Замуж за монстра - Анна Григорьевна Владимирова

— А дашь и мне альбом с карандашами?

— Конечно.

Вскоре на веранде зажгли очаг, правда, дымом так и не запахло. Михаил устроился так, чтобы рисовать меня и поглядывать на Дзери. Я же выводила на листке портрет спящего на коленях Дали. Правда, когда Миша поставил передо мной бокал обещанного алкоголя, рисовать стало сложнее. Пальцы то и дело соскальзывали с карандаша, а глаза слипались все сильнее. Я широко зевнула и отложила свои жалкие потуги.

— Покажешь, что там у тебя получается? — перевела я взгляд на Михаила.

Черт, как же он был хорош за работой! Эти его выверенные движения, рельефные предплечья и длинные пальцы… А взгляды?.. Зачем я только напилась?

— У меня не очень приличные мотивы здесь, — оскалился он порочно, и мое лицо вспыхнуло так, что тепло от огня померкло.

— Ну и фантазия у тебя, Миша, — прохрипела я и закусила губу.

— Взрослые мужские фантазии, — усмехнулся он. — Коту не показывай, он ещё маленький.

Да, эротика ему удавалась отлично. И тот мотив, о котором мы припирались в лесу, вышел особенно чувственным. Он нарисовал меня лежащей в осеннем пруду. Плечи и шею облепила ряска и пестрая листва, а по раскрасневшимся щекам разбрызгались капли дождя. В моих глазах, как и в темной воде, отражалось небо, но ни капли стыда по поводу собственной наготы…

— Я так понимаю, грудь тебе нравится особенно… — хрипло прошептала я.

— Я ее фанат, — интимно прорычал он, склоняясь ниже.

— Какая бесстыдная ведьма…

— Вовсе нет…

Я отчетливо ощутила привкус алкоголя на своих губах, когда он поцеловал меня с напряженным выдохом. Дали заерзал, зажатый между нами, но все равно разразился громкими руладами, оттеняя момент. Что это вообще за магия тут такая? Откуда эта сказка?

— Я пьяная, — доверительно сообщила я шепотом, облизав губы.

— Ты два глотка всего сделала, — нежно коснулся он носом моего.

— Ещё два, и день кончится…

Тут Михаил отстранился и недовольно потянулся за мобильным.

— Нет, — недовольно проворчал он в трубку, выпрямляясь. — Нет, не сегодня.

Он уставился на меня долгим взглядом, и мне не понравилось, как тот стремительно мрачнел. Наконец, Михаил вздохнул, коротко сжал мою ладонь, извиняясь, и направился с веранды в сад.

***

— Я считаю, что это все — ловушка, — дергался Иса. — Это предложение устроить свадьбу на весь высший свет похоже на шантаж Серого!

Хан на параллельной линии молчал.

Я остановился в дальнем углу сада, где меня точно не услышат ни Ринка, ни Дзери. Честно говоря, я думал, что мы с Ринкой сами испортим свой вечер, зато теперь в душе теплело от иррациональной радости — вечер нам портили пока что только мои друзья.

— Я не могу лишить Ринку единственного родственника, — спокойно возразил я.

— Миш… — засопел напряженно Иса. — Он этим пользуется!

— Ты тоже так думаешь, Хан? — спросил я тишину.

Ведьмак отчетливо вздохнул.

— Все, что Иса думает о Сером, в корне неверно. Потому что слишком просто, — досадливо процедил он. — Я могу сказать лишь, что не могу вычислить его мотивы и никогда не вычислю! Даже если он сам мне их выложит! Но уверен в следующем — для него Катерина очень важна. Я навел справки. Серый ценит семью больше, чем что-либо. За своих — горой.

— Что ж он так дочь-то проворонил? — не сдержал я раздражения.

— Не совсем так. С его дочерью не все гладко, и есть у меня подозрение, что будь он благоразумнее, она бы давно не работала в исследовательском и тем более не растила бы там Катю. Но Серый на многое закрывал глаза и выгораживал дочь.

— А можешь подробнее? — подобрался я.

То, что я помнил про эту женщину, пускало холод вдоль позвоночника, а я давно уже не чувствительный мальчик.

Её одержимый взгляд снился мне долго даже после того, как я последний раз заглянул в её глаза…

— Её должны были уволить, когда она забеременела Катей. Был какой-то серьёзный разлад и в ее отношениях с мужем — они чуть не развелись. Но все утихло, и мать Кати осталась в отделе.

Я слушал и думал об открытии Ринки сегодня. Не хотелось делиться этим ни с кем. Для нее это стало надеждой, призрачным шансом на воссоздание хоть какой-то части своей семьи, и мне хотелось обращаться с ее ожиданиями так, будто они были очень хрупкой ценностью. Но мне никто не поможет лучше, чем Хан и Иса, если я захочу помочь Ринке открыть эти двери. Или надежно замуровать, прежде чем она их обнаружит…

— Сегодня Ринка сказала, что ее отец — оборотень, — тихо сообщил я, вглядываясь в мельтешение листьев красного клена перед глазами. Стремительно темнело, и его яркость выцветала с каждой минутой, бередя неприятные воспоминания в душе. — Я бы хотел попробовать его найти.

Повисла тишина, в которой отчетливо присвистнул Иса.

— Это же редкость такая, — тихо заметил он.

Хан на лишние эмоции не растрачивался:

— Подумаю…

— Я думаю, если Серый знает и молчит, то там совсем тупиковый вариант, — высказал я свое главное сомнение.

— Может, не знает? — с надеждой предположил Иса.

— Может, — задумчиво отозвался Хан. — Но мы тут по другому вопросу. Ты намерен следовать совету Серого?

— Я намерен пока что взять передышку, — обернулся я к дому. — Хочу побыть за городом. И Дзери со мной останется — найдем чем заняться…

Я говорил, а сам понимал, насколько же по-разному меня сейчас видят они и Ринка. Нет, конечно, друзья понимали, что в моей жизни многое поменялось. Но я же знал, что они видели меня всяким. Мне даже подумалось, что быть с Ринкой таким, каким я был все эти дни, проще — я недалеко ушел от себя настоящего. А вот стать тем, кем мне хотелось быть сейчас, для нее будет нелегко. Я же убийца, зверь, беспринципная во многих вопросах тварь и безжалостный монстр… Не поэтому ли я демонстрировал Ринке себя настоящего все это время? Чтобы иллюзий не питала? А сейчас тогда кого я разыгрываю? Того, с кем ей может быть хорошо? А я могу быть таким для нее всегда?

Хочу попытаться.

По крайней мере сегодня