Настольная книга психолога: мастерство общения с клиентом - Геннадий Владимирович Старшенбаум
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Подход часто становится игровым, особенно при работе с детьми, которые демонстрируют родителям, как «играючи» можно относиться к проблемам, которые считались серьезными и тяжелыми. Я предлагаю клиентам поиграть с интерпретациями опыта, поменять смысловые акценты, действовать в воображаемом пространстве и времени, включать различных реальных и воображаемых персонажей, проживать, интерпретировать и переинтерпретировать сюжет. Так, в случае изнасилования я могу предложить женщине перестать считать себя жертвой и ощутить облегчение оттого, что ей удалось избежать убийства.
Пришли как-то к раввину два спорщика, чтобы он их рассудил. Выслушал он первого и сказал: «Ты прав». Потом выслушал второго и сказал: «И ты прав». Оба ушли довольные, а Сара удивилась:
– Ребе, как это можно – и тот прав, и этот прав?
– И ты, Сара, права.
С помощью экстернализации клиенты отделяются от проблем: есть алкоголизм, а не алкоголик, невнимательность, а не невнимательный ребенок. В соответствии с этим тезисом я предлагаю клиентам:
− рассказать и перерассказать, воплотить и перевоплотить некоторые истории своей жизни;
− превратить уникальные, противоречивые, случайные, а иногда и отклоняющиеся жизненные эпизоды в важные, значимые события, где присутствует некий альтернативный смысл;
− распространить это присутствие во времени так, как хочется клиенту;
− открыть альтернативные знания и умения, которые содержатся в этих новых выражениях опыта, и определить их культурный контекст (последний, возможно, и не будет соответствовать доминирующим в данной культуре историям);
− открыть способы жизни, в которых эти альтернативные знания и умения воплощаются.
Например, проблему алкоголизма можно экстернализовать таким образом: «Мне кажется, вы хотели бы с моей помощью попытаться справиться с алкоголизмом, который мешает вам жить. Я думаю, вы могли бы гордиться тем, что справились с этой проблемой и не передали ее своим детям». Далее пациент объединяется со мной против общего врага и рассказывает о нем как можно больше.
Мать, жертва жесткого обращения в детстве, избивает своего ребенка. Экстернализация: «Возможно, вы хотели бы положить конец той жестокости, которую получили в наследство от родителей. Что, если вам будет принадлежать честь победы над этим чудовищем, которое больше не сможет причинить вред вашим детям?»
Акцент делается на позитивных оценках, причем попытка считается важнее результата.
− Заметил ли кто-то из членов семьи признаки назревающего конфликта и предупредил об этом?
− Попытался ли кто-нибудь разрешить ситуацию так, как мы договаривались, пусть даже это не получилось?
− Насколько последняя ссора была менее бурной по сравнению с предыдущей?
Эти и подобные вопросы стирают старый рисунок поведения и проявляют нерезкие, но обнадеживающие черты нового. Успехи я отмечаю различными позитивными подкреплениями – главное, чтобы они понравились отличившемуся.
Быть или не быть
С утопающим надобна сугубая осторожность – дабы и его спасти, и самому не утонуть.
Б. Грасиан
Кризисное консультирование преследует следующие цели:
1) снятие симптомов;
2) восстановление докризисного уровня функционирования;
3) осознание тех событий, которые приводят к состоянию кризиса;
4) выявление внутренних ресурсов клиента, его семьи и внешних форм помощи для преодоления кризиса;
5) осознание связи между стрессом и прежней историей жизни;
6) развитие новых навыков адаптации, полезных как в период данного кризиса, так и в будущем.
От клиента требуется иметь:
• достаточно высокий уровень критичности и рефлексии, обеспечивающий ему возможность исследовать совместно с консультантом кризисную ситуацию в свете собственного участия в развитии кризиса;
• выраженную мотивацию к возвращению на докризисный уровень функционирования, а при необходимости – и к улучшению адаптации;
• сохранность личностных ресурсов, необходимых для рассмотрения рекомендаций консультанта, принятия и выполнения собственных решений.
От консультанта требуется:
• установить отношения доверия и взаимопонимания с клиентом и его близкими;
• определить суицидогенную проблему и фокусироваться на ней;
• избегать всего, что может помешать консультативному контакту;
• быть внимательным к эмоциональным запросам клиента, поощрять его и подкреплять его открытость;
• осознавать фрустрированные потребности клиента;
• воздерживаться от оценки его системы ценностей;
• выражать несогласие с суицидным решением клиента;
• разъяснять свою терапевтическую позицию и побуждать клиента к анализу ситуации;
• исследовать и интерпретировать попытки клиента справиться с проблемой;
• отслеживать и подчеркивать его потенциальные возможности по выходу из кризиса;
• организовать практическую помощь в решении жизненно важных проблем клиента;
• проявлять бдительность к возможному усилению суицидного риска, своевременно ее оценивать;
• принимать оценку клиентом терапевтических усилий консультанта;
• получать обратную связь и поддержку от коллег;
• консультироваться у старших товарищей.
Д. Бьюи (2018, с. 371–372) проводит аналогию между поведением психотерапевтов, не проработавших тревогу разлуки, и дисфункциональных родителей суицидента.
«1. Терапевты выбирают свою специальность отчасти в поисках поддерживающей среды, которая смягчила бы их тревогу разлуки.
2. Поддерживающая среда, которую терапевт обеспечивает пациентам, в случае ее принятия ими служит и для поддержки самого терапевта.
3. Отвергающий пациент лишает терапевта поддержки, вызывая тревогу разлуки, подавленность и гнев.
4. Родители также испытывают потребность в поддерживающей среде, которую обеспечивает им принятие пациентом/ребенком их заботы, а отвержение сходным образом вызывает у них тревогу разлуки и гнев.
5. Существует естественная параллель между контрпереносом терапевта и реакцией родителей, и этот контрперенос является источником эмпатического понимания родителей, необходимого для создания терапевтической поддерживающей среды.
6. Для ограждения его диадной поддерживающей среды от собственной реактивной враждебности терапевт может бессознательно смещать враждебные чувства на родителей пациента, а затем рационализировать эту защиту, объявляя эти чувства эмпатической реакцией на враждебность пациента в адрес родителей, вызванную отвержением с их стороны.
7. Защитные средства, используемые для избегания контрпереносного гнева на пациента, угрожающие подрывом поддерживающей среды, терапевт мог бы, в свою очередь, предложить и родителям; они могут оказаться также и помехой в терапии пациента, поскольку бессознательная враждебность терапевта по отношению к пациенту, скорее всего, проявится во множестве малозаметных вещей».
Рекомендации близким скорбящего
Пусть человек знает, что вы принимаете его слабым и уязвимым. Его состояние кажется ему необычным и ненормальным, он может подумать, что сходит с ума. Подтверждая его нормальность, вы приободрите его и поможете пережить эти чувства. Не меняйте тему разговора только потому, что вам больно видеть, как горюющий человек плачет. Не пытайтесь демонстрировать свою силу. Просить человека не плакать или быть сильным, попытаться сменить тему разговора на что-то более веселое – то же самое, что сказать горюющему, что вы не хотите разделить его горе.
Выражение
