Укус скорпиона - Виталий Пищенко

Меня даже передернуло.

— Надеюсь, с вопросами мы покончили? — спросила Кэрол, допивая свой бурбон.

— Не знаю, — признался я. — Все так неожиданно, нужно обдумать это.

— Тогда проваливайте! Забейтесь в свою конуру и ломайте голову, как выпутаться из этой истории. А я устала и хочу спать. Завтра у меня тяжелый день…

Уснуть я не мог. Открытие ошарашило меня, выбило из колеи. Чем больше я думал, тем больше убеждал себя, что Кэрол лгала. Именно под ее личиной укрылась Маргарет Тре-вор! А как иначе объяснить ее богатство? Она же обмолвилась, что получила наследство от дяди, имевшего компьютерную фирму. Уж не от дядюшки ли Арчибальда? Не отдала бы жадюга Маргарет деньги своей матрице, никогда бы не отдала! Да и не верил я во множественное клонирование. Не сошла же с ума мисс Тревор, чтобы пойти на такое… Дублей, пусть внешне не похожих друг на друга, человечество не потерпит. И так нас слишком много на этом маленьком шарике, и без того чуть ли не половина человечества живет в скотских условиях, голодает и умирает от пустяковых болезней. А значит, клонов начнут преследовать, если вообще не отстреливать, как в старом фантастическом триллере «Бегущий по лезвию бритвы», где подобным образом поступали с киборгами. Наверняка Маргарет понимает это. И потому должна быть осторожной. Чертовски осторожной… Нет, Кэрол не матрица, она и есть Маргарет Тревор!

Всю ночь я ходил по комнате, словно загнанный в ловушку зверь, а утром прямиком отправился в кабинет шефа. Стрэдфорд был не в духе, хмурился, глядя на меня из своего глубокого кресла, да изредка поглядывал на монитор компьютера.

— Ну что еще? — проскрипел он, как несмазанная дверная петля.

— Я хочу расторгнуть контракт с ЦРУ, — сказал я.

— Что?!

— Повторяю, я хочу…

— Я понял, что ты сказал! — взревел Сгрэдфорд. — И еще я понял, что ты рехнулся. Больше устраивает жизнь за решеткой? Или подобным образом ты пытаешься добиться повышения по службе?

— Ни то и ни другое, — спокойно ответил я. — Тот крючок, на который подцепило меня ЦРУ, проржавел. Я хочу добиться в суде пересмотра дела.

— Хочешь сказать, что никого не убивал?

— Нет, этого я не говорю. Только вот убил я совсем не человека, и в этом весь вопрос.

— А кого же тогда? — опешил Стрэдфорд.

— Это и предстоит выяснить суду.

— Та-ак, — протянул шеф, — замечательно. Ну-ка садись и выкладывай все начистоту.

И я поведал ему все, начиная с того дождливого вечера, когда сержант Стоуни приехал за мной. Ну, почти все…

Когда рассказ наконец закончился, Стрэдфорд долго сидел в задумчивости, и я, как ни старался, не мог определить по выражению его лица, на моей он теперь стороне или нет. Впрочем, ответ, как мне казалось, я просчитал еше ночью, иначе не явился бы к нему со своей просьбой.

— Чего же ты ждешь конкретно от меня? — спросил наконец Стрэдфорд.

— Отсюда я не могу начать судебное разбирательство. Я хочу, чтобы вы негласно отпустили меня на некоторое время, пока я не выиграю дело.

— А если проиграешь?

— Вернусь обратно.

— Ладно. — Стрэдфорд вытолкнул свое тело из кресла и, подойдя ко мне вплотную, похлопал по плечу. — Я подумаю, как тебе можно помочь.

— Спасибо. Я знал, что вы порядочный человек, — пробормотал я.

— Ну-ну, — усмехнулся шеф и вернулся обратно к себе за стол. — Ступай. Я тебя вызову.

Я вылетел из кабинета, словно стал воздушным шариком, таким легким казалось тело, таким радостным мне виделось будущее. В дверях столкнулся с Дэвидом Нортоном, и он еще долго провожал меня взглядом, наблюдая, как я вприпрыжку бегу по коридору. А я изо всех сил сдерживал крик «Свобода! Я буду свободен!».

Почему даже зрелые люди иногда впадают в детство? Или радость, как и спиртное, низводит нас до уровня младенцев, которые умеют радоваться на всю катушку, не оглядываясь на какие-то, пусть пока отошедшие на второй план, но все же никогда не прекращающиеся проблемы?

И тут я наткнулся на Кэрол. А когда увидел ее глаза, радость моя улетучилась, словно аммиак, вырвавшийся из резервуара, — столько презрения было в ее взгляде.

— Значит, это из-за вас меня вызывает шеф, — не столько спрашивая, сколько утверждая, произнесла она. — Не думаю, что вы взвесили все «за» и «против». Но теперь уже поздно что-либо менять. Глупец…

— Но вы же еще вчера понимали, что вас ждет. — В моих словах было столько наивного удивления, что мисс Тренси расхохоталась:

— Бедненький и несчастненький! Один он попал под жернова системы. Нужно было радоваться тому, что вам предложили. Это самые мягкие жернова из всех возможных. Теперь же вас ждет кое-что пострашнее, чем работа виртуальным курьером…

— Глупости! Я добьюсь правды, чего бы мне это ни стоило! — зло выкрикнул я.

— Кто спорит? Только цена, которую вы за это заплатите, будет гораздо выше возможного приза.

Я повернулся и, не говоря больше ни слова, двинулся было дальше по коридору, но остановился, сознавая, что она все-таки смогла посеять во мне зерно сомнения… Резко крутнувшись на каблуке, я рванулся вдогонку за Кэрол.

Зачем? Я и сам не знал. Но мисс Тренси успела уже зайти к Стрэдфорду. Пришлось мне остановиться чуть поодаль от его кабинета и, опершись спиной о стену коридора, дожидаться или ее возвращения, или вызова шефа.

Прошло минут двадцать, а Кэрол все не появлялась, да и Стрэдфорд не давал о себе знать. Я уже истомился ожиданием. Честно говоря, в эти минуты меня больше всего интересовала собственная судьба, и не было мне дела до Тревор-Тренси-Клейн и всех прочих клонов вместе взятых. Нет, любопытство все же оставалось, но постепенно оно притуплялось, ибо свой смокинг всегда дороже. Мыслями я давно перенесся в Нью-Йорк, просчитывая каждый шаг, который мне предстояло сделать на пути к свободе. Я так увлекся этим, что не заметил, как подошел Бруно.

— Эй, атлант, — произнес он. — Ты чего это прилип к стене, боишься, что она обвалится?

Я невидящими глазами посмотрел на коллегу.

— Не дрейфь! — продолжал Филетти. — ЦРУ строило свою вотчину на века, если не на тысячелетия.

Наконец я сфокусировал на нем взгляд и улыбнулся.

— А, это ты, любитель макарон и острых соусов. Опять опоздал?

— Куда? — встрепенулся Бруно.

— На службу, разумеется.

— А-а, — итальянец махнул рукой, — я вообще не понимаю, зачем шеф заставляет нас торчать здесь с утра до вечера. Достаточно, чтобы один из троих дежурил, а если подвернется горячая работенка, то до Лэнгли-Сити рукой подать. Пять минут — и мы здесь.

— Ну так скажи это Стрэдфорду.

— Ага! Сам скажи.

— Слушай, отстань. Меня сейчас интересует нечто другое.

По моей радостной физиономии Бруно понял: что-то произошло.

— Тогда выкладывай, — сказал он. — Ты же знаешь, что итальянцы больше всего на свете любят сплетни.

— Это не сплетни.

— Еще лучше. Только пошли отсюда, мне возле кабинета шефа становится как-то не по себе. С тобой этого не происходит?

Я улыбнулся, и мы двинулись вдоль коридора к небольшой, но уютно захламленной стараниями Филетти комнате, где, собственно, и положено нам было находиться в ожидании виртуальных вылазок.

Наши «апартаменты» располагались рядом с экипировочной раздевалкой. Далее шли складские помещения и гигантское бомбоубежище, предназначенное для эвакуации правого крыла здания. Короче говоря, в этом закутке, кроме курьеров, никто не обитал, что нас вполне устраивало. Как говорят в армии: «Подальше от командира, поближе к сортиру». А мудрость народа — это мудрость всей нации.

Мы ввалились в свою резиденцию, изрядно напугав осоловелого от сна Смита.

— Дрыхнешь! — заорал Бруно. — Интересно, чем ты всю ночь занимался? Опять девочки?

Эдди благодушно улыбнулся, безуспешно пытаясь разлепить непослушные веки.

— Надо, надо умываться, если хочешь бодрым быть, — промямлил он.

— И еще предохраняться, раз не хочешь СПИД лечить, — гнусаво допел я куплет дурацкой, но почему-то ставшей шлягером песенки.

Эдди поднялся с дивана, который мы с Бруно сперли в прошлом месяце у интенданта, и отправился в ванную комнату. Я плюхнулся на его место, а Бруно отправился к холодильнику за пивом, запасы которого мы не забывали периодически пополнять. Кинул одну банку мне, вторую откупорил сам и спросил:

— Что у тебя за известия? Выкладывай побыстрей, пока я не занялся этой рухлядью. — И он кивнул на свой стол, где глыбой застыла куча металлолома, еще недавно называвшаяся компьютерной техникой.

— Вчера я был у мисс Тренси, — начал я и запнулся, прерванный репликой итальянца:

— И всего-то? Нашел чем удивить.

— Да я не о том, — разозлился я. — Знаешь, кто такая наша мисс Тренси?

— Богатющая суч…

— Заткнешься ты или нет! — рявкнул я.

— Все-все. Понял, не прав, молчу.

— На самом деле Тренси — это Маргарет Тревор.