Укус скорпиона - Виталий Пищенко

— Зачем же вся эта дребедень? — тряхнул я тяжеленным ружьем. —Ладно, не имея шлема, в обычную игру без экипировки не попадешь, но ты же говоришь, что здесь особый случай.

— Для маскировки, — ухмыльнулся Бруно. — Или ты хочешь, чтобы окружающие обратили внимание на двух придурков, собирающихся играть в неподобающем одеянии?

Однако все сразу пошло наперекосяк. В мире «Конкистадора» двигались войска, дымились костры, стлались за всадниками шлейфы пыли…

— Что за ерунда? — недоумевал Бруно. — Рэйверов, кроме нас, здесь нет, кто же дал команду на начало игры?

— Может, кто-нибудь из наших тоже потерял шлем и опередил нас? — уныло предположил я.

— Маловероятно… Однако хочешь не хочешь, а чтобы найти шлемы, придется включаться в охоту за золотом инков.

— Всю жизнь только об этом и мечтал! — вздохнул я. …Перед нами простирался странный город. Глиняные хижины, крытые соломой, соседствовали с дивными домами, сложенными из плотно подогнанных каменных глыб. Большую треугольную площадь окружали просторные, хотя и приземистые строения, похожие на современные казармы. Чуть поодаль на холме застыла каменная крепость, а дальше — еще одна, обнесенная тремя рядами высоких стен.

— Кахамарка, — сказал Писарро. — Вот мы и достигли цели. Атауалыта со своими воинами рядом. Завтра будет великий день, да благослови нас Господь!

С этими словами сто пятьдесят конкистадоров вошли в «город морозов», как переводилось с индейского слово «кахамарка». Мы с Бруно ехали на мускулистых жеребцах почти в самом конце кавалькады. За нами шли пешие солдаты. А еще дальше — лошади, тащившие за собой пушки и дрожавшие от напряжения.

— Улицы пусты, — хмуро сказал Бруно. — Никто не встречает Франциско Писарро и его головорезов, к которым мы нынче с тобой имеем честь принадлежать.

— Да ладно тебе, — сказал я. — Берешь все так близко к сердцу, будто это происходит в реальности и ты пришел превратить в прах целую цивилизацию.

— Спешиться! — пронеслось над нами, едва мы въехали на площадь. — Выставить сторожевые посты.

Забряцало оружие, заржали кони, предчувствуя долгожданный отдых.

— Де Сото к Писарро! — вновь разнеслось над площадью. Мы принялись расседлывать коней, но не успели. Де Сото вернулся.

— Пятнадцать человек со мной! — выкрикнул он. — Надо проведать Верховного инку. — И он смачно сплюнул себе под ноги.

Снова мы были в седле. Признаться, своего зада я уже не чувствовал, хотя прошло не более трех часов, как мы оказались среди испанского воинства, покинув экипировочный сегмент. Утомленные кони недовольно ржали, но все же слушались ударов шпор, и вскоре малочисленный отряд, выбравшись из города, оказался на дороге, ведущей к горам, где был разбит военный лагерь инков. И тут наш отряд догнал брат Писарро Эрнандо с двадцатью солдатами.

— Что случилось? — спросил де Сото.

— Франциско решил укрепить посольство, — улыбнулся Эрнандо. — Мало ли что придет на ум этим варварам.

— Мудрое решение, — кивнул де Сото, прекрасно понимая, что теперь отрядом командует не он, а значит, Франциско в который раз выказывает ему свое недоверие.

— Я имею не меньше прав получить лучший кусок при дележе добычи, чем эти чертовы братья, — пробормотал де Сото. — Нет же, они забирают себе самое лучшее и ценное. Да и слава покорителей Нового Света будет принадлежать не мне, а им. Разве это справедливо?

Но в этот миг впереди показалась река, а за нею — тысячи и тысячи перуанских воинов, выстроившихся в боевые порядки. У меня даже дух захватило от этого величественного зрелища.

«Ну, программисты, ну, молодцы, — подумал я. — Постарались. Впечатляет».

— Вперед! — крикнул Эрнандо. — Мы почти у цели!

И мы на полном скаку влетели в реку, хотя рядом был мост.

— Бр-р-р, — я заклацал зубами, — они что, сдурели? К чему нам холодные ванны?

— Писарро боится, что на мосту ему могут устроить ловушку, — пояснил Бруно. — А вообще программисты, видимо, решили ни на шаг не отходить в сторону от реально происходивших почти полтысячелетия назад событий.

— Чтоб их… — собрался выругаться я, но тут же с облегчением увидел, что мой конь почти выбрался на противоположный берег.

Как ни странно, нашему продвижению никто не препятствовал. Воины Верховного инки даже не тронулись с места. Наоборот, один из индейцев показал Эрнандо Писарро, где находится резиденция Атауальпы — дворец с множеством колонн и каменным бассейном, куда по трубам стекала горячая и холодная вода из источников. Возле дворца был разбит большой сад, окутанный дымкой из-за небольших гейзеров, то тут, то там выбрасывавших в воздух клубы пара.

Когда наш отряд подъехал ближе, мы увидели толпу людей в необычных одеждах. Это были приближенные правителя. Сам же Атауальпа сидел в кресле, украшенном драгоценными камнями и золотыми пластинами. Он был не молод, но и стариком его нельзя было назвать. Высокий, широкоплечий, крепкого телосложения, с умными спокойными глазами — он всем своим видом олицетворял могущество и величие империи инков.

Наш отряд остановился неподалеку от дворца. Спешившись, мы остались возле лошадей, а Писарро и де Сото вместе с тремя солдатами приблизились к Атауальпе, так и не покидая седел.

— Видишь золотой шлем на голове Верховного инки? — толкнул меня в бок Бруно.

— Ну?

— Это и есть наша цель. У меня отвисла челюсть.

— А как мы его заберем?

— Узнаешь. Но никого из наших здесь нет. Кто же дал команду на начало игры? Непонятно… — проговорил Бруно, наблюдая, как Эрнандо приблизился почти вплотную к Верховному инке и, склонившись в низком поклоне, сказал:

— Я — посланник моего брата, главнокомандующего войсками великой Испании. Мы пришли в вашу страну с миром и хотим помочь в борьбе против ваших врагов. Главнокомандующий просит узнать, не хочет ли предводитель инков прибыть в Кахамарку, чтобы лично убедиться в дружественных намерениях испанцев.

Атауальпа молчал, ни один мускул не дрогнул на его лице, ни одним жестом он не показал своего отношения к тому, что сказал Писарро, хотя переводчик, взятый специально для этого случая в перуанский лагерь, перевел речь испанца слово в слово.

Пауза затягивалась. Конкистадоры начали нервничать. Писарро, видимо, тоже, потому что, не выдержав, сказал:

— Мы ждем твоего решения, или ты уже забыл о нас?

— Нет, — усмехнулся Атауальпа. — Скажи вашему предводителю, что у меня сейчас пост. Завтра он завершится, и

тогда я и мои вожди посетим его. А до тех пор вы можете разместиться со своими людьми в казармах около площади. Завтра я решу, что делать дальше.

Писарро вновь поклонился и, повернув коня, поскакал прочь. Мы последовали за ним, радуясь, что обошлось без драки, хотя прекрасно понимали, что рано или поздно она обязательно будет, страшная и кровавая, несмотря на то, что мы находимся всего лишь в «виртале».

В Кахамарке нас встречал Франциско Писарро, нервно расхаживавший по площади.

— Как Атауальпа? — первым делом спросил он у брата.

— Он принял наше предложение, — расхохотался тот в ответ.

— Слава Всевышнему! — перекрестился Франциско.

Ночь прошла в тревожном ожидании. Никто не сомкнул глаз, понимая, что перуанцы могут напасть в любой момент. Огни вражеского лагеря сверкали на склоне горы словно звезды на небесах — так их было много, вселяя в сердца испанцев еще больший трепет. По крайней мере на физиономиях графобов читался именно страх.

Но ничего не произошло. Наступило утро, постепенно разгорался день, время шло к полудню. Лишь тогда в Кахамарке появились гонцы, сообщившие, что повелитель инков скоро прибудет в город в сопровождении знати и воинов.

— Вот тогда и начнется резня, — шепнул мне на ухо Бру-I но. — Великий лев окажется в зубах гиены.

— А если попытаться изменить программу и предупредить инков? — спросил я.

— Жалко их, да? Это же только игра. К тому же не забывай, нам нужен шлем. А его можно будет снять только с поверженного Сына Солнца. Таковы условия игры.

— Ну хорошо, — кивнул я. — Допустим, этот шлем окажется у нас в руках. А где взять второй?

— Он рядом с нами. — И Бруно кивнул в сторону Фран-Циско Писарро, о чем-то спорившего в этот момент с де Сото.

— Проклятие! — выругался я. — Неужели нельзя было придумать более простой способ заполучить эти чертовы шлемы?

— Нельзя, — усмехнулся Бруно. — Как говорят русские, дальше положишь — ближе возьмешь… Да и кто мог подумать, что все пойдет шиворот-навыворот?

— Идут! Идут! — разнеслись над площадью крики дозорных.

Действительно, перейдя мост, войско Атауальпы шествовало к Кахамарке.

— Все по местам! Живо! — закричал Франциско Писарро. Мы с Бруно рванулись к одному из глиняных домов и, спрятавшись внутри, принялись наблюдать через оконце, затянутое пузырем какого-то животного, за процессией Верховного инки.