Сувенир - Нина Шевчук

все прочие, относившие себя к этим трем группам, не жалея сил старались получить приглашение в хлебосольную гостиную Евгении Борисовны. Прознав о намерениях благодетельницы учредить премию имени своего покойного батюшки и издавать ежемесячный гонорарный журнал, даже представители некогда враждовавших литературных обществ примирились с необходимостью сотрудничать, так как Евгения Борисовна не переносила ссор и сплетен и сразу же удаляла от себя людей, замешанных в каких-либо дрязгах. Так сформировался литературно-художественный кружок личманцев, ставший одним из самых значительных культурных объединений страны. Приближенные, коих было огромное множество, любовно называли Евгению Борисовну «Наша Савва». Те же, кто впал в немилость, обзывали «мамонтом», уже не столько подразумевая сходство в деяниях со знаменитым Саввой Мамонтовым, сколько намекая на очень плотное телосложение меценатки. Обзывали тихо, почти про себя, ведь все знали, как болезненно Евгения Борисовна относится к своей полноте.

Поговаривали, будто еще на родине был у нее друг сердца — молодой художник. До самой своей смерти магнат Борис Личман не позволял дочери связать жизнь с малоимущим творцом, отчего, вступив в наследство, Евгения чувствовала себя виноватой перед возлюбленным и принялась по-царски баловать его. В скором времени художника утомила роскошная жизнь без приключений, и он незамедлительно влюбился в юную тоненькую студентку института искусств. Говорят, будто охлаждение своих чувств он списал на особенности Жениной внешности, о чем заявил ей прямо в лоб. С тех пор вопрос комплекции стал невероятно болезненным для нее.

Как-то раз одна из участниц кружка, прозаик Жанна Вуйчик, ляпнула при всех:

— Какие батальные сцены? Батальный у меня только размер!

При этом она игриво подмигнула Нашей Савве. Та внезапно раскраснелась и попросила всех разойтись. Кружок не собирался почти месяц, а, когда возобновил работу, Вуйчик в нем, разумеется, больше не участвовала.

Настоящая катастрофа произошла в самый разгар лета, когда на ежегодном личманском фестивале собрался весь цвет современной русской поэзии. Среди молодых авторов, принимавших участие в соревновании, сразу выделился некий Леонид Смолицкий. Юноша имел довольно заурядную внешность, был неприятен, иногда даже груб в общении, но отличался от других нетипичной для нашего «цифрового» века начитанностью. Тогда как многие молодые творцы с трудом беседовали о прочитанных книгах, список которых часто ограничивался работами Паоло Коэльо и Чака Паланика, Смолицкий демонстрировал завидные познания в области литературы — от древнеиндийского эпоса до современных зарубежных поэтов. Стихи, представленные им на конкурс, были так же противоречивы, как и его натура: немелодичные, жесткие, но в то же время занятные. Когда у одного из членов жюри конкурса спросили, почему он настаивает на кандидатуре чудаковатого поэта, тот ответил задумчиво:

— Не знаю. Какой-то он увлекательно непривлекательный.

Скорее всего, юноша не дошел бы до финала, но дело довершила его манера чтения своих произведений, опять же парадоксальная: неблагозвучный, слишком высокий голос и твердая уверенность в собственном мастерстве вкупе воспринимались как свежий оригинальный стиль. Причем из тура в тур Смолицкий распалялся все больше, и в полуфинале зал уже аплодировал ему стоя, хоть для большей части аудитории смысл его стихов оставался загадкой. Тогда уже никто не сомневался: победу и сертификат на издание книги отдадут именно ему.

В день оглашения результатов горы неожиданно нахмурили косматые зеленые брови и сбросили на Зеленоморск суровую, не по-летнему холодную грозу, будто они предчувствовали катастрофу. Гала-концерт и торжественное вручение призов перенесли в главный зал гостиничного комплекса «Колумб», который, при всем желании, не мог вместить и половины участников и гостей фестиваля, приглашенных на площадку под открытым небом. Люди старались втиснуться по двое в одно кресло и свисали с галерок, «как гроздья зреющего манго» *. Духота стояла неимоверная, почти жидкая. Но никто не хотел уйти. Все ждали, поедая глазами сцену, кому посчастливится заполучить тираж в тысячу экземпляров. Не убавляло зрителей и выступление знаменитой рок-группы, которую Евгения Борисовна Личман пригласила из столицы. Из зала уже таращилось не меньше сотни стеклянных глаз телефонных камер.

Честь объявлять результаты досталась, конечно же, Личман, так как она была главным спонсором фестиваля. По такому случаю Евгения Борисовна надела широкое платье из натурального шелка, окрашенного под малахит, а прическу ей делал сам Роман Илюшкин — известный столичный парикмахер. Выдающуюся грудь украшали любимые бусы из черного турмалина. Такой нарядной Нашу Савву видели только на крупных торжествах. В повседневной жизни она предпочитала мягкие кеды и широкие джинсовые сарафаны, в которых очень походила на Карлсона.

Кроме Евгении Борисовны на сцене стояли финалисты — две молоденькие девушки, седовласый мужчина и Леонид Смолицкий. Одна из девушек, смуглая, худенькая, с меланхолическим лицом, так побледнела, когда Личман открывала конверт, что, казалось, она вот-вот упадет со сцены. Вторая нервно улыбалась, показывая большие ярко-белые зубы. Седовласый держался спокойно, явно получая удовольствие от всего происходящего, а Смолицкий стоял с отсутствующим видом, слегка подняв подбородок и глядя в одну точку перед собой.

— По решению нашего уважаемого жюри третье место достается Афанасию Митрохину!

Седовласый широко заулыбался и с удовольствием принял пузатую сумку с подарками.

— Почетное второе место заняла Надя Пашко!

Нервная девушка спрятала зубы за дрожащими губами и тоже приняла увесистую раму с дипломом и сумку призов.

— А теперь настал самый волнительный момент, — Личман с трудом перевела дыхание и заговорила громче и торжественней. — Победителем Пятого Зеленоморского поэтического фестиваля имени Бориса Личмана становится… Наталья Шумная!

Вступили трещотки аплодисментов. Меланхолическая девушка стала вдруг раскланиваться, движения ее были конвульсивными, комичными.

Смолицкий, о котором, казалось, все забыли, резко повернулся и отправился было за кулисы, но Евгения Борисовна остановила его:

— Постойте-постойте! Это еще не все. Четвертая номинация нашего соревнования — приз зрительских симпатий. И его обладателем, без всякого сомнения, становится Леонид Смолицкий!

Подарки Леонид принимал с нескрываемым холодом, лицо его приняло еще более отсутствующее выражение.

— Леонид, может быть, вы сделаете нам честь и прочтете что-нибудь напоследок? — попросила Личман.

Публика радостно поддержала просьбу. Смолицкий глядел несколько секунд себе под ноги, потом поставил сумку на бежевое покрытие сцены и взял микрофон.

— Что-нибудь, говорите?

Он обвел зал внезапно загоревшимися глазами.

— Пожалуй, прочту. Напоследок.

И начал читать громко, в своей пронзительной манере:

Не подходи к холодильнику, не совершай оплошность,

Не следует жрать обильно, когда ты — больше, чем лошадь,

Враги притаились во тьме, за дверью белой эмали,

Если откроешь им путь, то уже похудеешь едва ли.

О, не заходи в пиццерию, не поступай опрометчиво,

С такой колоссальной задницей там тебе делать нечего,

Пересмотри меню, пересчитай калории и