И только пепел внутри… - Тата Кит

я скорее сама себе, развязывая фартук и поправляя волосы, которые немного взлохматились от излишнего нервного напряжения за короткий вечер. – Закроешь тут всё…

– Ты еще здесь? – воззрились на меня два возмущенных глаза.

– Гоблина не трогай, – строго указала пальцем в ее сторону и накинула пальто.

– Ну, мам, – притворно захныкала девушка.

– Я всё сказала, – подыграла ей и, выходя из магазинчика, бросила последний взгляд на ассистентку, которой могла безоговорочно доверять.

Тася подмигнула мне на прощание и приступила к работе, надевая перчатки.

Как ни странно, но, вернувшись домой, я быстро уснула на диване в гостиной. Даже поток тяжелых мыслей не смог стать серьёзным препятствием моей измотанности. Мозг словно выключился и, отказался помогать мне и дальше есть саму себя.

За окном уже темно, а это отличный повод для безмерной материнской паники, так как Сёму должны были привезти мои родители еще засветло. Но в квартире нет ни сына, ни родителей.

Поднялась с дивана и быстрыми шагами, практически забежала в прихожую. Фантик верно последовал за мной, путаясь в ногах. Почти на самом дне сумки нашла телефон, который, почему-то, оказался в беззвучном режиме.

Два пропущенных. Один от мамы, другой – от папы.

Точно что-то случилось.

Ткнула в строку с именем «Мама».

Гудок, второй, третий, а кровь уже шумела в ушах, пока сердце оглушало их сумасшедшим ритмом.

– Да, Сонь? – ответила, наконец, мама.

– Что случилось? Где Сёма? Почему вы еще не приехали?

– Ты всё? – скучающе поинтересовалась мама, будто намеревалась бросить трубку прямо сейчас, не ответив ни на один мой вопрос.

– Мама! – начала я злиться.

– Сёма захотел остаться у нас с ночевой. Мы тебе звонили, вообще-то. Ты где была?

– Я… я не слышала, – пульс стал приходить в норму, но чувство расползающегося страха всё еще блуждало по напряженным мышцам. – С ночевой? Он же на прошлой неделе уже оставался.

– Ну, и что? – цокнула мама. – На этой-то недели еще не оставался.

– Вы там сговорились, да?

– Наш партизанский отряд ничего тебе не расскажет, – шутливо заявила мама.

– Да, знаю я вас, партизан, – прошла в кухню и, не включая свет, подошла к окну, опершись бедром о подоконник. – Сладкого ему много не давайте. И телевизор допоздна смотреть тоже.

– Не учи ученого, – фыркнула мама в ответ. – Я троих вырастила, уж с одним как-нибудь управлюсь.

– Ладно. Уговорила.

– Завтра вечером привезем Сёмку. Сегодня отдыхай и мы тоже пойдем укладываться. Поздно уже.

– А сколько сейчас времени?

– Половина одиннадцатого уже.

– Тогда спокойной ночи, мам. Поцелуй от меня Сёмку и папу.

– Папу – не обещаю, – кокетливо заявила мама. – А вот Сёмку – без проблем. Ладно, Сонь, до завтра.

– До завтра, – ответила я уже оборвавшемуся соединению.

Отложила телефон на подоконник и пригляделась к площадке, надеясь там увидеть то, чего сама не знала. Просто захотелось смотреть вниз и поймать взглядом какой-нибудь объект для слежения, чтобы можно было на него бездумно смотреть некоторое время.

Но взгляд, не имеющий конкретной цели, точно знал, на чем ему следует остановиться. Внизу, почти в самом центре двора, на старом металлическом заборчике сидел Паша.

Не просто сидел, а пил.

Молодец, Соня. Довела мужика.

Он же столько дней держался и вот опять – срыв.

Покачала головой и опустила глаза. Внизу у ног сидел Фантик и тихо скулил.

– Гулять? – спросила я полушепотом, и щенок в ту же секунду радостно запрыгал на месте и завилял хвостом так, что мог бы стать отличным мотором для любой лодки.

Бросила еще одни взгляд под окна, где Паша наблюдал за тем, как Мультик бегает по тропинке с палкой в пасти, а его хозяин в это время потягивает пойло из стеклянной бутылки.

– Пойдем-ка, Фантик, погуляем и мы, – решительно застегнула домашний кардиган и схватила из ящика кухонного гарнитура аптечку.

План созрел сам собой. Сейчас я поменяю ему повязку, попрошу помочь мне придерживать бинт, а сама в этот момент аккуратно опрокину ногой бутылку, которую он, точно, поставит на землю, пока я занимаюсь его перевязкой.

Выйдя из подъезда, отпустила Фантика с поводка. Объяснять ему ничего не нужно было. Он точно знал, что нужно делать на улице, а уж если рядом оказывался его брат, то он вовсе забывал о моем существовании, пока они дурили.

Без заминок и сомнений направилась к Паше, который, либо не замечал моего приближения, либо умело игнорировал. Скорее – второе. Он, вообще, любит меня игнорировать или отворачиваться, когда мы оказываемся на одной площадке.

Что ж, его можно понять. Вряд ли на данном жизненном этапе ему нужна болтовня ни о чем с дамой с собачкой из одного из соседних домов.

По мере моего к нему приближения всё очевиднее становилось, что в руках у него не алкоголь, а обычная кола.

Сразу стало легче дышать. Словно кто-то сорвал с ребер туго намотанную колючую проволоку.

– Не помешаю? – спросила я аккуратно.

Безразличный взгляд медленно скользнул по мне, поднимаясь к лицу. Рука с зажатой в ней стеклянной бутылкой, сделала неопределенный жест в воздухе:

– Всё равно, – изрек мужчина и отвел взгляд в сторону резвящихся щенков.

– Я хочу перевязать тебе руку, – произнесла я аккуратно и присела рядом с ним на низкий заборчик. – Не против?

Постучала кончиками пальцев по кейсу с медикаментами и выжидающе уставилась на мужественный профиль. Без той лохматой бороды он гораздо привлекательнее. Во времена бурной молодости я бы могла даже влюбиться в него.

– Всё равно, – повторил он, словно машинально. Взгляд всё еще был сосредоточен на щенках, но смотрел он куда-то, явно, сквозь них.

Пнула себя мысленно несколько раз за то, что сейчас Паша, скорее всего, погружен в водоворот не самых приятных мыслей, связанных, наверняка с его женой.

А всё чертовы цветы, которые послужили отправной точкой для этих самых мыслей. И, как минимум, два человека на этой планете не находят себе места весь