Посредник - Фредерик Форсайт

— Я буду, как принято говорить у вас в Америке, высказываться начистоту, мистер Куинн. Столичной полиции поручено расследование этого преступления. Ваше правительство пошло на это. Особенно далеко мы пока не продвинулись, но времени прошло немного, а работаем мы не щадя сил.

Куинн кивнул. Ему и раньше неоднократно приходилось работать в комнатах, где были спрятаны микрофоны, разговаривать по телефонам, которые прослушивались. Чтобы поддерживать при этом нормальный разговор, всегда требовалось известное усилие. Он понимал, что Крамер говорит, имея это в виду, отсюда и некоторая педантичность.

— Мы просили предоставить нам первое слово и в переговорах, но по просьбе Вашингтона нам в этом отказали. Я был вынужден согласиться. Мне совершенно необязательно должно нравиться подобное решение. Мне также велели помогать вам всеми средствами, имеющимися у полиции и других правительственных организаций. Такую помощь вы получите. За это я вам ручаюсь.

— Весьма признателен вам, мистер Крамер, — проговорил Куинн. Он понимал, что его слова прозвучали ужасно напыщенно, но где-то ведь крутились кассеты с пленкой.

— Что конкретно вам требуется?

— Прежде всего знать обстановку. Последнюю сводку я читал в Вашингтоне… — Куинн бросил взгляд на часы, они показывали 8.00 вечера по лондонскому времени, — более семи часов назад. Дали похитители о себе знать?

— Насколько мы понимаем, нет, — ответил Крамер. — Звонки, конечно, были. Одни — очевидные розыгрыши, другие — не настолько очевидные, с десяток довольно правдоподобных. В последнем случае мы требовали доказать, что Саймон Кормак действительно у них.

— Каким образом? — полюбопытствовал Куинн.

— Просили ответить на вопрос. Он касался какого-либо факта, имевшего место за девять месяцев пребывания Саймона в Оксфорде, факта, который без него самого выяснить трудно. Во второй раз никто не позвонил.

— Сорок восемь часов до первого контакта — не такое уж необычное дело, — заметил Куинн.

— Верно, — сказал Крамер. — Они могут послать по почте письмо или ленту с записью, и они могли еще не дойти. Или позвонить. Если придет почтовое отправление, мы пришлем его сюда, но прежде наши специалисты займутся бумагой, конвертом, самим письмом — выяснят, нет ли отпечатков пальцев, слюны или других следов. Справедливо, я полагаю? Ведь лаборатории у вас тут нет.

— Совершенно справедливо, — согласился Куинн.

— Но если они свяжутся по телефону, то как, по-вашему, все должно быть устроено, мистер Куинн?

Куинн перечислил свои требования. Зачитать по десятичасовым теленовостям просьбу к тем, кто захватил Саймона Кормака, позвонить в американское посольство, и только туда, по одному из данных номеров. Посадить несколько человек на коммутаторы в подвале посольства для отфильтровки очевидного бреда и переключения звонков, представляющих интерес, сюда, к нему на квартиру.

Крамер посмотрел на Коллинза и Сеймура; последний кивком подтвердил согласие. Они смогут устроить фильтрационный многоканальный коммутатор в посольстве часа за полтора, к программе новостей поспеют. Куинн продолжал.

— Ваши спецы по телефонной связи смогут проследить любой звонок в посольстве, быть может, даже арестуют нескольких шутников, у которых не достанет ума звонить из будки и говорить не слишком долго. Но я не думаю, что истинные похитители такие идиоты.

— Это точно, — согласился Крамер. — Пока они действуют вполне разумно.

— Переключение разговоров должно производиться без разъединения и только на один из телефонов в этой квартире. Здесь их три, правда?

Коллинз кивнул. Один из телефонов был напрямую связан с его кабинетом в посольстве.

— Вот на этот и переключайте, — попросил Куинн. — Если мне удастся установить контакт с истинными похитителями, мне нужно будет сообщить им другой номер — номер специальной линии, идущей только ко мне.

— Спецлинию я устрою вам за полтора часа, — сказал Крамер. — Номер, который никогда еще не употреблялся. Мы, естественно, будем ее прослушивать, но этого никто не заметит. И наконец, я хочу, чтобы два моих старших инспектора жили здесь вместе с вами, мистер Куинн. Они опытны и неглупы. Один человек не может бодрствовать двадцать четыре часа в сутки.

— Извините, но так дело не пойдет.

— Они могут оказаться очень полезны, — продолжал настаивать Крамер. — Если похитители англичане, может возникнуть вопрос о каком-нибудь местном говоре, жаргонных словечках, признаках напряжения или отчаяния в голосе звонящего — о каких-то едва уловимых приметах, различить которые сумеет только англичанин. Мои люди не будут ничего говорить, только слушать.

— Они могут слушать на коммутаторе, — возразил Куинн. — К тому же вы будете все записывать на пленку. Прокрутите ее перед специалистами по языку, добавьте свои комментарии относительно того, какой паршивый из меня посредник, и приходите сюда с результатами. Но работать я буду один.

Губы Крамера сжались, однако у него был приказ. Он встал. Куинн последовал его примеру.

— Позвольте, я провожу вас до машины, — предложил он.

Все прекрасно понимали, что это означает лишь одно: лестница не прослушивалась. У двери Куинн мотнул головой, приказывая Сеймуру и Коллинзу оставаться на месте. Те неохотно подчинились. На лестнице Куинн зашептал Крамеру в ухо:

Я знаю, вам все это не нравится. Да и мне самому не очень-то по душе. Попытайтесь мне поверить. Если удастся, парня я выручу. А вы будете слышать по телефону каждое словечко. Да и мои ребята будут меня подслушивать. Я буду разговаривать все равно что по радио.

Ладно, мистер Куинн. Сделаю для вас все, что в моих силах. Обещаю.

— И еще одно… — Собеседники вышли на тротуар; у края ждала полицейская машина. — Не спугните их. Если они позвонят и разговор продлится чуть дольше, чем нужно, — чтобы никаких патрульных машин, с ревом подъезжающих к телефонной будке.

— Это мы понимаем, мистер Куинн. Но туда, откуда звонят, мы пошлем людей в штатском. Они будут осторожны, почти невидимы. Ведь если мы заметим номер машины или увидим звонившего в лицо, тогда поиски могут на пару дней сократиться.

— Главное, чтобы ваших людей не заметили, — еще раз предупредил Куинн. — Человек в телефонной будке будет испытывать колоссальное напряжение. Мы ведь не хотим, чтобы контакт с похитителями оборвался. Это будет означать, что они пустились бежать куда глаза глядят и оставили позади себя труп.

Крамер кивнул, пожал Куинну руку и забрался в машину.

Через полчаса заявились техники: ни один не был одет в форменную куртку компании «Телеком», но удостоверения предъявили все. Куинн дружелюбно поздоровался, хотя и понимал, что все эти техники работают в службе безопасности, и они принялись за работу. Трудились они умело и споро. Впрочем, основная часть работы была проделана на кенсингтонской подстанции.

Один из техников снял нижнюю крышку аппарата, стоявшего в гостиной, и чуть вздернул бровь. Куинн сделал вид, что ничего не заметил. Пытаясь поставить в аппарат миниатюрный микрофон, техник обнаружил, что таковой там уже имеется. Но приказ есть приказ: он сунул свой рядом с американским, показав тем самым еще один пример англо-американского сотрудничества, правда в миниатюре. К 9.30 вечера у Куинна уже была спецлиния — сверхзасекреченная телефонная линия, номер которой он мог дать настоящему похитителю, если, конечно, тот позвонит. Другая линия вела к коммутатору посольства и предназначалась для прослушивания возможных преступников. По третьему телефону можно было звонить в город.

Гораздо более серьезная работа шла в подвале посольства на Гроувенор-сквер. Там были задействованы все десять уже имевшихся номеров. Десять молодых англичанок и американок сидели в напряженном ожидании.

Третья операция была проведена на кенсингтонской подстанции, где полиция организовала пост для прослушивания разговоров, которые будут вестись по спецлинии Куинна. Подстанция была оборудована современными электронными коммутаторами, поэтому установить, откуда звонят, можно было всего за восемь-десять секунд. После подстанции звонки по спецлинии прослушивались еще в двух местах: в центре связи службы безопасности на Корк-стрит в районе Мейфэр и в подвале американского посольства, который после того, как похититель объявится, должен был превратиться из подстанции в пост прослушивания.

Через полминуты после ухода английских техников в квартиру явился техник от Лy Коллинза, удалил все только что поставленные английские микрофоны и настроил собственные. Таким образом, все разговоры Куинна, кроме телефонных, могли слышать только его соотечественники. «Изящный ход», — заметил Коллинз своему коллеге из Службы безопасности, когда неделю спустя они сидели за коктейлем в клубе «Брук».