Ступая следом пепла - Илья В. Попов

плечах был так широк, что сквозь двери пролез почти что боком. Несмотря на то что пояс незнакомца едва ли не лопался на его объемистом животе, а ноги напоминали молодые деревья, двигался он слишком ловко для подобной фактуры и отнюдь не выглядел медлительным или неуклюжим.

У него при себе не было оружия — во всяком случае, на первый взгляд, но Кенджи все равно без труда опознал в нем бойца. Быть может, дело было в многочисленных шрамах, расчертивших лицо и руки толстяка белесыми полосками. А может, его выдавал жесткий и цепкий взгляд, который сразу же устремился к рукояти меча Кенджи, выбившейся из-под полы плаща. Остановившись у их стола, незнакомец глубоким басом произнес:

— Я слышал, вы двое разыскиваете Йоши Дробителя, ранее носившего имя Йоши Окутава из Дома Цапли. Это так?

— Верно, — ответил Кенджи. Он обменялся взглядами с Макото, который будто бы невзначай откинулся назад, так, чтобы удобнее было вскочить на ноги, и положил одну ладонь на клинок, а вторую на пистоль. Это что, и есть их провожатый? Но Кин говорила о старике, а этот мужчина хоть и был заметно их старше, но просто цвел здоровьем.

— С какой целью? — в лоб спросил толстяк, засунув большие пальцы за пояс.

Кенджи на миг заколебался. Ему совершенно не нравилось столь пристальное внимание к их персонам. И особенно то, что этот человек прекрасно осведомлен, что они ищут Йоши. Что, если толстяк тоже работает на незнакомца в маске? Может, их собеседник — один из Черепов? Или наоборот, это один из людей Кин, который вызвался им помочь? Но думается, госпожа Кумо предупредила бы их о неожиданном союзнике.

— А ты вообще кто такой? — без обиняков спросил Макото, смерив толстяка подозрительным взглядом.

— Меня зовут Шуноморо, — ни капли не смутившись, ответил тот и повторил свой вопрос: — Так зачем вам Йоши?

— Мы его… знакомые, — осторожно ответил Кенджи под одобрительный кивок Макото, наблюдая за реакцией незнакомца, на лице которого не дрогнул и мускул.

— Хорошие знакомые? — спокойно уточнил толстяк.

— Неплохие, — заверил его Макото. — Почти что друзья.

— Вот оно как. — Губы толстяка вдруг растянулись в широкой улыбке. — Как раз вас-то я и ищу.

Хоть Кенджи и оказался прав, приняв незнакомца за воина, но он и представить не мог, как быстро может двигаться этот огромный человек. Они не успели и глазом моргнуть, как огромная сандалия взлетела ввысь — и они вместе со столом полетели на пол, под испуганный крик хозяина и звон разбитой посуды.

А в следующий миг сонную атмосферу таверны разорвал шум яростной схватки.

Глава 11

Кенджи даже не успел понять, что, собственно, произошло. Вот еще какое-то мгновение назад он сидит рядом с Макото, распивает с ним на пару горькую грибную настойку и посмеивается над нелепыми слухами о семье Кумо. А вот его уже поднимают в воздух могучие руки, и он летит прямиком в соседний зал. Последнее, что увидел Кенджи, перед тем как рухнуть на круглый стол, — выпученные глаза какого-то бородатого мужчины, который так и застыл с палочками у открытого рта.

Громкий треск — Кенджи искренне надеялся, что это сломалась древесина, а не его позвоночник, — и он барахтается на полу, среди обломков, остатков пищи и глиняных осколков. Позади раздался яростный вопль Макото, грохнул выстрел, завоняло дымом. Спустя миг он приземлился рядом с Кенджи, а следом рядом с трясущимся от страха мужчиной, чей ужин они так бесцеремонно прервали, упал дымящийся пистоль.

Видимо, это стало последней каплей. Горожанин прямо на четвереньках бросился к дверям, да так ловко и быстро, будто бы на жизнь этим зарабатывал. И его бегство словно послужило сигналом. Послышался дружный топот, звон битой посуды — и зал опустел, как по волшебству. Лишь Рин осторожно выглядывал из-за заляпанной стойки, видимо, не желая покидать свою обитель даже под страхом смерти.

— Это что за… — прокряхтел Макото, держась за челюсть. — Я даже не увидел, как он меня ударил!

В этот момент толстяк протиснулся обратно через дверной проем, с хрустом разминая костяшки. Не успев даже подняться на ноги, Макото ухватился за второй пистоль. Но тут ему в грудь ударила струя воды, отбросившая парня к противоположней стенке. Проклятье! На лбу Шуноморо не выступило и капельки пота, а меж ладоней вновь заплясал темно-синий пенящийся поток. Видимо, он был весьма опытным бойцом, раз с такой легкостью провел этот прием и даже не запыхался. Как минимум третья, а то и четвертая ступень…

Но и они были не зелеными юнцами. Что ж, настала пора испытать в бою все, что Кенджи так упорно тренировал в замке Кумо. Он выхватил клинок, собрался с силами и глубоко вдохнул, боясь лишь одного — что Воля подведет его в самый неподходящий момент. Но вот он почувствовал, как по спине его пронеслись мурашки, а под кожей к ладоням устремилось знакомое тепло. Через миг на лезвии его меча заплясало Пламя Тьмы. Кенджи облегченно выдохнул, тогда как Шуноморо удивленно поднял брови.

Правда, замешкался он лишь на миг. Сделав шаг вперед, толстяк выбросил в сторону Кенджи раскрытые ладони — и тот едва успел отскочить от новой водяной атаки, снесшей аж несколько невысоких столов вместе со всей утварью. Под горестный стон Рина он бросился прямо на Шуноморо, намереваясь пронзить его насквозь.

На самом деле поначалу у Кенджи мелькнула мысль разобраться с противником на кулаках. Судя по всему, Шуноморо был безоружен. Хотя кто знает, что скрывается в недрах его лимонно-желтой хламиды, усеянной карманами? Но дело было вовсе не в благородстве. Припоминая бойню, устроенную Черепами, применять к ним это слово — просто кощунство. Но неплохо было бы взять толстяка живьем. Быть может, он сумеет рассказать им, где Йоши прячет Юму.

В том, что перед ними один из прихлебателей Йоши, Кенджи не сомневался. Кто еще мог пронюхать, что они разыскивают именно главу Черепов? Об этом знали лишь они сами, Кин и Йоши. Тем более что неизвестно, сколько еще наемников спешат сюда прямо сейчас, пока их дружок тянет время. Так что нужно как можно быстрее прикончить здоровяка, встретиться с проводником и убраться из города. Ведь времени у них все меньше.

Шуноморо не шелохнулся даже тогда, когда кончик лезвия меча уже летел прямо ему в сердце. И лишь в самый последний миг, когда сталь уже почти вспорола тонкую ткань вместе с кожей, он едва уловимым движением ушел в сторону и ткнул двумя пальцами в локоть