Сувенир - Нина Шевчук

— Кирилл, открывай, — Никифор говорил ломающимся сиплым голосом. — Случилась беда.

Когда Зотов вошел в квартиру, Задорожный с трудом узнал его. Кожа на лице потемнела, будто у мертвеца, челюсть дрожала.

— Алексей умер, — выпалили он, наконец, и бессильно опустился на пол прихожей.

— Что ты говоришь? Когда умер?

— Вчера. Утром позвонили матери из посольства.

— Как это произошло?

— Точно неизвестно, — Зотов отер мокрый лоб рукавом ситцевой рубашки. — Вроде, подавился за обедом.

— Подавился? Чушь какая!

Задорожный облокотился на стену, пытаясь овладеть собою. Никифор вдруг снова вскочил на ноги и вцепился в его руку.

— Кирилл, это все из-за меня. Из-за меня Леха умер.

— Да что ты такое болтаешь, идиот! — разозлился Задорожный. — При чем тут ты?

— Послушай, я все понял. Все дело в этом проклятом склепе. Помнишь, Алексей рассказывал про Витю Хлявича? Ну, тот, от которого он узнал про бабку и Пустошевский лес?

— Помню, и что?

— А то, что он разбился в автокатастрофе. Насмерть, — глаза Зотова горели лихорадочным огнем. — А знаешь, когда это случилось? В тот же день, когда Алексей поехал в этот долбаный лес! Часов через пять, после того, как он загадал желание.

По телу Никифора то и дело пробегала дрожь, зрачки были расширены. Глядя на него, Кирилл сам почувствовал страх.

— Ник, успокойся, это совпадение.

— Да какое, на хрен, совпадение! — Зотов перешел на крик. — Вчера утром я сам ходил туда и загадал желание. А днем Алексей погиб в своем номере, понимаешь? Погиб! Ты понимаешь, что теперь будет?

— Ничего не будет. Устроим похороны, — Кирилла начала не на шутку злить истерика друга.

— Теперь, — продолжал Никифор, приблизив к Задорожному мокрое бледное лицо, — теперь моя очередь. Если кто-то другой загадает желание, я умру, понимаешь?

Несколько секунд они смотрели друг на друга молча. Вдруг страшная догадка мелькнула в глазах Никифора.

— Кирилл, ты ведь не ездил… ты не ездил туда?

Задорожный ничего не отвечал.

— Когда?

Зотов вцепился в его руку так, словно сорвавшийся альпинист за кусок древесины, торчащий из отвесной скалы.

— Да не сходи ты с ума! Это все домыслы, предрассудки.

— Когда? — настаивал Никифор не своим голосом.

— Где-то, в полдень.

Никифор бросился в столовую и остановился перед массивными напольными часами. Стрелки показывали четыре тридцать.

— Полчаса. У меня осталось полчаса.

Зотов дрожал, словно от разыгравшегося гриппа, и минут пять бегал по комнате, зачем-то передвигая различные мелкие предметы — журналы на столе, статуэтки на каминной полке. Кириллу очень захотелось взять что-нибудь тяжелое и стукнуть его изо всей силы по голове. Наконец, Ник остановился напротив квадратной ниши, в которой стояла гипсовая репродукция Афродиты Книдской, присел и обхватил скульптуру руками. С огромным усилием он выволок ее на середину комнаты, сам же уселся в угол опустевшей ниши.

— Что ты делаешь, идиот? Я сейчас вызову «скорую».

К телефону, однако, Кирилл не спешил. Можно ли было до конца быть уверенным в том, что Зотов не прав? Произошедшая с Алексеем метаморфоза была явлением мистическим, паранормальным. В этом сомневаться не приходилось. В неожиданно свалившейся на его собственную голову удаче основную роль, по всей видимости, также сыграл склеп. Если Никифор не помешался, и два человека, посетившие Пустошевский лес уже погибли, значит, и Задорожный, и Зотов тоже были в опасности. Если каждый предыдущий посетитель склепа умирает через пять часов после того, как следующий произносит свою просьбу, Ник теперь обречен. С этим ничего нельзя сделать. А вот с ним, Кириллом, еще ничего не известно. Вдруг приятели, как они и договорились неделю назад, больше никому не рассказывали про существование этого места? Вызови он скорую — Ник в горячке начнет болтать. Вероятнее всего, что его слова не примут всерьез, и он поедет прямиком в психиатрическую лечебницу, но ведь есть шанс, что кто-то из персонала все же решит проверить и найдет склеп. Народ у нас простодушный, верит в любые чудеса.

Минуты тянулись медленно, словно чадящие машины в полуденной пробке. Задорожный чувствовал жгучую злость к Никифору, который оторопело таращился на циферблат часов из глубины своего импровизированного укрытия. Когда длинной стрелке осталось меньше сантиметра до отметки «12», он стал мерно покачиваться и еле слышно стонать.

— Да прекрати ты, придурок! — не выдержал Задорожный. — Вылезай оттуда!

От его крика Ник будто проснулся. Взгляд его прояснился, он встал на ноги и открыл рот, чтобы что-то сказать, но в эту же секунду стены ниши сомкнулись. Так, словно они были бумажными японскими перегородками. Произошло это молниеносно и совершенно беззвучно.

Кирилл попятился назад и прижался спиной к противоположной стене. Увидев тонкую струйку крови, сочащуюся из едва заметной щели, которая раньше была просторной нишей, он потерял сознание.

Бордовый «вольво» мчался на предельной скорости в сторону Пустошевсткого леса. Казалось, водитель хочет догнать само солнце, медленно сползающее за розоватый горизонт. Рядом с водителем сидел грязный косматый человек. Он то и дело с интересом поглядывал на чудаковатого молчаливого мужчину, сделавшего ему полчаса назад странное, но очень выгодное предложение. Шутка ли сказать, сто долларов всего лишь за то, чтобы вслух пожелать долгих лет жизни хорошему человеку на какой-то могилке в лесу! Побольше бы таких слабоумных, готовых платить деньги за добрые пожелания!

Остановив машину у обочины, Задорожный долго не мог отстегнуть ремень безопасности. Руки не переставали дрожать уже два часа, с того момента, как он очнулся в своей квартире и убедился, что произошедшее с Никифором — не ночной кошмар и не галлюцинация: ниша, которая пятнадцать лет существовала в его квартире, исчезла, поглотив Зотова.

— Вылезай скорее, дед, нам нужно тропиться.

Хромой неблагонадежный субъект, который, судя по виду, давно не помнил свое последнее определенное место жительства, едва поспевал за Кириллом. На лице его то и дело появлялась страдальческая гримаса, и он скорбно кряхтел, но не сбавлял скорость, так как в нагрудном кармане лежала стодолларовая купюра. Мужик хоть и больной на голову, но молодой, крепкий. А ну как заберет деньги назад и найдет нового счастливца?

— Почти пришли, дед, — сказал, наконец, Кирилл, остановившись у подножия пригорка. — Давай вверх.

— А тута нельзя? Обязательно туда идти, а? — взмолился бомж. — Хочешь, я тута целых три раза тебе пожелаю?

— Нельзя, пошли.

Едва Задорожный достиг того уровня, с которого открывался вид на всю верхушку холма, он остолбенел: на том самом месте, где раньше стоял склеп, росла густая трава. На земле не было никаких признаков того, что здесь когда-либо вообще стояло какое-нибудь строение.

— И где могилка-то? — недоверчиво спросил дед.

Задорожный оглядывался по сторонам.