На Арубе местные жители не очень-то радостно встретили непрошеных гостей. Арубанцы долго обсуждали между собой подлинные причины, заставившие американцев разместить своих военных у них на острове. А когда над Арубой начались полеты Ф-16, арубанцы окончательно убедились, что речь идет далеко не только о «наблюдении за наркотрафиком» – и потребовали эти полеты прекратить: они сильно мешали повседневной жизни людей, особенно в Ораньестаде, и отпугивали туристов.

Невероятно, но факт: даже голландцы, и те крайне редко, почти никогда не использовали на Арубе военные самолеты такого типа. Недовольны были люди и тем, что часто американские истребители возвращались на базу с какими-то техническими проблемами, и в аэропорту объявлялась тревога, что нарушало расписание коммерческих полетов, с многочисленными туристами. Арубанцам удалось заткнуть рты – как и всему миру – только после 11 сентября. Иногда такое чувство, что под эту лавочку вообще можно было списать все: например, у нас в Ирландии дублинское радио прекратило финансирование работы репортеров-мигрантов, ссылаясь почему-то тоже на это самое 11 сентября! Видимо, для того, чтобы мы окончательно почувствовали себя в этой стране «как дома». Правда, нас великодушно пригласили после этого в Дублин на прощальный званый ужин с директрисой – видимо, думали, что это будет для нас большой честью. Я написала им – скопировав свое письмо для всех своих коллег – что раз уж у радио действительно такие серьезные финансовые трудности, то негоже нам расходовать их и без того ограниченные средства на званые ужины. В результате мои коллеги дружно этот ужин пробойкотировали – к скрежету зубов дублинского офиса…

И все-таки в последнее время американские силы на Арубе постепенно сворачиваются – но только потому что основное внимание американцев переместилось на Кюрасао. В ППБ на Хато постоянно находятся 2 больших, 2 средних и 6 маленьких американских военных самолетов. Официально им запрещается иметь боевое оружие на борту во время разведмиссий. Договор с Нидерландами предусматривает, что разрешаться американцам будут только определенного вида полеты, и что на борту американских самолетов можно будет находиться голландским наблюдателям – «для координации с властями страны-хозяина в ходе операций». Обслуживают эти самолеты от 200 до 230 американских военных. За подозреваемыми в наркотрафике самолетами и кораблями полагается наблюдать, а потом сообщать властям того порта, в который они направляются.

Каким образом Ф-16 могут использоваться для «наблюдения за наркотрафиком», по-прежнему остается загадкой.

У голландских военных на острове давно уже было несколько постоянных баз.

Американская же ППБ размещается на Кюрасао прямо по соседству с единственным на острове гражданским аэропортом. Я видела в интернете ее описание как «маленькой деревни с 12 комфортабельными палатками с кондиционерами, в которых размещаются команды по 8 человек.»

Теперь мне предстояло увидеть ее наяву и познакомиться с обитателями ее комфортабельных палаток: американские военные были одним из самых завидных клиентов в портфолио «Франсиска Паблик Релейшнс». А после пекинской Олимпиады они просто слезно умоляли Тырунеш помочь им улучшить их имидж в антильских глазах. Чем мы с ней и собирались заняться… Быка надо брать за рога!

Была пятница. Мы договорились с Тырунеш, что на работу я выхожу в понедельник.

А назавтра нам надо было переселяться из гостиницы в дом, который мы будем снимать на время нашего здесь проживания. Дом Тырунеш уже для нас подобрала, и его хозяин, по ее словам, только ждал, когда мы подпишем контракт.

– А чем собирается заниматься Ваш супруг, Саския?- спросила меня Тырунеш на прощание. Я посмотрела на Ойшина: не молчи, ответь что-нибудь!

– Я вообще-то специалист по реставрации антиквариатной мебели,- важно сказал Ойшин, таким тоном, словно он всю жизнь вращался среди «сливок общества». – Есть у вас здесь спрос на подобные вещи?

– О, не беспокойтесь! В последнее время на Кюрасао переезжают жить многие зажиточные голландские пенсионеры (здесь их называют «пеншьонадо») , для которых здесь создаются особо льготные условия – если они перевезут с собой свои средства, разумеется. Да и хозяева «Кура Хуланда» от подобной мебели, пожалуй, не откажутся!- воскликнула Тырунеш. – Я поговорю с родными мужа, чтобы Вам поскорее выдали разрешение на работу и вид на жительство. Для Саскии они у меня уже есть.

…В ту ночь я опять долго не могла заснуть. Голова у меня гудела, и спать очень хотелось, но все никак не получалось.

Кюрасао! Милый, родной, хороший остров! Край, c которым связано столько добрых воспоминаний – и такие большие когда-то надежды и мечты… Неужели я действительно здесь?

Надо будет за выходные побольше поездить по острову, посмотреть, что здесь изменилось. Обязательно побывать в Бандабау – на моем любимом пляже Маленький Книп. Ойшину должно там понравиться… Надо будет угостить его боло прету… Как вкусно умела его готовить май! Май… жалко, что нельзя будет сходить к ней на кладбище… Ведь этим-то я уж наверняка бы себя выдала. Она умерла пару лет назад. В последние годы у нее была ампутирована нога – из-за диабета. Лечить ее родственники Сонни – вовсе никакие не коммунисты!- тоже возили на Кубу. И потом не могли нахвалиться на кубинских врачей – Харольд мне рассказывал. Если бы не они, май умерла бы еще лет 10 назад….

Захотелось отвлечься от мыслей о смерти и о врачах. Ойшин спал. Я тихонько – чтобы ему не мешать- включила телевизор. И попала почему-то на детский канал, по которому показывали мультфильм о пожарной машине по имени Финли. Серия только начиналась. И называлась она, к большому моему удивлению, «У Горби начинается икота»!

«Горби -мусоровоз. Горби обожает свою работу- собирать мусор в Дружном городе. Он всегда испытывает чувство голода при виде мусора…»- сообщил мне экран . Было просто чудом, что Ойшин не проснулся от моей реакции на увиденное! Видно, здорово парень утомился в дороге…. Ай да мультик! Не иначе как его придумал какой-нибудь мой земляк!