Ступая следом пепла - Илья В. Попов

Казалось бы, ему предстояла плевая задача, с которой может справиться даже ребенок: всего-то пройти десять шагов от одного конца бревна до другого, развернуться и повторить свой путь. Однако все вышеперечисленное превращало довольно простой урок в настоящее испытание.

Не помогали ни взгляды других учеников, следящих за каждым движением собрата, ни ругань учителя, ни свист его длинной бамбуковой палки. Парень поежился, представив, как тяжелый на руку сенсей делает взмах — и она опускается прямо меж лопаток нерадивого послушника. Удар, скорее всего, не оставит даже синяка — так, легкое покраснение, точно от укуса пчелы, но вот только кожа будет гореть огнем до вечера. И хорошо, если сегодняшнего…

Так, хватит. Чем больше он медлит, тем больше шансов провалиться и получить нагоняй. Парень выкинул из головы все мысли. Теперь был только он, бревно и те злосчастные десять шагов. Он осторожно переставил правую ногу. Потом сделал то же самое левой. Покачнулся, но сумел перенести вес тела и не рухнуть наземь. Еще один шаг — не торопясь, но и не медля, аккуратно балансируя шестом. Дойдя до конца, он развернулся на одной пятке — и с облегчением выдохнул, когда смог обрести равновесие.

Неужели у него получится? Парень ступил на учебный снаряд восьмым — и лишь одному из семерых удалось преодолеть расстояние хотя бы наполовину. Он не шел, он парил, с каждым мгновением наполняясь уверенностью. С какой завистью будут смотреть другие ученики, когда он ловко спрыгнет на землю и непринужденно пожмет плечами, дескать, нельзя было придумать чего посложнее? Как мастер нахмурит брови, но наградит его скупым кивком — своей редкой и оттого такой ценной похвалой. Как горда будет его семья, когда он напишет о своем успехе в следующем письме! Как…

Однако тут солнце коварно высунулось из-за облака и бросило луч прямо ему в глаза. Послушник ослеп всего лишь на один удар сердца — но этого хватило, чтобы он покачнулся на одной ноге, держа другую в воздухе, и вылил половину правого ведра. Весь баланс тут же сбился ко всем демонам — и спустя миг он уже летел на землю.

Наблюдавший за этой картиной Кенджи испытывал довольно странные ощущения. Словно бы он все это уже видел, но не стоя на лестничном пролете прямо над тренировочным двором, а будучи непосредственным участником событий. Это Кенджи, а не тот парень шагал по бревну, потея и волнуясь. Это он выронил шест, а потом рухнул прямо в пыль. И это он сейчас сидел на корточках, закрывая голову руками от быстрых хлестких ударов.

Когда наконец запыхавшийся сенсей закончил, парень поднялся на ноги и пошел к другим ученикам, не поднимая взгляда и опустив плечи, а из толпы вышел следующий послушник. Не успел он наклониться за шестом, как учитель тут же покрыл его отборной бранью. Густо покраснев, юноша едва не опрокинул одно из ведер, которые успел наполнить другой ученик, — и удостоился новой порции ругани.

На самом деле мастер — высокий худющий мужчина, сам походивший на шест, — сразу не понравился Кенджи. И чем дольше он наблюдал за тренировкой, тем больше укоренялся в своей неприязни. Учитель не столько помогал подопечным, давая им советы или подбадривая их, сколько просто орал, размахивая своей палкой. Невооруженным взглядом было видно, что это ни капли не мотивирует, напротив, сбивает с толку. Быть может, если бы не его истошные вопли, тот паренек справился бы с испытанием — в конце концов, ему оставалось сделать пару шагов, не более.

— С детства ненавидел маятник. — Подошедший Макото встал рядом с Кенджи, с хрустом потянулся и сонным взглядом окинул двор.

— Я тоже, — не раздумывая, ответил Кенджи. И лишь спустя несколько мгновений понял, что, похоже, не соврал. Иначе откуда ему знать, что перед этим упражнением стоит натереть пятки мелом — так сохранять равновесие будет куда проще? К нему что, возвращается память? Он попытался припомнить что-то еще. Представил себя на том бревне. Ступни предательски скользят по гладкой древесине, за шиворот ползут теплые соленые капли, руки сводит от напряжения. Кенджи затаил дыхание, когда в голове его что-то зашевелилось. Словно какое-то воспоминание пыталось выбраться на поверхность. Еще миг — и… Но нет, тщетно. Уже почти показавшийся фрагмент его жизни упорхнул, как потревоженная куропатка.

Тяжело вздохнув, Кенджи оперся щекой о кулак, глядя на то, как очередной ученик терпит поражение в неравной схватке с коварным снарядом. Начинался шестой день их пребывания в замке Кумо. И если поначалу Кенджи просто места себе не находил, стремясь как можно раньше броситься на поиски Сато, то теперь уже свыкся с томительным ожиданием. И даже успел оценить его прелести. Да и действительно — когда они еще будут спать на таких мягких футонах и есть каждый день новые деликатесы, словно члены императорской семьи? Думается, очень и очень нескоро.

Чтобы отвлечься от тяжелых мыслей, а заодно не сойти с ума со скуки, бо́льшую часть времени Кенджи и Макото проводили в изнурительных тренировках. Для пущей мотивации они не просто сражались друг с другом самым разным оружием и без него, но и постоянно устраивали между собой различные соревнования. Перенести как можно больше мешков с песком из одного конца двора в другой, пока горит лучина. Залезть на крышу голубятни — и не просто так, а привязав одну руку за спину. Подбросить яблоко повыше в воздух, добежать до стола, схватить лук и разнести фрукт на мелкие кусочки, пока тот не упал на землю.

Кенджи продолжал занятия даже тогда, когда вымотанный и взмокший Макото направлялся в свою спальню, еле-еле передвигая ноги, чтобы дойти до кровати и рухнуть замертво. Кенджи же до темной ночи упорно оттачивал свое умение контролировать Волю. И если в битве с Гуло он смог сотворить Пламя Тьмы — так назывался этот прием — практически без усилий, по наитию, то вот теперь он мог часами простоять с мечом в руках, обливаясь по́том и почти теряя сознание от напряжения.

Правда, на второй день дела пошли чуточку повеселее. Когда Кенджи уже почти отчаялся и хотел пойти спать, на кончике лезвия вспыхнул маленький огонек. На радостях он чуть не выронил оружие, и пламя тут же погасло. Но это было уже что-то, и засыпал он полный воодушевления. На третий день Пламя Тьмы он вызвал куда быстрее, а на следующий день и вовсе сделал это почти что играючи. Но то он спокойно стоял на пустом дворе — а