Симуляция - Владимир Ефимов

Только тут я заметил, что лежу среди тел нескольких штурмовиков. Неподвижная рука одного из них держала горящий фонарь, освещавший окрестности. Вырвав его из еще теплых пальцев, я стал размахивать, направив луч в сторону засады. Надо было хоть как-то отвлечь их от Исаии и вообще осложнить им жизнь. Вокруг мелькали веселые искры рикошетов.

Стрельба захлебнулась и сменилась внезапной и оттого особенно звонкой тишиной. Я погасил фонарь и несколько мгновений вглядывался в смутное пятно света, мерцавшее там, где только что кипел бой, там, куда скрылся наш непрошеный попутчик.

– Посвети, – сказал рядом Чирок, – надо оружие поискать.

Я верю в то, что есть их сторона и наша, а где добро и где зло – об этом судить тем, кто выживет. [10]

У развилки мы обнаружили трупы еще четырех штурмовиков в броне и полном вооружении. У воротника каждого из них болтались маски противогазов, так что от наших газовых гранат толку было бы немного. У одного из покойников из горла торчал сюрикен, о причине гибели остальных можно было только гадать.

Самого Исаию мы нашли не сразу – черный костюм делал его незаметным. Его грудь была в трех местах пробита пулями, а на губах застыла улыбка Будды. Он выиграл-таки свою битву. Только закрывая его глаза, я заметил, какими они были пронзительно голубыми.

* * *

Лютня была очень древней. Высушенное веками дерево, казалось, готово запеть не то что от прикосновения – от пристального взгляда.

– Как думаешь, сколько ей?

– Лет двести, минимум, – Чирок с удивительной для его грубых рук нежностью провел пальцами по инкрустированной деке, – А может, пятьсот.

– А говорят, первые ломщики появились меньше ста лет назад.

– Может, на ней просто музицировали?

– Что?

– Музыку играли.

– А ведунья – потомок миннезингеров?

– Да, загадка.

– Смотри-ка, – я взял в руки футляр. Внутренняя сторона крышки была покрыта причудливыми значками.

– Я знаю, – Чирок вгляделся в рисунок, – Это старинная нотная запись. Если б только расшифровать! Падла буду, это партитура жрицы.

– Да, толку-то от нее немного.

– Гляди-ка, здесь партия голоса. Ты слышал, чтобы кто-нибудь из программаторов использовал вокал?

– Никогда. Хотя в принципе… Нет, никогда.

– Еще загадка.

Мы сидели на чердаке, на другом конце города, дожидались утра.

– А облава-то, Док, была никудышная.

– Да, бестолковая была облава. Герберт скорее прислал бы пяток толковых ребят покрепче, они бы и свинтили нас безо всяких фейерверков.

– Может, Цыган ее сам устроил? Чтобы бой сорвать.

– И развалил все свое царство?

– Еще загадка.

– Настроить-то сможешь?

– Не вопрос. Вопрос – куда нам со всей этой дребеденью деваться?

– Есть один клиент, который может нас приютить. Или оплатить приют. Пойдем-ка поищем телефонную будку.

А теперь наш славный экипаж попробует всю эту дребедень поднять в воздух. [11]

Телефонную будку с книгой мы нашли без труда. А в книге я без труда нашел нужного человека. Гораздо труднее было составить такую фразу, чтобы меня сразу не приняли за мелкого вымогателя. Наконец я набрал номер, дождался ответа и сказал:

– Герр Нуар? Чарли Нуар? Доброе утро. Мы с вами виделись мельком, накануне вашего визита к жрице. Как вы себя чувствуете? Недавно мне стали известны некоторые сведения, которыми я считаю своим долгом поделиться с вами. Нет, лучше прямо сейчас. Отлично.

Я записал адрес и повесил трубку.

– Поехали, Чирок. Герр Нуар ждет нас. Расскажем ему все, что знаем о его проблемах. А заодно кое-что о наших.

Приложение к части III

Камикадзе (япон., буквально – ветер богов), лётчик-смертник в вооруженных силах Японии во время 2-й мировой войны 1939-45, вступавший в бой с надводным кораблём противника на самолёте одноразового действия (см. также Тейсинтай). В 1945 в ВВС Японии насчитывалось до 5 тыс. самолетов одноразового действия, называвшихся "Бака". В головной части самолета помещался заряд взрывчатого вещества массой до 1 т. Самолёт, имевший небольшой реактивный двигатель и ограниченный радиус действия, пилотируемый К., достигал цели, пикировал и врезался в неё. Во время боевых действий на Тихом океане. В 1944-45 погибло свыше 2500 лётчиков-смертников.

Большая советская энциклопедия

Хидеаки Касе обнаружил в одном из архивов книгу, по которой камикадзе готовились к боям. В ней говорится: "Представьте себе, что вы у цели. До нее осталось лишь два-три метра. Вы видите каждую заклепку на палубе вражеского корабля. Последние секунды… Вам кажется, что вы парите в воздухе. Перед вами возникает лицо матери. Она не плачет, нет – все как всегда. А потом вы слышите тихий звук, такой, будто разбили хрустальную вазу. Вас больше нет".

BBC World Service

ИМЯ ТРАНСФОРМЕРА

Нет ни большого, ни маленького, нет ни прямого, ни обратного направления, нет ни правой стороны, ни левой, ни верха, ни низа! И ни завтра, ни вчера – тоже нет! Ничего нет. Вздохните же Вы, наконец, свободно!

Евгений Васильевич Клюев. Между двух стульев

У Чирка неожиданно обнаружилось имя, даже два. Я, конечно, и раньше не считал, что он так и живет с одним прозвищем. Документы у него были в порядке – как-то же оформляли ему юристы визы, когда мы посещали Дрейф… Но раньше имя ему не было нужно. Он прекрасно обходился погонялом, точнее, насколько я знал, тремя. Или одним, в трех редакциях, если угодно: Чирок, Чир или Чиркаш. Я даже знал, что получил он свой ник за титановые подковки на ботинках, дававшие на асфальте такую искру, что все китайские пиротехники отдыхали. Теперь же сами собой всплыли имена, как у всех законопослушных граждан, первое и второе. Чирка, оказывается, звали, Берндт Ошима. И эта странная рифма его имен с именами прежнего носителя дьявольских алгоритмов произвела на меня сокрушительное впечатление.

Герберт Иноэ был невысоким человеком с мелкими чертами и глубокими залысинами, сохраненными то ли ради имиджа, то ли по упущению косметологов. Чирок возвышался на полголовы над моим средним ростом и шевелюру имел буйную и неухоженную, хотя уже и с проседью. Руки Иноэ были миниатюрны и изящны, такие могли бы служить ювелиру или художнику. Руки Чирка были сверхчутким инструментом при настройке и складывались в пудовые кувалды, когда без этого было не обойтись. Тем не менее, Чирок все более становился похожим на Герберта. Это сходство сквозило в мимике, в движениях, в манере говорить, как будто талантливый актер имитировал стиль игры своего коллеги. Я ожидал чего-то в этом роде, но не думал, что это будет так страшно. Мы не обсуждали эту щекотливую тему, и, казалось, сам Чирок, оказавшийся Берндтом, отнесся к переменам в себе совершенно спокойно. Правда, я заметил, что он стал довольно много времени проводить перед зеркалом, как бы репетируя какие-то жесты или беззвучные речи.

Однако, когда Чирок, он же Берндт Ошима, однажды, прервав разговор, уставился мне в глаза неподвижным взглядом манекена и замолк на несколько минут, терпение мое лопнуло. Щелкнув пару раз пальцами у него перед лицом, я крикнул:

– Эй! Сигнал проходит!?

– Ты чего?

Я сел на табуретку и, вздохнув, пояснил:

– Он так смотрел…

– А что, – спокойно ответил Чирок, – Так удобно.

Он вообще последнее время оставался спокоен при любых обстоятельствах.

Вначале лишь очень немногое говорит о том, что переворот во внутренней организации, который определит расцвет вида в дальнейшем, по существу уже совершился. [2]

– Так вы с ним скоро станете одним человеком.

– Не думаю, что ты прав… Когда используешь по отношению к нам слово "человек". Настолько все по-другому, что можно нас назвать и новым видом. И, кстати, в рамках этого вида я и Герберт очень сильно различаемся. Как обычные люди различаются между собой.

– Блин, – взорвался я, – Сверхчеловек, вира-майна! Возрожденный арий!

Но он только отмахнулся.

* * *

Мы опять снимали комнату.

Сначала я думал, что мы остановимся пожить у Чарли Нуара. У него были прекрасные гостевые комнаты, и принял он нас с радостью, поскольку мне даже не пришлось убеждать его в необходимости прибегнуть к моим услугам. У него уже начались некоторые проблемы, а печальная судьба Марьям мешала их игнорировать. Ее к тому времени уже не было в живых. Она покончила с собой, перерезав вены осколком из разбитых очков. А тот факт, что в живых не было и жрицы, исключал подозрение о нашем с ней сговоре. Сюжет в новостях о полицейской облаве в Блоке подтвердил правоту наших слов.

Однако у Чарли мы прожили меньше суток. Этого времени мне как раз хватило, чтобы подправить ему мозги в два сеанса – утром и вечером, а в промежутке ввести Чирку дьявольские партитуры Герберта Иноэ. После вечернего сеанса я обнаружил Чирка у себя в комнате. Он сидел за столом, положив голову на руки и, казалось, спал. Но как только я вошел, он поднял голову и спросил: