Симуляция - Владимир Ефимов

Трое парней лежали неподвижно, а Сопля, опираясь на палку, ковылял прочь, волоча одну ногу.

"Плутоны" кинулись в погоню.

… Как только я увидел самолеты в небе, я понял, что это – мое. Но тогда у меня была всего лишь рогатка. [11]

В уличных драках Сопля обычно орудовал арматурным прутом. Однако, готовясь к этому делу, главному в своей короткой жизни, он отказался от арматуры, поскольку понял, что это оружие слишком тяжелое и потому медленное. Вместо арматуры он подыскал короткую крепкую палку. К тому же ему предстояло схватиться с противниками более сильными и крупными, потому главную ставку он сделал на нож. На теле его были надежно закреплены четыре заточки, сделанные из мотоциклетных спиц и один нож, так же с длинным и узким, но обоюдоострым лезвием. Нож годился для боя, заточки – для одного внезапного удара. На конце палки тоже торчала спица длиной в ладонь. Неделю он провел в изнурительных тренировках, уходя в безлюдные места и отрабатывая удары в разных направлениях и из разных положений. Отдыхая, он обдумывал акцию. В последние три дня он вообще не ночевал дома – с тех пор, как отец обнаружил пропажу денег, это было просто опасно. Все равно, с вновь обретенными талантами он был уверен в успехе. Он отомстит Костолому, не нарушив при этом правил уличной чести.

Ножи и палки понятиями допускались, но лишь в том случае, если враг атакует первым. Спровоцировав "Плутонов" на первый удар Сопля развязал себе руки. Убийства тоже допускались, хотя и случались крайне редко – обычно ребят сдерживал здравый смысл. Но к Сопле это больше не относилось.

Получив в брюхо, он сумел проткнуть обоих противников настолько быстро, что никто ничего не понял. При втором ударе спица застряла, воткнувшись в ребро. Сопля упал на землю вместе с трупами, и некоторое время изображал борьбу с ними. До "сходняка" было слишком далеко, чтобы оттуда могли что-то понять. Заняв удобное положение и прикрыв своим телом торчащую рукоятку, Сопля натянул шапку на лицо и замер, пряча в рукаве вторую иглу.

Шутка удалась, правда лишь наполовину – Кабан подошел, но соблюдал осторожность. Второй раз она точно не удастся, но других шуток все равно в запасе не было. Поэтому теперь Сопля ковылял, изображая отчаянное бегство раненного. Палка, служившая костылем, была та самая, с заточкой на конце. Другая рука сжимала рукоять ножа.

Шаги за спиной ясно показывали, что догоняет один. Преследователи растянулись, давая фору в несколько секунд, для боя один на один. Надо было точно выбрать момент, чтобы ударить с поворота, не давая опомниться. Обернешься рано – бегущий следом успеет остановиться и подождать остальных. Пропустишь момент – получишь арматурой по затылку. Сопля обернулся и, почти вслепую ткнул вперед палкой с иглой. И тут же получил сокрушительный удар кастетом в зубы. Спица, однако, достигла цели, противник схватился за проколотое бедро. Сопля, не обращая внимания на наполнившее рот крошево из выбитых зубов, бросился закреплять успех. Он успел нанести еще два удара и два удара пропустить.

Оставшиеся трое подбежали одновременно. "Ткач" стоял готовый к бою, сжимая в одной руке нож, а в другой – копье с наконечником из спицы, но вид его был страшен. Рта не было, вместо рта была кровавая каша со свисающим до подбородка обрывком губы. На левом ухе экзотической серьгой повисли капли крови. Противник же его отползал с поля боя, оставляя кровавый след. "Плутоны" окружили Соплю полукольцом. Тот, что зашел слева, зажимал в пальцах древнюю опасную бритву, Костолом в центре держал мотоциклетную цепь, а тот, что слева, вытаскивал пистолет. До него было шага три.

Сопля знал, что у "Плутонов", вроде бы, есть пушка, но никак не ожидал на нее нарваться. Цель могла ускользнуть. Не дожидаясь, когда ствол развернется в его направлении, он метнул палку, как копье, и кинулся следом. Парень с пистолетом отбил летящую палку, потеряв драгоценные мгновения. Выстрелить он успел, но толком не прицелился. Пуля пробила правую сторону груди навылет, раздробив ребро, но не остановив движения. Стрелок не ожидал, что одного выстрела окажется мало, а когда понял, что произошло, стрелять было уже не чем – от руки, державшей пушку почти ничего не осталось. Сильный взмах ножа располосовал ее до кости. Сопля завладел пистолетом, когда на его правое плечо, дробя кости, обрушилась цепь. Стрелок катался по земле, баюкая раненую руку. Сопля с Костоломом сцепились так близко, что поднять пистолет было невозможно. Ему удалось выстрелить вниз и зацепить ногу. Хватка Костолома ослабла. Второй "Плутон" за это время дважды полоснул его сзади справа бритвой, пытаясь достать шею. Правая рука почти не слушалась. Сопля перехватил пушку в левую и выстрелил еще раз, попав в бедро. Костолом упал, теряя сознание, а Сопля повернулся к парню, который все еще размахивал окровавленной бритвой и направил ствол ему в живот. "Плутон" бросил бритву и кинулся бежать.

Сопля сел на землю рядом с еще живым Костоломом и попытался выстрелить ему в голову. Пистолет дал осечку и заклинил. Тогда он подобрал свой нож и, действуя аккуратно, за пару минут отделил голову.

Именно такая картина сложилась после следственного эксперимента.

Нет такого закона, чтобы в природе чего-било не было. [9]

Нашли Соплю без сознания возле обезглавленного тела Костолома. Он умер в больнице, несмотря на старания врачей, утверждавших, что раны его были хоть и серьезны, но не смертельны.

Родители Сопли продали права на экранизацию его истории, журналисты раскопали много деталей, не интересных следователям. Но никто так и не выяснил, зачем он неделю назад стащил у отца все семейные сбережения и почему не купил на эти деньги оружие.

* * *

Чарли Нуар провел переговоры блестяще. За оставшееся короткое время он успел одного из фирмачей расположить в свою пользу, используя женщину, другого временно вывести из игры, наняв громил, которые под видом уличных грабителей переломали ему ноги, и добился положительного решения. Контракт был заключен и Чарли начинал чувствовать удовлетворение и опустошение.

Все это я узнал несколько позже.

* * *

Эвакуацию мы подготовили. Вообще-то кое-что было подготовлено и раньше. С тех пор, как мы оказались в бегах, мы на каждом новом месте, прежде всего, разведывали отходные пути или, если было надо, их расчищали. Теперь же мы еще раз все проверили и привели в состояние полной готовности. Мы могли уйти в любой момент, и, при внезапной опасности, наши приготовления могли сработать как туз, запасливо припрятанный в рукаве. Но только не с Гербертом Иноэ. Там, где я мог просчитать расклад на семь ходов, он считал на двенадцать.

Была и еще одна, пока не решенная, задача: уходить нам было некуда. Мы не успели подготовить себе новое убежище. Мы даже не представляли себе, где его можно найти. Опять снимать комнату – слишком дорого. Искать приют в трущобах – слишком опасно. Чирок знал еще несколько мест, подобных Блоку, но в своей прошлой жизни он провел там достаточно времени, чтобы гончие Герберта смогли это выяснить. Там могла ждать засада.

Нам было необходимо время, чтобы найти пристанище, и, по всем подсчетам, это время у нас было. Если, конечно, доверять нашему умению считать.

* * *

Любимчик Жека погиб самым дурацким образом. Когда он рыскал по рабочим кварталам, его внимание привлекла девочка лет двенадцати. Более того, он заговорил с ней, сумел очаровать и быстро уговорил стать объектом своих упражнений. Если бы он увел ее в какое-нибудь мало-мальски подходящее место, то все, наверняка, обошлось бы. Но одержимость его была столь велика, что он занялся любовью с ребенком прямо на улице, в закутке за сараем, куда трезвый человек и отлить не пойдет.

Родственники, друзья, соседи девочки успели собраться изрядной толпой, настолько Жека был увлечен. Когда народное терпение лопнуло, его просто забили насмерть. Видимо, он был сильно не в себе, потому что почти не сопротивлялся.

Валун вздохнул с облегчением. Бизнес Любимчика он передал парнишке из молодых, месть жителям предместья была на удивление мягкой – убито было всего трое из линчевателей. Любимчика Жеку похоронили за казенный счет на муниципальном кладбище, похожем на перепаханный кротами аэродром, и на его бедной могиле долго не переводились цветы от его многочисленных вдов. Говорят, был там букет и от последней малолетней любовницы.

* * *

Налетчик Чико погиб во время одного из особо злостных припадков. Его скрутило прямо на одном из покрытых щебенкой дворов Пустоши и начало трясти так, что никто не решался подойти, чтобы хотя бы придержать голову. Припадок был особенно длительным, и когда Чико, наконец, затих, оказалось, что он не дышит. Голова его была в крови, и поначалу решили, что он проломил себе череп. Но когда обмывали тело, оказалось, что серьезных повреждений на нем нет. Что-то остановилось само собой.