Три смерти Ивана Громака - Сергей Иванович Бортников

– И откуда их столько принесло? Отродясь не видел одновременно такого огромного количества морских тварей!

– Не бойся, – успокоил сына Громак, наблюдая за поведением кружащих вокруг лодки животных. – Таким образом они демонстрируют своё дружелюбное отношение к нам.

– Что-то, батя, мне не верится в благородность их намерений. Ишь какие здоровенные… – засомневался сын.

– У дельфинов тоже мозг есть, – терпеливо объяснил Иван. – Между прочим, не меньше человеческого!

– Серьёзно?

– Ещё как! Так что никакого вреда они нам не причинят. А вот помочь могут – запросто. Знаешь, сколько таких случаев уже было в мировой истории?

– Не знаю. И знать не хочу… – надул щёки подросток. – Разгонят всю рыбу – потом ищи-свищи её по всему Азову! Нутром чую – останемся мы сегодня без юшки![79]

– Ничего страшного… – успокоил его отец. – Сойдём на сушу, возьмём волочок, часок потягаем у берега – всё без добычи не останемся. Кефалька нонче знатная идёт!

– А, может, лучше заскочим на Обиточную, а, батя? Ты ведь сам обещал научить меня ловить руками раков. Ещё в прошлом году обещал.

– Рано тебе таким опасным занятием промышлять, сынок, – отрицательно мотнул головой Иван. – Вдруг крыса окажется в норе или, не дай боже, змея?

– Ты же сам говорил: нет зверя страшнее человека.

– Это неоспоримо… – не стал возражать Громак и спросил: – Что, будем сматываться?

– Рано ещё, – не согласился Валерка. – Вдруг кто хороший клюнет?

– Ну, если так хочется, можешь посидеть ещё полчасика, а я пока покемарю, – решил Иван.

Время шло, но клёва не было. Постепенно Валерка перестал следить за натяжением шнура и вдруг от скуки начал насвистывать мелодию понравившейся ему песни «Чёрный кот», звучавшей в то время чуть ли не круглосуточно из каждой радиоточки.

– На море свистеть не рекомендуется! – строго предупредил отец.

– Это почему же? – спросил подросток.

– Старые люди говорят, что так ветер можно накликать, а то и бурю…

– Ну и что?

– Как что? Волна поднимется, лодку перекинет, снасти унесёт чёрт те куда…

– Да ну… Сказки всё это… «Жил да был чёрный кот за углом…»

– Кому сказал? – строго посмотрел на него отец.

Мальчишка как ни в чём не бывало продолжил насвистывать и… тут же схлопотал веслом по спине. Весьма ощутимо.

И наука пошла впрок.

С тех пор на море Валерка – ни-ни.

Ни звука, ни шороха!

8

До середины шестидесятых годов пышно праздновать Победу в СССР было не принято. Но со сменой руководства в Москве (как все мы знаем, в октябре 1964-го Первым секретарём ЦК КПСС вместо отправленного в отставку Никиты Сергеевича Хрущёва был избран Леонид Ильич Брежнев), отношение к ветеранам Великой Отечественной войны стало улучшаться с каждым днём.

И вот уже Громака приглашают в столицу на встречу с сослуживцами из Первой штурмовой бригады!

Сначала он сомневался: ехать не ехать, но местное руководство уговорило. И подсобило материально. Мол, вернёшься – отработаешь по части патриотического воспитания молодёжи. Расскажешь, как там и что.

Заодно и в нынешнем курсе партии-правительства поможешь разобраться.

Из центра-то виднее, что и как.

А дабы ты случайно не отбился от рук и не отчебучил какую-нибудь очередную выходку, отправим вместе с тобой в Москву супругу – Валентину Сергеевну. Чтобы жизнь мёдом не казалась.

– Есть! – по-военному ответил Иван.

Купил новый костюм, взял билеты на поезд – и в Первопрестольную, где не был целых 20 лет!

Изменения, произошедшие в советской столице конечно же впечатляли и вдохновляли.

О последствиях разрушительной войны здесь больше не напоминало ничего.

Красивая, мирная, счастливая жизнь, о которой так мечтали миллионы советских граждан!

По чистым, аккуратным мостовым летали новенькие современные автомобили, периодически останавливаясь либо по требованию празднично одетых милиционеров, регулирующих дорожное движение, либо реагируя на красный сигнал новеньких светофоров.

По ухоженным тротуарам порхали изящные барышни в лёгких платьицах из чистого хлопка и туфлях на каблуках в сопровождении респектабельных мужиков по большей части в белых рубашках и модных штанах – часто индивидуального, штучного изготовления.

А что? Можем позволить! Пошив брюк в ателье (при наличии собственной ткани), обходился тогда клиенту всего в шесть-семь, ну, от силы в десять рублей.

Немало, конечно (чуть ли не месячная плата за квартиру из трёх комнат!), но это не значит, что цена заказа была завышена, скорее коммуналка – занижена.

Однако более всего удивляли и умиляли Ивана масштабы строительства. На окраинах, да и в центре Москвы в то время чуть ли мгновенно вырастали целые микрорайоны. Жильё раздавалось трудящимся бесплатно. Не сразу, естественно, – после 10–15, а то и 20 лет напряжённого труда на одном из предприятий города, но и в этом вопросе (я имею в виду очередность получения жилплощади) ветераны войны получили существенные льготы.

Максимум десяток лет – и ты счастливый новосёл!

* * *

Сама встреча фронтовых друзей запомнилась супругам Громакам не столько до предела заорганизованной торжественной частью и не роскошным полуофициальным банкетом с чёрной икрой (о которой на Азове потихоньку стали забывать) и тропическими фруктами (апельсины так понравились нашему герою, что он, пользуясь высокими связями, купил их домой целую сетку), сколько многочисленными экскурсиями, крутившимися в основном вокруг главной площади страны – Красной.

Мавзолей, Кремль, Государственный исторический музей, где недавно открыли второй этаж… Руководил им тоже фронтовик – Василий Гаврилович Вержбицкий. В 1941 году он, уже будучи учёным секретарём этого заведения, ушёл защищать Москву в рядах ополчения да так разошёлся-развоевался, что был демобилизован только после Победы.

Дольше всего ветераны задержались в отделе оружия, сотрудники которого милостиво согласить продемонстрировать для них закрытую часть своего собрания.

Палаш молодого воеводы Михаила Васильевича Скопина-Шуйского, изгнавшего из-под Москвы войска самозванца Лжедмитрия II; сабля походного есаула Донского казака Андрея Ешпрекова, пожалованная ему лично императрицей Екатериной II в 1777 году; золотая сабля героя Отечественной войны 1812 года генерал-майора Якова Петровича Кульнева с надписью за «Храбрость»; шпага генерал-майора Ивана Николаевича Дурново, на стыке XIX–XX веков возглавлявшего Комитет министров Российской империи; офицерская морская сабля князя Николая Сергеевича Щербатова, бывшего до революции директором Исторического музея, а с приходом советской власти разжалованного в завхозы; сабля императора Наполеона, жезл его маршала Луи Николы Даву, морской палаш короля Швеции Карла Юхана XIV, дуэльный набор генерала Виктора Леопольда Бертье…

Но Громака больше остальных впечатлил отдел книжного фонда.

«Да тут работы непочатый край! – прикидывал он. – Целых 200 тысяч томов… Жизни не хватит, чтобы прочитать».

Первые издания важнейших исторических документов; первые и прижизненные издания произведений выдающихся ученых и писателей; конфискованные и запрещённые издания; редкостные книги, напечатанные