Летом перед грозой - Дмитрий Валерьянович Лекух

движок лодочный перебрать при не самых благоприятных погодных обстоятельствах. Тут жить захочешь, – еще и не в таком разберешься: помню, как у нас все с тем же Славяном накрылся движок в дельте Волги, и нас потащило ветром и течением в дождливый и холодный ноябрьский Каспий.

Как я тогда починился, если честно, до сих пор не очень-то понимаю.

Но вот такие тонкие, деликатные вещи, как вязание мух, – они точно не для меня.

Злюсь, терпения не хватает.

Ругаться начинаю, и отнюдь не как человек с высшим гуманитарным образованием.

Беда…

…Пришлось звать все еще недовольного чем-то Глебушку.

Хотя, оно, конечно, понятно, – чем.

Ну, да ладно.

Все равно без него никак.

Сидим, мучаемся.

– Ты в курсе, куда Славян намылился? – интересуюсь, разливая горячий и густой чай по полулитровым «солдатским» металлическим кружкам.

Глеб кивает.

– Сказал, – вздыхает, закусив нижнюю губу и накидывая какую-то особо сложную петлю на непокорную версию «плавающей» местной «подёнки». – Когда с Паны ехали. Останавливались покурить, помнишь? Вот тогда и сказал…

– И что думаешь? – интересуюсь.

Ларин хватается за кружку с кипятком, чуть расплёскивает прямо себе на пальцы.

Шипит, матерится.

Хватается обожженными подушечками пальцев за мочку левого уха.

Снова шипит.

– А что я тут могу думать? – удивляется, наконец. – Ты что, Славика нашего не знаешь?! Если что решил, – выпьет обязательно. Тут отговаривать бесполезно. Нужно семью поддержать на это время да помочь сотрудникам за бизнесом проследить, чтобы дров особых не наломали. А больше и не сделаешь ничего…

Я с сомнением смотрю на чай и плескаю себе на два пальца виски из так и не допитой здоровенной бутыли «уральцев» на колесиках. Ларин хмыкает и тоже толкает в мою сторону стакан: приходится обслужить.

– Да так-то оно так, – вздыхаю. – Только есть в этом что-то неправильное, знаешь ли. Мы с тобой, люди, которые там реально пользу могли бы принести, остаемся в Москве. А наш щенок – едет воевать на Донбасс…

Глеба хмыкает.

Обкусывает леску, вынимает готовую «поденку» из миниатюрных тисков, любуется.

Потом аккуратно складывает в уже заранее подготовленную специальную «мою» коробочку и начинает вязать точно такую же, но уже для себя.

– Просто мы, Валерьяныч, – двигает влево-вправо челюстью, – уже достигли того возраста и состояния, когда мужчины начинают думать прежде всего головой. А Славяну это надо еще и потому, что у него детство в жопе до сих пор никак не наиграется. Изменить тут ничего невозможно, остается только терпеть…

Я согласно киваю.

– Выпьем? – спрашиваю.

– Ну, а почему бы и нет? – удивляется в ответ. – Хорошие пацаны посидят-посидят, да и опять понемногу выпьют. Все равно уже же налил…

Я хмыкаю.

Поднимаю стакан.

– Вон, – говорю, глядя через натянутую антимоскитную сетку, – кстати, и красавица наша сюда идет. Точнее, бежит. Ножки-то голенькие, комарики-то покусывают. Сказать ей, что ли, что здесь так не по сезону ходить?

Глеб тоже поднимает глаза.

– Да, вон, – смеется, – она и сама сообразила, похоже. В палатку вот побежала. Только ты не обольщайся, друг, сейчас штанишки наденет, носик попудрит и все равно сюда кокетничать прибежит. Пропал дом…

Замечает поднятый мною стакан с виски, хлопает себя по лбу.

Чокаемся.

– Очень, конечно, красивая девка, – вздыхает неожиданно Глеб. – Но что-то здесь, сука, не так. Вот спинным мозгом чувствую…

Я согласно киваю.

Ларин опять хмыкает.

Алёна, уже переодевшаяся в джинсы и напялившая на голову смешную, но очень красиво подчеркивающую свежий цвет лица и густоту волос шапочку, вылезает тем временем из палатки и с улыбкой направляется в нашу сторону.

Нда, думаю.

Дела…

…Закуриваю, лениво глотая дым.

Глебушка заканчивает со второй поденкой и не торопясь начинает вязать «нимф»: полдня сегодня на берегу камни ворочали, чтобы разобрать, какого именно цвета должна быть эта имитация местной личинки ручейника.

Кажется, разобрались.

Алёна наконец-то откидывает полог и просовывает голову в «столовую».

– Ой, мальчики, а что это вы тут делаете?

– Нимф вяжем, – отвечает сквозь зубы Ларин.

«Сквозь зубы», кстати, – это в данном случае не «со зла», ничего подобного: просто у него в зубах как раз сейчас зажата какая-то важная нитка, которую он то ли обрезает, то ли просто обкусывает.

– Нимф? – хихикает. – Ой, а можно я посмотрю?! А у меня, кстати, виноградик вкусненький в палатке нашелся. Принести?!

– Неси, – соглашается Глеб, сплевывая остатки нитки куда-то в сторону на пол. – А мы тебе за это виски нальем. Тоже вкусненького. Хочешь?!

– Хо-о-очу-у-у!!! – убегает.

Смеемся.

– Хорошая девчонка, кстати, несмотря ни на что, – улыбается Глеб.

– Угу, – соглашаюсь. – Только с бэкграундом есть проблемы.

Ларин только фыркает:

– Разве ж это проблемы. Они еще даже и не начались. Кстати. Это у меня паранойя развивается, или ты меня действительно «смотришь»?

Я вздрагиваю.

Не очень это вовремя, конечно…

– Смотрю, – затягиваюсь. – Есть такая тема.

Глеба задумчиво чешет нос.

Молчит.

Понятное дело…

– Большой сырьевой проект, – со вздохом тушу недокуренную даже до половины сигарету.

Все равно сейчас новую начинать.

– Очень большой, – продолжаю. – На Дальнем Востоке. Совместный, с нашими новыми тамошними стратегическими партнерами. Не газ и не нефть, само собой, но тоже очень даже и ничего. Объемы, по крайней мере, впечатляют.

– И?

Я жму плечами.

– Финансы, разумеется. Типа финансовый директор. Ты что-то другое услышать хотел?

Он секунду молчит.

– Твой интерес? – щурится.

Я медленно киваю.

– Мой интерес, – делаю небольшой глоток из стакана, – заложен процентом в инвестициях. За сопровождение по коридорам и прочий, извиняюсь, «джи-ар». Но за его реализацией, согласен, надо будет последить. За реализацией моего личного интереса и интереса группы моих, скажем так, хороших друзей. Небесплатно, конечно. Ну, и заодно поглядеть, что оттуда вообще вынести можно полезного и рационального, кроме общих государственных интересов и прочей небескорыстной любви к Родине.

Глеб хмыкает.

– Это, – чешет нос, – смотря какие объемы. Иного котейки шкуру как только не чеши, так там один болт одни вши…

Я старательно жую нижнюю губу.

Вопрос, конечно, интересный.

– Десятка, – говорю негромко. – Не миллионов. Ярдов, разумеется. И не рублей. И учти – это только инвестиции, стартовый, так сказать, объем. Цветмет, молибден, уголь. Да вообще много чего…

Глебушка только присвистывает.

– Интересно девки пляшут, по четыре штуки в ряд. Фактически, больше половины золотовалютного запаса смешного государства Украина. Вполне себе хватит, чтобы достойно встретить старость. Даже и процента от инвестиций. А сам чего не идешь?! Тут объемы такие, что и думать даже не стоит.

Я смотрю на него пристально.

Потом медленно кручу пальцем у виска.

Он смущается.

– Понял, – кивает. – Извини за дурацкий вопрос. Можешь на меня рассчитывать. Сроки какие?

Я жму плечами.

– Да месяцев через пять, – говорю, – думаю, и начнете.