Польское Наследство - Владимир Романовский

– Бьярке!

В дверь стучали.

– Что еще? – крикнул Бьярке.

– Тебе ищут! Ты здесь нужен!

– Я занят!

– Очень нужен!

– Сейчас посмотрю, что там, – сказал Бьярке, поднимаясь на ноги.

***

В «Ла Латьер Жуайез» компания продолжала веселиться. Пили, бренчали на лютне, распевали баркароллы – но сколько ни терлась возле них Маринка, сколько ни улыбалась, стреляя зелеными глазами – ей упорно отказывали во внимании. А примкнуть к разбитной компании ей очень хотелось. Помыкавшись, она в конце концов она решила обидеться и уйти.

На страте бабье лето было в полном разгаре, полуденное солнце начало даже слегка припекать розовую с веснушками маринкину кожу. Внезапно она поняла, почему ее не приняли – суеверная римская публика не любит рыжих женщин! Стало еще обиднее.

Нестор, насмешливый и ленивый, порядком ей надоел за это время. Мать скоро уедет – в зябкий, промозглый осенний Киев – бррр. Маринка боится солнца, но любит, когда тепло. Маринка любит тень южных деревьев в жаркий полдень. И еще Маринка любит, когда ее развлекают – любовью и россказнями. Нестор, дубина, рассказывает ей о древних сражениях, а ведь должен был бы понять, что не сражения интересны Маринке, а кто с кем спал, и почему. Такие истории Нестору тоже известны, но почему-то он их рассказывать стесняется. И еще Нестор грубоват в постели, совсем нет в нем чувственности. Маринка любит чувственность. Также, Нестору следует чаще мыться.

На Рю Ша Бланк Маринка вдруг остановилась, почувствовав неладное. Страт пуст, но он и не бывает многолюдным. Мезон – тот же, что вчера и позавчера, те же окна, тот же фасад. Но – другое настроение нынче у мезона. Мезон выглядит, как глуповатый человек, пытающийся заманить ближнего в ловушку – мол, иди сюда, ничего страшного. И только отчаянно глупый ближний поверит и пойдет, и попадется.

В палисаднике размышляют о естестве и сущности привязанные к деревьям четыре лошади под седлами. Это марьюшкины друзья прибыли, ничего страшного, продолжал уговаривать Маринку глупый мезон. А чего это они здесь делают, ее друзья, в таком количестве, спросила Маринка. А приехали погостить, с фальшивым добродушием отвечал ей мезон. А где мать, спросила Маринка. Ну, где ж ей быть, в «келье» своей, конечно же. Нет, мать не в келье. В келье, в келье, уверял мезон фальшиво. Ты зайди, и сама увидишь. А что если я посмотрю в окно, подумала Маринка. А ты посмотри, поддакнул ей мезон. Зайди в палисадник, калиткой скрипни погромче, подойди к окну, да посмотри, еще и ладонью прикройся, а вон и ставня как раз открыта. Нет, решила Маринка, в палисадник я пока что заходить не стану. А если я залезу вон на то дерево на страте – будет лучше видно, а то мне забор мешает. Посмотрю, что там и как. Ну зачем тебе лезть на дерево, уговаривал ее мезон. Порвешь себе рубаху и поневу только. Не лезь ты на дерево. Еще увидит кто! Женщинам по деревьям лазить не положено, чай не кошки они. И вообще – заходи смело внутрь. Здесь рыжим раздолье. Особенно женщинам.

Маринка подошла к дереву и посмотрела по сторонам. Никого. Подпрыгнув, она ухватила обеими руками нижнюю ветку липы, задрала правую ногу, уперлась в ствол, и попыталась подтянуться. Не вышло. Тогда она задрала и вторую ногу. Повернув голову чуть назад, она сообразила, что все видит, что нужно – солнце как раз светило под нужным углом, а глаза Маринки находились чуть выше забора.

Мать сидит на ложе в спальне Марии. Сама Мария стоит перед мужланистым варангом и кричит на него. Варанг вдруг с размаху бьет Марию по лицу. Другой варанг захлопывает ставню.

Ну ты и сволочь, сказала Маринка мезону, и спрыгнула вниз.

Теперь нужно спокойно подумать, только не здесь. И Маринка, похолодев, зашагала по страту – прочь от мезона.

Легко сказать – идти и думать. Нет, чтобы думать, нужно стоять на месте. А еще лучше лежать. И совсем хорошо – лежать и не думать, а красивый юноша пусть ласкает и развлекает, а не так, чтобы поджилки тряслись.

Пройдя несколько стратов, Маринка остановилась под каштаном неподалеку от грязной, мутной Сейнен.

Мать никогда не заходит в спальню Марии. Незачем, да и по этикету не положено. Тем более странно, что в спальне Марии находятся какие-то варанги, бьющие княжну по лицу. Друзей Мария приняла бы в гостиной, и по лицу бы ее там не били. Значит, в спальню к ней они вошли против ее желания. Поскольку желание и воля у таких людей, как Мария – одно и то же, значит они вошли против ее воли. А если что-то происходит против воли Марии, значит Мария – не та Мария, что была вчера. Это – Мария, которая потеряла власть.

Самое разумное – сделать вид, что меня это все не касается, нанять повозку, и уехать. Можно в Болонью – там, помнится, было хорошо и тепло. Можно в Венецию – там, говорят, тоже хорошо, хоть и холодно зимой. Венеция стоит на каналах, а каналы соединены с морем … хмм … как же оно называется? Влагалитика? Математика? Не помню, но, в общем, противное море, неласковое. Болото, а не море.

Она заметила, что стоит перед домом Нестора. Вот только этого не хватало! Она – тридцатилетняя, независимая, дочь авантюристки и сама авантюристка, опытная, умная – пришла просить помощи у какого-то наивного мальчишки! Чем он может ей помочь? Да ничем. Будет говорить всякие глупости. А кто ей вообще может помочь, и какая именно помощь ей нужна?

Спасать себя? Ну, это просто … впрочем, нет, все деньги – в «келье» у матери. Спасать мать? Просто поделиться с кем-то – вот, мол, какая незадача?

Маринка задумалась.

А! Нестор-то – будет ее искать, пойдет в мезон, а в мезоне эти варанги, его схватят. Вот зачем она здесь. Нужно Нестора предупредить. Вот, это правильно и благородно.

Маринка кивнула самой себе, тряхнула рыжей гривой и, пройдя палисадник, стукнула несколько раз веснушчатым кулаком в дверь.

Открыл ей худощавый мужчина с длинными светлыми волосами, среднего возраста, в купеческой одежде. Сперва она его не узнала, а потом вспомнила – это отец Нестора. Со свердом в руке почему-то, и со свирепым выражением лица.

Отец Нестора убрал свирепость и внимательно на нее посмотрел, после чего посторонился, пропуская ее внутрь, и даже делая пригласительный жест свободной рукой. Закрыв за ней дверь, он снова на нее посмотрел. Маринка оглядела помещение – Нестор, привставший от письменного стола, и двое каких-то гвардейцев, сидящие на сундуке рядышком, смотрящие на нее удивленно. У одного из гвардейцев, который потолще, лицо в крови.

– Что случилось? – спросил Хелье, поняв, что Нестор еще некоторое время будет собираться с мыслями. – На тебе лица нет, Маринка.

– Разве? – спросила она.

– Кто тебя напугал?

– Напугал? … Да, пожалуй. Пожалуй, меня напугали.

– Расскажи.

Она хотела было по привычке поломаться, но сообразила, что, возможно, это будет не ко времени.

– А кто эти люди?…

– Это не важно, – заверил ее Хелье. – Не обращай на них внимания. Им все равно не жить.

Маринка с ужасом на него посмотрела.

– Говори по-гречески, они греческого не знают.

– Я шла домой…

И она рассказала. Хелье несколько раз по ходу рассказа переспрашивал, просил разъяснить непонятное слово или фразу. Выслушав Маринку до конца он повертел головой, покусал губу.

– В общем, понятно, – сказал вдруг Нестор.

– Что тебе понятно? – спросил Хелье мрачно.

– Ежели предводительница Неустрашимых спит с польским наследником…

Хелье уставился на него. Маринка не поняла, кто такой «польский наследник».

– Откуда тебе известно, кто она такая? – спросил Хелье.

– Что ж это, тайна великая, что ли?

– А про польского наследника?

– Мы с ним часто вместе выходили. И приходили. И пили там, в доме.

– И он тебе рассказал?

– Нет.

– Откуда же ты знаешь, что он польский наследник?

– Догадаться было несложно.

– Уточни – ты имеешь в виду наследника престола?

Маринка заинтересовалась. Также, заинтересовались гвардейцы на сундуке.

– Он – наследник престола? – спросила Маринка.

– Да, ну и что? Неплохой паренек, надо сказать. Не злой.

– Кроме тебя, кто еще знает, что он польский наследник?

– Да вроде бы никто. Ну вот вы все знаете. И Неустрашимые узнали как-то. Может, она сама проговорилась. Женщины – болтливы оне. А так – никто не знал.

– Заткнись, – сказал Хелье.

– Люди, – добавил Нестор, – вообще ужасно недогадливы.

– Положим, я знал, – сказал Хелье.

– Откуда? – спросил Нестор. – Ты не видел, ты и в Париж-то приехал только вчера.

– Я знаю, потому что мне знать положено. Перемена власти, стало быть … Ладно…

– А вообще-то надо, наверное, спешить, если что-то делать … – предположила Маринка.

– Это точно, – подтвердил Хелье. – Значит, так. Ты спешишь сидеть здесь с Нестором, и вы никуда не выходите в следующие два часа. Это важно.

– Это почему же? – спросил Нестор.

– Потом объясню. Эй, тати! Повезло вам. Все пойдет по вашему плану. Вы сейчас пойдете туда, куда собирались. Но действовать вам придется без оглядки. Через час обо всем будет знать король.