Рипсимиянки - Арм Коста
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мой секретарь сим письмом передаёт вам, мои легионеры, весть о том, что центурион Цербер предал не только своих воинов, перейдя на сторону христианок, но предал всех римлян, унизил меня, императора Диоклетиана, сбежав с девушкой, которая принадлежит мне.
Приказываю вам, непобедимое римское войско, стоящее на землях Александрии и Мемфиса, объявить о поиске беглянки по имени Рипсимия и предателя – центуриона Цербера. Каждому легионеру, который получит правдивую информацию от кого-либо — египтянина, иудея, грека или римлянина в землях Египта – об этих двоих, полагается щедрая плата. Жителей Египта, которые будут участвовать в поисках беглецов или приведут к вам лично девушку и воина, наградить тремя сотнями золотых монет и пожать руку за честь, совесть и проявленное мужество!
Цербера и Рипсимию доставить во дворец императора живыми! Христианок, тридцать шесть женщин, находящихся с ними, позволяю убить!»
Диоклетиан кивнул секретарю – письмо должно было в сию же минуту отправиться с гонцом в легион.
– Послушай меня внимательно, – император обратился к представшему перед ним гонцу, – не иди дорогой, протоптанной христианками и предателем. Нет, нет, нет – по следам этих людей не стоит идти – нужно обогнуть море, друг мой, – на суровом лбу Диоклетиана выступила жила.
– Я должен всего лишь передать письмо легиону или выполнить ещё какое-либо поручение великого императора?
– Поезжай! Письмо им скажет, что делать.
– Птицы не хотят зерна, Диокл. Боги не поддерживают тебя, – произнёс жрец, наблюдая за цыплятами в клетке. – Не иди против воли богов, слышишь? Не плюй на приметы!
– Я просто прикажу убить их и завести новых – не вижу в этом проблемы.
– Их рёбра и грудь тяжело вздымаются – смотри, они словно задыхаются. Это поражение, Диокл.
Император, подышав на золотой перстень, блистающий на правой руке, вытер её об одежды и как ни в чём не бывало отправился к Приске – ему хотелось ласк, а её уста как раз были предназначены для удовлетворения его разгорячённого, трепещущего от неистового желания тела.
– Хочу почувствовать ласку Гебы, – сказал Диоклетиан и вошёл в покои жены.
***
Земля дрожала от стука копыт – посланник императора мчался на своём коне, пред ним вырастали холмы и простилались равнины, шумные реки и тонкие ручьи. Приближаясь к участку безымянной земли, гонец оглянулся по сторонам – увидев таверну, он ослабил поводья. Это было непримечательное строение земляного цвета со свисающей облезлой табличкой на дверях – время и непогода потрепали её. Из таверны доносился запах еды, вина и мужского пота – в ветхих стенах отдыхали воины, странники, вольноотпущенники и просветители. О богах, цвете кожи, языке и семье в стенах таверны запрещено было говорить – здесь каждый каждому друг.
– Дай мне мяса, вина и хлеба, – обратился гонец к хозяину таверны, – дорога разыграла во мне голод, ну же, шевелись!
– Откуда ты прибыл? – седобородый мужчина с презрением взглянул на гонца. – Здесь принято так, что сперва нужно сказать доброе слово, а уж потом – тебе подают еду.
– Великий Рим – моя земля! – с гордостью ответил посланник императора.
– У вас там все свиньи невоспитанные, как и ваш правитель Диоклетиан, или ты один такой наглый нашёлся? – в разговор вмешался сидящий за столом галл.
– А у вас – все такие жирные и неповоротливые крысы? – гонец замолчал на какое-то время и добавил: – Ах да, точно, конечно же – все!
Глаза галла налились кровью, и он встал из-за стола: рост его был не менее четырёх с половиной локтей, широкие плечи и спина, словно железный щит, закрыли собой всех присутствующих в таверне – он мог бы умертвить императорского посланника одним ударом кулака.
– Час мне на то, чтобы изведать вкуснейшего мяса в твоей таверне, и ночь, а то и меньше, чтобы побыть в покое – единственное, чего желает моё тело – крепкого вина и сна. Помоги мне, и я щедро тебя возблагодарю.
Галл, увидев, как римлянин изменил своё обращение к хозяину таверны, сел на место. Не бросив ни слова, он продолжил обряд приёма пищи в гордом одиночестве. Римлян здесь не любили, но относились с уважением – как-никак они были щедрыми гостями; но будь ты греком, галлом, иудеем или египтянином – тебе протягивали руку, приглашая за стол.
Ранним утром следующего дня гонец, сытый, после сладкого сна, но слегка озлобленный, снова отправился в дорогу.
ГЛАВА 16. ИНРИ – БОЕВОЙ АНГЕЛ ХРИСТА
– Мне больше не нужен мой легион, – Цербер подошёл к Нуне, жестом попросив деву протянуть ему обе руки. – Не знаю, насколько эта вещь важна для тебя, но я думал, что должен передать её тебе, – в руках Нуне оказалась Книга Книг, которая когда-то занимала в библиотеке монастыря почётное место. – Могу ли узнать, что в ней? Открыть не посмел – не раскрываю тайны чужих книг.
– О Господи! – прошептала Нуне, увидев самую главную для неё, сестёр и матушки книгу. – Добрый человек! Боже! Спасибо тебе! Брат мой! – дева не переставала кланяться центуриону: от чистейшей благодарности послушницы воину сделалось не по себе, дико и странно.
– Хватит! – проревел Цербер. – Не благодари! И не зови братом – не могу быть им тебе! Нетрудно забрать с собой маленькую вещь, которая, наверное, много значит для тебя… для вас – мне не понять её ценности, – в глазах его читались смущение и страх.
– Что я могу сделать для тебя? – кротко спросила Нуне.
Цербер отвёл глаза. Он дрожал всем телом перед христианкой и, набравшись смелости, произнёс на одном дыхании:
– Твою книгу я завернул в платок и привязал к внутренней стороне щита – его я всегда ношу за спиной. Он берёг меня, а значит, берёг и книгу. Здесь, – легионер завёл за спину руку, проведя ею по правой лопатке, – я ощущаю сильное жжение, может, от свёртка, ведь он всегда упирался мне в спину. Не вижу, что там у меня, не могу оказать себе помощь – взгляни, прошу, ведь у тебя дар врачевания.
Центурион сбросил кольчугу, приподнял рубашку, сшитую из кожаных полос, и показал Нуне свою спину. На правой лопатке виднелись мелкие порезы, словно кто-то крохотным ножом выцарапал на теле римлянина буквы: «I» «N» «R» «I».
– Могу ли я попросить тебя, женщина, о чём-то ещё? – не дожидаясь ответа на вопрос, загорелся любопытством Цербер. – Прочти мне что-нибудь из книги, которая вернулась к тебе, хочу познать твоего бога.
Сердце Нуне рвалось наружу, а её громкое дыхание взволновало Цербера – он резко обернулся к деве: она стояла с широко раскрытыми глазами и не могла произнести ни слова – символы на теле центуриона появились не просто так – это была метка, он – посланник Бога.
– Так что там в самом деле?
– Добрый человек… Ты – ангел? – заикаясь, спросила Нуне и дрожащими руками открыла книгу и прочла отрывок: — «Смотрите, не презирайте ни одного из малых сих; ибо говорю вам, что Ангелы их на небесах всегда видят лицо Отца Моего Небесного». (Мф.18:10).
– Ангел? Кто это? И кто такие эти «малые»? – Цербер не понимал, что происходит и почему Нуне, кусая губы, прочла именно эти слова.
– «Малые» – это и христиане, добрый человек, и все беззащитные люди – рабы из Рима, Греции и Египта… Этими словами Бог просит сильных людей не призирать нас, слабых, не истреблять, как саранчу, ибо ангелы – Его посланники и помощники – всё видят с небес и подчас спускаются на землю, чтобы спасать и защищать нас. Как делаешь ты сейчас. Господь увидел: к нам относятся с презрением, избивают до крови и изгоняют отовсюду как прокажённых… И тут пришёл ты: в тебе две силы – земная и небесная – боролись – и небесная победила! Добро и милосердие победило! – Нуне крепко обняла Цербера. – Наш Ангел-Хранитель и наше спасение! Спасибо, что ты есть!
– Что же делать с тем, что у меня на спине? Это надолго? Навсегда? Или исчезнет?
Нуне примолкла на минуту, а затем осведомилась:
– Болит?
– Жжёт, словно огонь, –
