Ошибка Пустыни - Соловьева Мария Петровна

По пути к куполу Совета Шурн вдруг свернул в неприметную пустую улочку, обильно посыпанную песком пустыни. Она извивалась, как змея, и была засажена по бокам неизвестными Лале низкими кустами с совершенно черными листьями и ярко-красными цветами. Лала не удержалась и потрогала ближайший куст – он казался ненастоящим. На ощупь черные листья были похожи на рог. В воздухе стоял запах крови.

– Что это за цветы?

– Ты не знаешь? – Шурн недоверчиво прищурился. – Ты же травница!

– У нас в Небесном Оке не было таких.

– Ну да, я и забыл. Там у вас в песках вообще ничего путного нет, кроме юги.

Лала не обратила внимания на высокомерный тон городского жителя. Ее гораздо больше волновало жжение в пальцах, которыми она касалась листьев.

– Это кровостой. Самый ядовитый цветок из известных. Кто его тронет, умрет.

Лала застыла с открытым ртом. Потом перевела взгляд с цветов на пальцы. Кожа на подушечках покраснела и покрылась мелкими пузырями. Шурн со снисходительной улыбкой продолжил:

– Но ты не бойся. Опасно для простых. Для Мастера Смерти это только небольшой ожог. Завтра пройдет.

– Почему ты не остановил меня?! – Лала еле сдержалась, чтобы не ударить его.

– Если все время хватать за руку ребенка, он не познает мир.

Лала ничего не сказала на эту избитую истину. Она вспомнила свое мрачное детство в замке Фурд – у Шурна было такое же выражение лица, как у сына конюха. Тот мерзкий мальчишка ее пальцем не трогал, но не упускал случая подбросить ей навоз в миску с похлебкой. Только тогда Лала была бесправной сиротой. А теперь она подула на пальцы и спокойно сказала:

– Еще раз вздумаешь так меня учить, мой анук тебя убьет. Быстро и не больно.

Шурн отвел глаза и поспешно извинился:

– Прости.

– Зачем мы здесь? – Лала с интересом осматривала купол, к которому привела улица со смертоносными кустами. Он ничем не отличался от прочих, кроме одного: над входом висела знакомая картинка – черный кинжал, обвитый золотой змеей.

– Это обитель членов Совета. Я покажу, где покои Мастера Ашгара, – вполголоса сказал Шурн.

– Стой! – Она схватила его за локоть. – Ты хочешь, чтобы я сама взяла книгу?

– Нет, ты не сможешь. Тут ловкость нужна. Я просто знакомлю тебя с городом. Ну и если ты останешься в Совете, тебе придется переехать сюда.

– Но ведь Мастер Шай не жил тут? – с сомнением уточнила Лала.

– Не жил. Он вообще был немного странный. Правила как будто не для него. Предпочитал шляться по Пустыне или останавливаться в простых гостиницах.

Они зашли внутрь. Убранство купола потрясло Лалу. Казалось, все звезды Пустыни собрались, чтобы украсить купол изнутри. Светильников не было, сторожевой анук казался бледно-желтым из-за сияния стен и потолка. Двенадцать дверей в комнаты мастеров украшала тончайшая резьба, изображавшая занятие Мастера. Лала узнала соколиную голову, каменную башню и все прочие. Шурн в это время подошел к змею-сторожу и подозвал Лалу:

– Поздоровайся, это самый старый анук. Его зовут Уш.

Лала прыснула.

– Что смешного? – вскинул брови Шурн.

– Ничего, просто человека, из-за которого я вообще сюда попала, звали Ушаш, будто по именам двух ануков.

– Все правильно, благородное имя, означает «безупречный защитник».

– Это на каком таком языке?

– На древнем. Сейчас от него только имена остались.

Лала наклонилась к ануку, и Тик, мирно спавший до того на ее запястье, мигом оказался возле миски с молоком. Старый Уш даже не пошевелился. Длинный зрачок следил только за Лалой. Она осторожно погладила змея и вытащила Тика из молока.

– Ну, – Шурн начал проявлять нетерпение, – хватит. Вон дверь Мастера Ашгара. Посмотрела, можно уходить.

Пустая дорожка, обсаженная кровостоем, словно вывела их в другой мир, она влилась ручейком в бурную реку проснувшихся городской улицы. Жители привычно суетились, спешили, толкали тележки со снедью и товаром на портовый рынок, переговаривались и смеялись. Ядовитые цветы, казалось, не пропускали к куполу Мастеров даже запахи Шулая. На Лалу обрушилась смесь ароматов жареного мяса, козьего молока, свежевыпеченных лепешек и еще чего-то, чего не было в пустыне. Запах моря. Он протиснулся между куполами и щекотал ноздри, изгоняя память о неприятно пахнущих цветах кровостоя. Люди не то чтобы шарахались, но обходили пару в красных плащах. Вчерашних опасливых взглядов не было.

– Неужели они больше не боятся? – Лала не заметила, как сказала это вслух.

– Чего?

– Меня.

Она рассказала про торговку с сыром и пояснения Мастера Ашгара. Шурн хмыкнул:

– А чего теперь бояться? Все знают, что в городе Мастер-женщина, но она без работы. Значит, – он неестественно улыбнулся, – бояться ее нет смысла.

– Как они все об этом узнали?

– Соколы. Соседки-сплетницы. Вечерние и утренние посиделки. Да и сами члены Совета не дают обет молчания. Здесь любая новость через день уже история.

– И всем есть до меня дело? – не поверила Лала.

– Уже нет. До тех пор, пока ты не получишь работу.

– А когда я ее получу?

– Совет решит. Но предупреждаю: не жди хорошей работы. Совету вряд ли нравится то, что происходит. Они тебя боятся и будут рады извести, вот увидишь. Так что ты приняла верное решение, сестра. Будущее за нами. – На этот раз его улыбка была искренней. – Пришли.

Шурн сделал широкий жест и чуть поклонился ей. Рука его указывала на купол Совета.

На входе никто Лалу не ждал, поэтому она просто вошла в лабиринт. Она шагала, не думая, пытаясь понять, о чем спорят члены Совета в его глубине. То, что это именно спор, было несомненно. Однако странные стены лабиринта искажали звуки, и разговор десятка мужчин казался шумом прибоя. Только когда Лала коснулась тяжелого занавеса, до нее дошел смысл нескольких слов:

– Я не верю в ее силы, это все сказки для нищих! – запальчиво произнес кто-то из мастеров, точно не Ашгар, голос которого Лала уже могла узнать.

Одиннадцать гордых профилей повернулись к ней, и в зале Совета наступила тишина. Мастер Ишр прокашлялся и широко улыбнулся:

– Добро пожаловать, сестра Лала!

Он радушно указал ей на пустующее кресло, но когда она села и снова посмотрела на него, от улыбки и следа не осталось.

– Как проходит знакомство с городом, сестра? – приветливо поинтересовался он.

– Уже выучила дорогу в порт.

– Тебя устраивает твое жилище?

– Вполне, – кивнула Лала.

– Это хорошо. Потому что тебе придется там задержаться.

– Почему? – чуть громче, чем следовало, воскликнула она. – Разве я не буду жить там, где весь Совет?

– Нахалка! Выскочка! Женщина, и этим все сказано! Шай специально это подстроил! Выслать в пустыню! Вон чего захотела! Заслужить надо! Наглость! И повернулся же язык! И как, интересно, брат Ишр ее выставит? Вот ведь послала Пустыня заботу! – Возмущенные и удивленные голоса смешались в голове Лалы, и она, оторопев, уставилась на молчащих мастеров.

В полной тишине Мастер Ишр несколько раз хлопнул по резной ручке своего кресла.

– Сестра Лала, у Совета есть мнение на твой счет, – наконец сказал он. Лала поняла, что именно этот голос только что сетовал у нее в голове про заботу, посланную Пустыней.

– Я с почтением выслушаю. – Она постаралась произнести это с достоинством, но больше всего ей хотелось швырнуть в этих лицемеров что-нибудь тяжелое.

– Наш дорогой брат Шай был великим Мастером. Думаю, тебе это известно не хуже. Ты его Ученица, и мы уважаем его выбор. Но место в Совете нужно заслужить.

– Я заслужу! – запальчиво выкрикнула Лала и тут же осеклась. Но не потому, что посчитала свое поведение неподобающим, а просто потому, что ей не нравилось здесь ничего, кроме лабиринта. Лала будто проснулась и даже мотнула головой. Она точно не хотела в Совет.

– Не перебивай Первого Мастера! – раздраженно шикнул ей Советник с кольцом в виде кирпичной стены. Именно этот голос так сердито не верил в ее силу.

– Спасибо, брат Шудр, но я справляюсь. Итак, Совету нужен двенадцатый член, но в настоящее время он не готов принять тебя в этой ипостаси.