И только пепел внутри… - Тата Кит

– Дай, пожалуйста, руку, – попросила я робко.

Паша даже не взглянул в мою сторону, прежде чем протянуть раненую руку, бинт на которой уже был грязноват, но, к счастью, не в крови.

Аккуратно разрезала его и сняла с ран, которые уже начали затягиваться.

– Думаю, что с завтрашнего дня тебе можно начать ходить без бинта, – сказала я, словно в пустоту. Мужчина никак не отреагировал на мои слова, продолжая смотреть прямо перед собой.

Ладно, сегодня он имеет на это право.

В молчании обработала раны от укусов и перебинтовала руку новым белоснежным бинтом. Снова бросила робкий взгляд на мужской профиль, не выдающий никаких эмоций. Он, наверное, вообще забыл о моем здесь присутствии, глядя перед собой в свете яркой луны.

– Паша… – начала я неуверенно и услышала тяжелый вздох.

Он меня слышит, хоть и не рад этому, – уже хорошо.

– … Я бы хотела извиниться за сегодняшний инцидент с цветами. Ты, возможно, не планировал покупать их для того, для чего я тебе практически навязала.

– Не думай об этом, – произнес он сухо, но так и не соизволил взглянуть мне в глаза.

– Я не могу не думать об этом, потому что знаю и понимаю, насколько это может быть тяжело…

Тихая, но очень едкая усмешка остановила поток моих извинений.

– Что смешного я сказала?

Внутри колыхнулся океан дремлющих эмоций. Волны злости набирали высоту в геометрической прогрессии, грозясь вот-вот смести целый мегаполис чужого мнения, вставшего у них на пути.

– Понимаешь? – наконец, повернулся он ко мне и заглянул в глаза. Две черные бездны смотрели на меня брезгливо и высокомерно. – Думаешь, посмотрела со стороны и всё поняла? Понимаешь, каково это – хотеть сдохнуть каждый день, но продолжать влачиться кожаным мешком по ранее составленному маршруту дом-работа? Ты это понимаешь?

Каждое его слово было подобно плевку дерьмом прямо мне в лицо.

– Хочешь сдохнуть, говоришь? – моя очередь плеваться ядом, глядя ему в глаза. Расстегнула широкий ремешок наручных часов на левой руке и поднесла запястье к его лицу, заставив Пашу взглянуть на него. – Настолько сильно ты хотел сдохнуть?

Взгляд темных глаз сосредоточился на моем запястье. Мне не нужно было смотреть туда же, ибо я знала, что там начерчены три рваные полоски шрамов, которые имеют бледный цвет в любое время года, в любое время дня и ночи.

И каждую секунду служат мне напоминанием крайней степени отчаяния, вкус которого я познала сполна.

– Хотел?! – повторила я свой вопрос, почти сорвавшись на крик.

Внимание двух черных колодцев вернулось к моему лицу, но Паша продолжал молчать.

И это злило еще больше. Лучше бы послал меня куда подальше, чем смотрел так… жалостливо? Что это за эмоция, вообще? О чем он думает? Почему молчит?

– Не думай, что разрушиться в одну секунду могла только твоя жизнь, а у всех вокруг всё как в сказке. Потому что это нихрена не так, Паша, – пелена слез уже не позволяла видеть его лицо четко. – Все. Абсолютно все в этой жизни хлебают дерьмо большой ложкой, но не кичатся этим. И да! Я тебя понимаю. Я понимаю, что это такое – терять любимого человека. Хотеть сдохнуть каждый гребаный день этой сраной жизни. И я, так же как и ты, для себя понимаю, что снять кольцо – значит, предать. Я всё это понимаю. И живу с этим каждый день, не тыча в нос другим, не обвиняя их в том, что они счастливы рядом со мной. Я понимаю, Паша. Понимаю, – последнее слово сорвалось шепотом вместе со слезами, которые уже было невозможно сдерживать.

Крупная дрожь сотрясала тело после выплеска эмоций, которые я сдерживала внутри себя… Сколько? Три года? Да, именно так.

Но Паша так и продолжил сидеть напротив с нечитаемыми для меня эмоциями на нахмуренном лице.

– Ясно, – усмехнулась я безэмоционально. Утерла слезы рукавом куртки. Выпрямилась у заборчика и подхватила на руки Фантика, который как раз пробегал мимо ног.

Развернулась на пятках в сторону своего подъезда и, не желая находиться в этом месте еще хоть одну секунду, быстрыми шагами поспешила домой, упрямо игнорируя взгляд темных глаз на своей спине.

Думаю, с этого момента наше общение можно смело свести к нулю. Тем более что этого Паша хотел с первого дня нашего знакомства.

Глава 11. Павел

Понимаю…

Слово, бьющее набатом в голове.

Её обессиленный шепот был равен крику отчаяния в момент, когда она произнесла это короткое, но весьма ёмкое слово.

Понимаю…

Один я нихрена не понимаю.

Не понимаю, зачем она вышла из дома поздним вечером с аптечкой наперевес? Не понимаю, для чего столько возни с рукой, в которой всего четыре дырки от укуса, и те уже зарастают? Не понимаю, почему раньше не догадался о том, что отсутствие мужа, но наличие кольца на её пальце может быть обусловлено теми же причинами, что и кольцо и отсутствие жены у меня?

Не понимаю…

Да, всё я понимаю!

Нет мне ни до кого дела. Вот только до её откровения я был уверен, что равнодушие – моё спасение, но оказалось, что оно лишь шоры, которыми я огораживался от других, старательно игнорируя тот факт, что дерьмо плавает не только у моего берега жизни.

Так и недопитую колу швырнул в урну, стоящую неподалёку. Хотел купить еще и виски, но ограничился приторной шипучкой, от которой приходилось морщиться ничуть не меньше, чем от неразбавленного ею алкоголя.

– Пошли домой, идиот, – отобрал у Мульта палку, на которой не осталось живого места после его мелких зубов, и медленно положил ее себе за спину, чтобы этот придурок не решил, что я с ним играю.

На брошенный вниз взгляд попалась оставленная Софией аптечка. Небольшой белый пластиковый кейс, слегка поцарапанный временем, был попросту забыт в спешке, когда она убегала.

Подцепил его пальцами и положил на колени. Побарабанил ногтями по крышке, поняв, что даже не заметил, как