Прикасаясь, я чувствую твоё сердце (СИ) - "Ksendagir"

Джон что-то говорил ему, но Джексон не слышал, он вытер кровь под носом тыльной стороной ладони и сделал нетвердый шаг, потом еще один, уверенней, и направился к выходу, стремясь как можно быстрее покинуть это место.

— Ты куда?! — гневный окрик настиг его уже у двери, заставив остановиться. Джексон повернулся и столкнулся глазами с возмущенным взглядом Джона.

— Джексон, мать твою, ты куда собрался? — тот ударил себя по лбу и закусил губу, разочарованно качая головой.

— К Шину, — Джексон произнес это таким тоном, словно ничего правильнее этого в мире не существовало.

— Блять! — Джону стоило больших усилий сохранять спокойствие. — Да вы стоите друг друга, оба на голову отбитые, — он несколько раз шумно вздохнул, — ты себя видел? Хочешь в тюрьму загреметь?

Джексон непонимающе моргнул и удивленно опустил взгляд, рассматривая свою забрызганную кровью футболку, будто видел ее впервые. Джон тем временем, воздав благодарность жадности и богатству Томпсона, открыл бар и налил полный стакан виски.

— Выпей и умойся хотя бы, — он протянул выпивку Джексону, который опрокинул в себя виски буквально за пару глотков, даже не почувствовав вкуса, а после скрылся в ванной.

Но он успел услышать, как хрипло Юске пробормотал:

— Как хорошо, что он никогда не разделял взглядов своего дяди, еще одного Андо этот город бы не выдержал.

Джексон нехорошо усмехнулся, останавливаясь на пороге, и, бросив косой, нечитаемый взгляд на Юске, ровным тоном ответил:

— Я был бы хуже.

Как Юске удивленно вытаращился и неуютно повел плечами, Джексон уже не видел. Он стоял перед широким зеркалом, как завороженный рассматривая свое отражение. Лицо в крови. Его и Томпсона. Покрасневшие, сбитые до мяса костяшки на руках, одежда в красных, темнеющих пятнах, а глаза как у безумца, сбежавшего из психушки — расширенные зрачки, слипшиеся ресницы. И белая, как стены этой ванной, кожа.

Джексон был в каком-то подобие транса, наблюдая за собой словно со стороны: это не он, а кто-то очень похожий, с ледяной жестокостью только что убил человека, это не он, а кто-то другой, обезумел от злости и боли за того, кого так сильно любил. Джексон целиком и полностью осознавал, что ради Шина и его благополучия легко бы расстался с жизнью, но сегодня он жизнь отнял. И не жалел ни о чем, кроме того, что не смог раньше остановить тот кошмар, в который угодил Шин.

Холодная вода стекала по лицу мутными дорожками, раскрашивая белоснежную раковину в розовый. Джексон продолжал тереть кожу, пытаясь ухватиться хоть за одну разумную мысль в сознании. Он д е й с т в и т е л ь н о только что убил человека. Господи, убил! Голыми руками избил до смерти. И ни один нерв внутри него не дрогнул. Он, правда, стал бы гораздо хуже своего дяди, если бы решил последовать по его стопам. Но Джексон был другим человеком, и это вселяло надежду на то, что проснувшаяся внутри него густая, опасная темнота, подстегнутая желанием отомстить за страдания любимого, не превратится в нечто большее, что он сможет ее подавить.

— Сегодня ты опять останешься у нас, — Джон неслышно появился сзади, останавливаясь у входа в ванную, и бросил ему чистую футболку, которую, Джексон не сомневался, он взял у одного из парней Юске. — Завтра вместе с утра поедем в больницу. И не думай мне перечить, я тебя одного никуда не отпущу в таком состоянии. Алекс с Шином мне не простят, — Джон вдруг усмехнулся и оперся плечом о дверной косяк. — Юске здесь все подчистит. Переодевайся и поехали.

Джон Такаяма

В дверях их встретил обеспокоенный Алекс, который встревоженным взглядом пристально осмотрел стоящих перед ним на пороге Джона и Джексона. Внешний вид первого вселил в него долгожданное спокойствие, которому суждено было просуществовать совсем недолго, потому что Ямато выглядел так, словно вернулся с войны.

— Что произошло? — Алекс запустил мужчин в дом и закрыл за ними двери.

— Всё закончилось, — коротко ответил ему Джон и коснулся губами виска любимого мужчины, одновременно с этим вдыхая родной аромат из смеси дорогого парфюма, геля для душа и запаха чистого тела.

— Твой парень решил, что он мой сторожевой пёс, — бросил ему Джексон и прошествовал в гостиную прямиком к мягкому дивану.

Алекс повернулся к Джону, вопросительно изогнув правую бровь и всем своим видом намекая на необходимые ему объяснения.

— Ты не видел его в том состоянии, в каком видел я, — пожал плечами Джон, — он там такого дикого включил, что Юске чуть в штаны не наложил, а его трудно напугать, поверь мне, — он многозначительно подмигнул Алексу, а после уже на ходу стащил с себя в футболку. — Я в душ. Кстати, Джексон, тебе бы тоже не помешало. Мне кажется, я видел мозги Томпсона у тебя в волосах.

Джексон схватился за голову, а Алекс ахнул от вида его разбитых в кровь рук.

— Боже, Джексон, что с твоими руками? Сиди тут, я принесу аптечку… — опередив Джона на лестнице, Алекс поспешил за сумкой с медикаментами, которая хранилась в ванной.

— Осторожней на поворотах, — бросил ему вслед Джон, проследив хмурым взглядом за удаляющейся спиной любимого. — Он всё-таки не при смерти, зачем так спешить, а? — уже ворчливо пробубнил себе под нос Пёс, внезапно почувствовавший укол ревности.

***

Алекс сидел подле Джексона и бережно бинтовал его заранее обработанные обеззараживающим средством кисти. Он почти закончил со второй рукой, когда в гостиной появилась высокая фигура Джона в пижамных штанах, белой майке и полотенцем на голове.

— Ну что? Жить будет? — усмехнулся Пёс и присел на диванный подлокотник рядом с Алексом.

— Да, но руки выглядят ужасно… Мне даже представить трудно, что там стало с лицом Томпсона, — ответил ему Алекс, убирая обратно в сумку бинт и склянки с присыпками и мазями.

— Всё очень просто, — пожал плечом Джон, — под конец лица там уже не было. Юске пришлось соскребать его остатки с пола.

Его возлюбленный брезгливо поморщился, представив эту картину, и поднялся с дивана, чтобы пойти в ванную и вернуть на место аптечку. Джон и Джексон остались в гостиной вдвоем. Некоторое время они просто молчали, смотря куда угодно, только не друг на друга. Потом их взгляды всё-таки встретились, и Джон первым нарушил молчание.

— Ты как? — он помнил, какого это убить человека впервые, и, поверьте, не было тут никакого кайфа и эйфории. Только вязкая и мрачная темнота, заполняющая всё твое естество и пожирающая тебя изнутри. Трудно не свихнуться и сохранить в себе человечность, когда, лишая кого-то жизни, от этой человечности пришлось отказаться, пускай и всего лишь на мгновение. Считанные секунды, способные перечеркнуть всю твою жизнь.

— Нормально, — коротко ответил Джексон, хотя его внешнему виду до обычного «нормально» было так же далеко, как и до Аляски раком.

— Хочешь ещё выпить? — Джон потер полотенцем влажные от воды волосы и стянул его с себя, перекидывая мокрую махровую ткань через бедро.

— Нет, — Джексон отрицательно покачал головой и поднялся с дивана. — Пойду в душ схожу и лягу спать.

— Окей, как хочешь, — Пёс проводил его удаляющуюся фигуру задумчивым взглядом, после чего тоже покинул диван и направился к бару, в недрах которого находился весьма дорогой алкоголь. Пока Джексон принимал душ, Джон зашел к нему в спальню и поставил одну бутылку виски с бокалом на тумбу у кровати. Что-то ему подсказывало, что позже выпить Ямато всё равно захочет. Вид у него был такой, что впору только обнять и пожалеть. Джон бы мог, конечно, составить ему компанию, но уж коль Джексон был против дружеских посиделок и поддерживающих похлопываний ладонью по плечу, он хотя бы таким ненавязчивым образом окажет ему свою дружескую поддержку. Всё-таки на долю этого парня выпало немало испытаний, а сколько их ещё впереди только одному Богу было известно.

***

На утро, как и договаривались ранее, все они дружно отправились в больницу навестить Шина. Когда Алекс, Джон и Джексон прибыли на место, было как-раз время врачебного обхода, и из-за этого в палату их не пустили. Всем им пришлось набраться терпения и ожидать в больничном коридоре момента, когда палату Шина покинут врач с медсестрой. А когда доктор Сойер вышел им навстречу с воодушевляющей улыбкой, у всех троих как-то сразу от сердца мгновенно отлегло.