Укус скорпиона - Виталий Пищенко

Кажется, еще Александр Македонский придумал набирать в свое войско солдат, предварительно проверив их на испуг. Перед носом новобранца неожиданно мелькало лезвие меча, и если человек бледнел, цепенея, его отбраковывали, если же становился пунцовым, но пытался отразить удар, то его ждала великая карьера в армии покорителя мира. Меня Александр служить к себе взял бы наверняка. Вот только карьеру я бы не сделал — покойникам она ни к чему…

Я начал отступать обратно к переходному сегменту. Оставалось только руку протянуть…

— Поступил звонок, — сказал компьютер, словно вынес приговор, и меня в ту же секунду бросило вперед со скоростью стартующей межконтинентальной ракеты.

— Не-е-ет! — только и успел пропищать я.

В раю оказалось так же, как в виртуальности, — тот же туннель, только по нему порхали ангелы. Они пели задушевные песни.

«Может быть, Бог создал нашу Вселенную, сидя за клавиатурой компьютера? — поймал я себя на совершенно дикой мысли. — А почему бы и нет? Надо бы об этом порасспросить у сведущих людей…»

— Идите ко мне, я здесь! — позвал я ангелов, и они обернулись на мой крик.

Я приподнял голову, стараясь рассмотреть их получше, и почувствовал острую боль в плече. В глазах на миг потемнело, и когда я вновь обрел способность видеть, то осознал, что ко мне приближаются вовсе не ангелы, а какие-то люди в белых хламидах и с автоматами в руках. И тут я понял, что попал именно туда, куда стремился, раз уж меня встречают в «виртале» с оружием. Значит, они смогли отследить мое прибытие в их сеть, а это плохо. Это очень и очень плохо. Я потерял фактор внезапности и еще, наверное, долго провалялся в беспамятстве, коль они успели выслать сюда спецгруппу.

«Ну и Бог с ними, — подумал я. — Шлемов на них нет, отсюда следует, что вошли они в ВР каким-то иным способом, если вообще не через „саркофаги“. А значит, у меня есть еще немного времени в запасе».

— Выход! — приказал я компьютеру и тут же очутился в просторной комнате со стеллажами и большим столом, за которым восседала импозантная дама с изящными очками на толстом, мясистом носу.

В комнате было две двери. На одной из них красовалась табличка:

Бен Берримор

Приемные дни: понедельник и среда

— Ага! — сказал я и включил свой лазерный клинок.

Сзади раздался звук падающего стула и удара чего-то более тяжелого о деревянный пол. Я даже не оглянулся на Даму, зная, что у секретарш сотрясения мозга не бывает.

Толкнув ногой дверь, я вошел в кабинет такой большой, что дверной скрип еще долго висел в воздухе противным эхом. В кабинете оказалось полно народу. За длинным полированным столом сидели и штатские, и люди в форме, убеленные сединами и наоборот, симпатичные и не очень, но я тут же понял, кто из них Берримор. И не потому, что у него было самое солидное брюшко или самый орлиный взгляд, не потому, что он был выше других ростом и имел самые длинные усы, просто он сидел во главе стола.

— Руки вверх! — сказал я, и лишь теперь на меня обратили внимание.

Мой меч, казалось, парализовал их. Они не могли отвести от него взора, как кролики от пасти удава, и благодаря их замешательству я смог приблизится к Берримору почти вплотную.

— Это не все, — сказал я, вытаскивая из кобуры лазерный пистолет и делая в портрете какой-то дамы с короной на голове аккуратненькую дырочку величиной с арбуз. — Вот что у меня есть еще. Так что попрошу без лишних телодвижений. Я ненадолго, сделаю свои дела и уйду восвояси. Но скажу честно: лучше меня не злить, я человек нервный, с детства замученный кока-колой.

— Американец? — промычал Берримор.

— Угу, — кивнул я. — А раз вы поняли, с кем имеете дело, то попрошу немедленно отдать распоряжение, чтобы сюда незамедлительно привели моего товарища, которого вы этой ночью наглым образом решили отвлечь от весьма важных дел. Я жду! Через каждые пять минут здесь будет появляться по одному трупу. Это вас устраивает?

— Нет, — прохрипел Берримор, потом снял трубку телефона и рявкнул нее: — Приведите арестованного американца!

«Интересно, сколько пролежит в обмороке дама из приемной? Не подняла бы она тревоги…» — подумал я, поглядывая то на часы, то на всю эту кодлу, которая не хуже бластера прожигала во мне дырки своими глазищами.

Прошло три минуты, четыре, четыре с половиной, а Бруно все не было. Неужели придется стрелять? Черт, я ведь не убийца, но если я не сдержу обещания, они разорвут меня на куски. Просто руками разорвут. У, рожи злые, просто жуть! А ведь как хорошо, что они не таскают с собой повсюду оружия, уже бы давно пристрелили, за всеми ведь не углядишь.

— Пять минут, — сказал Берримор, исподлобья глядя на меня.

— Намек понял, — как можно кровожаднее улыбнулся я, делая в воздухе фортели мечом. — Ну, кто смелый, кто готов сложить голову на плахе?

Смелых не нашлось.

— Та-ак, — задумчиво протянул я. — Тогда сделаем так: я начну счйталочку, на кого выпадет, тот и покойник.

Все молчали, глядя на меня, как на сумасшедшего, но я невозмутимо начал:

— Эни бени рее… квинтер финтер жес… эни бени ря…

И тут в кабинет вошел Бруно в сопровождении двух дюжих охранников с внушительных размеров кобурами, выпирающими из-под пиджаков. Вид у итальянца был еще тот: губа рассечена, синяк на пол-лица, нос в крови. Но глаза его так и засветились от радости при виде шлема, прикрывающего мою личность.

Я облегченно вздохнул, с удивлением отметив, что то же самое сделали все присутствующие, кроме, разумеется, вновь прибывших.

— Где шлем? — спросил Филетти.

— Держи. — Я протянул ему рюкзак и умильно посмотрел на охранников. — Пистолетики на пол. Быстренько.

Но они не спешили, они сперва посмотрели на Берримора и лишь потом потянулись к своим кобурам.

Дальнейшее произошло так стремительно, что я и не понял что к чему. Раздался выстрел, и шлем на моей голове разлетелся вдребезги. Видимо, пуля прошла вскользь, иначе вместе со шлемом разлетелась бы и моя черепушка.

Я пальнул из лучемета и, кажется, попал, ибо один из охранников начал заваливаться набок. Второй же бросил пистолет и поднял руки, а в воздухе все еще витало эхо от берриморовского вопля: «Не стрелять!»

Мы с Бруно попятились к двери и выбежали в приемную. Секретарша уже сидела в безопасном, по ее мнению, месте — под столом. Я заприметил туфлю милой дамы и кусок слоновьей ноги в капроновом чулке.

Мы выскочили в коридор, и Бруно потащил меня за собой, что было вполне резонно, так как он, пожалуй, уже успел стать здесь своим парнем.

Далее был лифт и бесконечный спуск в подвальный этаж, где располагался подземный гараж. Мы успели туда до того, как в здании вырубили свет. А затем до нас донесся грохот десятков ног, бегущих по лестничным пролетам, но мы уже забирались в машину, в которой какой-то олух оставил ключи в замке зажигания.

«Мерседес» взвизгнул колесами, рванул с места и, набрав скорость, разнес вдребезги шлагбаум, закрывавший путь на свободу. Кажется, охранник в будке проглотил свою сигарету, а может, мне это и показалось…

Но как бы то ни было, мы вырвались в сумерки Лондона и на бешеной скорости поехали по одной из его улиц, названия которой я не знал. За рулем сидел Бруно, и потому у меня была задача крутить головой, высматривая, нет ли за нами погони. Только спрашивается, а как же без нее? Уже через два квартала я увидел, как за нами неотрывно следуют два черных «БМВ».

— Что будем делать? — спросил я у Бруно, целиком поглощенного тем, чтобы не задавить какого-нибудь неосторожного джентльмена или, не дай Бог, леди.

— Сколько их? — ответил он вопросом на вопрос.

— Пока две машины.

— Подключат полицию, тогда нам уж точно кранты. Правильно?

Я лишь вздохнул.

— Значит, устроим себе мнимую смерть.

— Это как? — опешил я.

— А вот так!

В этот миг мы выехали к Темзе, и Бруно повел машину прямо на чугунные ограждения набережной.

— Ты с ума сошел! — заорал я.

— Ничего страшного, — усмехнулся Бруно. — В «мерседесе» лучшие в мире надувные аварийные подушки.

— Нет! — простонал я.

— Да, — сказал итальянец. — Надеюсь, плавать ты умеешь?

С грохотом проломив решетку, машина вместе с нами полетела в мутные речные воды.

— А-а! — на всякий случай заверещал я, изо всех сил вцепившись в рюкзак со шлемом, лежавший у меня на коленях.

Мокрые, но довольные, мы выбрались на берег и, стянув с себя одежду, начали выжимать из нее воду. На Лондон опустилась ночь, и здесь, на какой-то полузаброшенной лодочной станции, не горело ни одного фонаря.

Настроение у меня было отличное. Я все-таки вытащил Бруно, и нам удалось уйти от погони. Правда, к боли в плече, появившейся после путешествия по кабелю, добавилась шишка на лбу, но это были пустяки.

— Ловко ты придумал, — рассмеялся я, напяливая на себя влажную одежду. — Они там бегали по набережной, вызывали по рации речной патруль и водолазов, а надо было самим в водичке искупаться, глядишь и поймали бы рыбку.