Замуж за монстра - Анна Григорьевна Владимирова

— Хочешь, можно попробовать выяснить?

Я снова отстранилась, и посмотрела ему в глаза. Чувствовала, как его тепло отогревает, дает уверенность… Как же хорошо, что он оказался рядом сейчас! Я бы не вынесла этого в одиночку. Мне некому было бы позвонить и попросить спасти от себя самой.

— Рин?..

Я сморгнула остекленевший взгляд и коротко коснулась своими губами его губ, а потом уперлась лбом в его, и мы замерли, успокаивая дыхание друг друга.

— Спасибо… — прошептала.

— Не за что. — Его взгляд все ещё был наполнен тревогой и пониманием. — Ты, наверное, не захочешь вернуться в ту комнату…

Увы. Теперь она будет напоминать мне ужас этого открытия. Я виновато поморщилась, кивая.

— Ну пошли в другую ванную. — И Миша подхватил меня на руки.

— Осторожно, я там воды налила, — рассеяно прошептала я.

Он отнес меня наверх и, пройдя коротким коридором, внес совсем в другую комнату. Тут было уже не так разнообразно — без тропического уголка в ванной и слишком лаконично, но вполне по-мужски уютно. Михаил усадил меня на широкий край ванной и включил воду.

— Я тебя оторвала от чего-то, — смутилась я и закусила губы.

— Давал Дзери задание, — вздохнул он. — Нет, не оторвала. Я побуду с тобой.

Он не спросил. Просто поставил перед фактом, но внутри совсем все отогрелось, и я улыбнулась.

— Может, выпить хочешь? — предложил он.

— Хочу, — кивнула я.

— А что пьешь?

— А я не пью…

Он удивленно вздернул бровь.

— Ну, я просто не пью, не с кем особо было и желания не было. А сейчас хочу выпить.

— Понятно, — усмехнулся он. — Придумаем что-нибудь. Залезай в воду.

Меня залило жаром, будто я первый раз перед ним раздеваюсь. А чувствовала себя именно так. Сердце забилось быстрее, зато страха почти не осталось.

— А если отец жив? — попробовала поразмышлять я.

— Рин, лучше не питать иллюзий. Шансы, что у тебя где-то есть настоящий отец, о котором можно мечтать, почти нулевые, — не стал он поддерживать мои иллюзии, безошибочно их раскусив.

— Ты прав, — кивнула я. — Но было бы здорово…

— Да.

Когда Михаил вышел, пообещав вернуться через десять минут, мне цинично подумалось, что общий враг — беспроигрышный вариант для объединения враждующих сторон. Но мысль эта не прижилась. Я же знаю Мишу не первый день. Все, что он сейчас сделал для меня, умел только он — быть рядом, быть честным и готовым нести ответственность за последствия своей честности.

Но как же сладки были иллюзии! Мне представилось, что я нахожу отца. И что он знал обо мне, и любил маму когда-то, но у них не сложилось. А мама конечно же любила его. Но мимолетная слабость прошла, а я осталась. И конечно же моему настоящему отцу говорить об этом нельзя было. Оборотни не позволяют лишить себя ребенка…

— Рин?

Я очнулась от фантазий и подняла взгляд на Мишу. Он переоделся в домашние вещи — мягкие штаны, безразмерную футболку — и принес аптечку.

— Я буду начинать пить с аптечного спирта? — усмехнулась я.

— Ты локти себе стесала, — не оценил он моей дурацкой шутки.

А я и правда не заметила этого. Как и того, что у меня все сильней болит плечо. Я потерла его, забывшись, и Миша это сразу заметил:

— Сильно болит?

— Нет, просто ушибла.

— Хочешь, я попрошу Хана снять ошейник? — вдруг предложил он, опускаясь у ванной на колени.

— Нет, — мотнула я головой, даже не задумавшись.

Все, что между нами сейчас происходило, казалось просто невероятным стечением обстоятельств и факторов и было мне очень нужно. Ошейник — одно из немаловажных условий. Без моих сил я могу быть для Миши слабой женщиной, которую он таскает на руках при малейших угрозах. А взрослую сильную ведьму таскать надобности не будет.

— Почему? — настороженно поинтересовался он.

— Я не хочу пока что ничего менять.

Он долго на меня смотрел, и взгляд его мне не нравился.

— Я не намерена причинять тебе вред, — прошептала я, чувствуя, как страх вонзается ледяными иглами в вены.

— Если бы я так думал, я бы не предложил…

— Предложил бы. Ты думаешь, что я стану твоей конечной точкой, за которой жизнь уже не продолжится. И готов принять такой, какая есть…

— Я же просил тебя перестать быть доктором, — улыбнулся он вдруг тепло. — Мы оба фаталисты. Ничего не попишешь.

— Поэтому, не надо.

— Понимаю, — расслабленно заключил он. — Как скажешь.

— Ты можешь вернуться к Дзери, — улыбнулась я вымотано.

— Уверена? — вздернул он бровь, пытливо вглядываясь в мое лицо.

— Да.

— Ладно.

Миша принес мне одежду и оставил двери открытыми, чтобы я могла его звать. А я не спеша отогрелась в воде и привела себя в порядок, раздумывая. В том, что я права относительно своего отца, сомнений почти не было. Это как знать правду всю жизнь, но предпочитать в нее не верить. Мне и так было сложно все это время, и усложнять свою жизнь не было сил.

Я вышла в спальню, осмотрелась и выглянула в окно. Как же тут хорошо! Теплые лучи заката так ярко жгли осенний леса, что у меня аж в груди защемило, а на губах ожила улыбка. Давно я так не улыбалась, по-настоящему радуясь моменту. Я спустилась по лестнице, скользнула в кухню, по-хозяйски собрала себе тарелку из всяких нарезок и булочек и направилась обратно на веранду. От прохладного ветерка помощник Михаила тут же предложил мне плед. Конечно, никто тут меня без присмотра не оставит, но это и не напрягало. Я даже воспользовалась этим — попросила чашку чая и устроилась в большом кресле с удобством. Не хватало только запаха дыма от какого-нибудь костра и кота на коленях.

Но меня будто услышали:

— Мы тебе не помешаем? — На колени мне прыгнул Дали, и на стол с противоположной стороны посыпался дождь из восковых карандашей. — А, черт…

Михаил досадливо сгреб их в сторону и положил рядом несколько потрепанных альбомов. Дзери смущенно мне улыбнулся и, подхватив ближайший стул, спустился с ним в сад.

— Еду только себе сами тащите, — глянула я на Мишу с усмешкой.