Россия и СНГ: новые возможности стратегического партнерства. Материалы международной научно-практической конференции. Сборник научных статей РАНХиГС и ФБС СНГ - Коллектив авторов

О каком создании Евразийского Союза можно говорить, если даже в Союзном государстве происходят конфликты, которые тормозят все интеграционные процессы. Также существуют конфликты не только между Россией и Белоруссией. Существуют конфликты между Россией и Украиной, Россией и Казахстаном. Например, газовые войны 2006 г. и 2008–2009 гг., политический шантаж военно-морской базой в Севастополе, неопределенный статус Азовского моря и Керченского пролива, обвинения украинских властей в поддержке оппозиции и попытки срыва парламентских выборов 2006 г., проблема русского языка на Украине и т. д.

У России и Украины уже больше точек напряжённости, чем точек соприкосновения. «Не будет преувеличением сказать, что одна часть украинской элиты испытывает ментальный страх перед Россией, а другая – перед Европой. Причём каждая препятствует своему оппоненту в реализации того вектора развития, который тот считает приоритетным. В результате Украина пока так и не стала «европейской державой», но при этом политически настолько далеко дистанцировалась от России, что здесь уже и не рассчитывают на тесное сближение и особую инициативу политической элиты Украины в деле построения модернизационного альянса».

Кроме России, Белоруссии и Украины, конечно же, есть Казахстан. С Казахстаном у нас одни из самых лучших и устойчивых отношений на всем постсоветском пространстве. Но они такими были до определенного момента – уход России с «Байконура». Сначала ушли российские военные, после 2018 г. российские пилотируемые пуски будут производиться не с космодрома «Байконур», а с космодрома «Восточный» в Амурской области. Россия же не просто так уходит с «Байконура». На это есть свои причины. Но сейчас не об этом.

Я привел как пример точки напряженности между Россией и Белоруссией, Россией и Украиной, Россией и Казахстаном не просто так: я хотел показать, что все не так просто. Да у нас у всех есть общие традиции, история, взлеты и падения и etc, но у нас у всех при этом есть точки напряженности. Мы можем все объединиться хоть завтра. Россия, Белоруссия, Казахстан и, может быть, Украина сядут и подпишут договор о создании Евразийского Союза. А что дальше? Будет ли хотя бы для начала функционировать этот Союз? Подписать можно все документы, принять все нужные решения. А что дальше? Евразийский Союз не будет функционировать в полной мере, а тем более существовать, пока не будут решены все конфликты, точки напряженности, между Россией, Белоруссией, Казахстаном и Украиной. Ко всему этому в каждой из этих стран есть те, кто за интеграцию, и те, кто против. Конечно, в России, Белоруссии и Казахстане не все так печально, как в Украине. Я уже выше приводил высказывание одного аналитика насчет Украины. Во всех этих странах есть прозападная элита (проатлантическая), провосточная (прокитайская) и те, кто за евразийскую интеграцию.

Я осмелюсь высказать, наверно не очень популярную мысль. Мне кажется, чтобы не допустить возможности остаться просто проектом проекту «Евразийский Союз», нужно, конечно, идти в этом направлении, но не бежать, лучше идти медленно, но устойчиво держаться на ногах. Я хотел бы предложить: так как уже существует de jure Союзное государство, решить все проблемы России и Белоруссии в самое ближайшее время. И начать уже функционировать как полноценному единому Союзному государству. Данный проект, как мне кажется, можно осуществить от 5 до 10 лет максимум. При желании, можно решить все конфликты, найти компромисс. И если проект «Союзное государство» сможет освободиться от оков просто проекта и стать настоящим Союзным государством, то только тогда и только тогда можно будет уже успешно и эффективно реализовывать проект «Евразийский Союз». Союзное государство должно послужить малой моделью Евразийского Союза. Если мы не можем решить проблему построения и функционирования Союзного государства двух стран, то что уже можно говорить о Евразийском Союзе, в котором не две страны, а как минимум три, а то и больше. Евразийский Союз не сможет функционировать как единая полноценная политическая, экономическая, культурная и т. д. система, если мы не приведем в жизнь проект «Союзное государство». Я очень хочу, чтобы и Союзное государство, и Евразийский Союз реализовались на самом высшем уровне, но для того, чтобы это произошло, нужно больше точек соприкосновения, а не точек напряженности.

Ленд-девелопмент в инвестиционном процессе

Зарубин В. Н., Червова А. В.

В последние 10–15 лет понятие «девелопмент» получило в России достаточно широкое употребление как характеристика качественного преобразования недвижимости, обеспечивающее возрастание ее стоимости, и как вид профессиональной деятельности по организации этого процесса.

Напомним базовые функции девелопера. Он находит торгуемый земельный участок, оценивает его с позиций наиболее эффективного использования, намечает оптимальную стратегию развития на нем объекта недвижимости, при которой он будет интересен инвестиционному рынку и выгоден застройщику. Затем он покупает эту землю или вступает во владение ею на принципах аренды или других правовых основаниях.

Таким образом, девелопер формирует комплексный проект, охватывающий замкнутый цикл от зарождения инвестиционной идеи до ее завершения в момент продажи созданной недвижимости. Он принимаетна себя наибольшие риски, связанные с издержками на преобразование актива, и получает наибольший доход от его реализации.

В профессиональной практике США, являющейся родиной девелопмента, где он был институирован в 1936 г., выделяют шесть его основных этапов:

– оценка экономической целесообразности планируемого проекта и приобретение земли под застройку;

– проектирование;

– финансирование и маркетинг;

– строительство;

– сдача в аренду и продажа;

– эксплуатация и управление.

По этой схеме период девелопмента начинается с подписания контракта на приобретение земли и заканчивается продажей построенного объекта или сдачей его в аренду. В данной модели наблюдается определенная логика: девелопмент начинается с освоения инвестиционной недвижимости и заканчивается ее реализацией в улучшенном состоянии с приращением стоимости. Если девелопер берет на себя коммерческую эксплуатацию постройки, то этим он диверсифицирует свой бизнес.

Российский девелопмент пока работает по другой схеме, сложившейся в условиях разрешительного инвестирования и государственной монополизации землепользования. В предлагаемой статье предпринята попытка рассмотрения мирового опыта девелопмента в свете ныне действующей в России правовой системы землеустройства.

По сведениям Института городских земель, 52 % проектов, построенных в США за последние 10 лет прошлого века, приходилось на девелопмент земель, а 48 % – на прочие виды девелопмента [3, с. 8].

Эксперты полагают, что разукрупнение земельных участков – это основной механизм девелопмента территории, неотъемлемая часть роста города, определяющая его внешний облик, типы землепользования и инфраструктуру.

Разукрупнение земли, при котором осуществляется ее подготовка к девелопменту, в США производится в три этапа. На первом этапе выполняется работа с неподготовленной землей. На втором – она превращается в полуподготовленную с дорогами и инженерными сетями, подведенными к границам участка. Результатом третьего этапа является разукрупненная земля, разделенная на участки, подготовленные под застройку объектами целевого назначения [3, с. 65].

В зарубежной практике многие девелоперы специализируются преимущественно на улучшении земли как наиболее рентабельного вида девелопмента. В России такая форма распределения функций мало распространена в связи со сложностью оформления исходно-разрешительной документации (ИРД).

В мировой практике девелоперов принято классифицировать на три группы:

1) freedevelopment или «чистый» девелопер выполняет работу по найму за фиксированную ставку или процент от исполненного проекта. Он не берет на себя инвестиционных рисков и работает за гонорар. Его функции обычно связаны с инжинирингом, строительством, управлением проектами;

2) смешанные девелоперы частично участвуют в финансировании проекта, вкладывая в него порядка 10 % его стоимости и получая соответствующую долю дивидендов;

3) спекулятивные девелоперы или девелоперы-инвесторы вкладывают преобладающую часть собственных средств в финансируемые ими проекты и несут наибольший риск в расчете на наивысшие доходы.

По оценкам экспертов, за рубежом доминирует рынок free-девелопмента, на который приходится 60–70 %. В России подавляющее большинство компаний предпочитают идти по пути спекулятивногоили смешанного девелопмента, что объясняется спецификой получения ИРД.

Конец ознакомительного фрагмента.