Нечто - Александр Варго

На лице Гюрзы не дрогнул ни один мускул, в то время как больше всего был удивлен сам Алекс. Жуля поперхнулся пивом и замер.

– Это правда, Алекс? – спросил Гюрза.

«Это единственный верный выход, Юра», – неожиданно заговорил в нем голос ангела.

Алекс метнул на подругу негодующий взгляд.

– Нет.

На лице Нелли проступила бледность.

– Что-то случилось, лапуля? – хмыкнул Жуля. Он вытер с губ пивную пену. – На тебя это не похоже… Или ты стала пацифисткой?

– Помолчи, Жуля, – сказал Гюрза, но тот неожиданно взъярился:

– Ты что мне рот затыкаешь, а? Нашелся, блядь, начальник! Жуля то, Жуля се!.. У нас что, армия здесь? Так вот, послужи сам, а потом командуй… сынок.

– Еще раз назовешь меня сынком, я тебе жопу на рожу натяну, понял? – миролюбиво сказал Гюрза, и Жуля нервно заерзал. И хотя юноша улыбался, зрачки его превратились в две вертикальные щелочки. Жуля знал, что это означает одно – Гюрза здорово разозлен.

– Раскомандовались тут… вообще охренеть, – проворчал Жуля, старательно избегая взгляда Гюрзы, и снова приложился к пиву.

– Так что случилось, Нелли? – Гюрза наклонился к девушке, и та непроизвольно отшатнулась. Как от змеи.

– Без комментариев. Просто все надоело, – грубовато ответила она, изучая свои босоножки.

– Нелли, – начал Алекс, положив руку на ладонь девушки, но та вырвала ее.

– Если ты пойдешь на акцию, мы расстанемся, – как-то отстраненно проговорила она. Алекс плотно сжал губы, сделав их похожими на бескровный разрез.

Жуля разинул рот от удивления, затем засмеялся:

– Это уже интересно! Прямо передача «Окна»! Морды будем бить?

Гюрза вежливо ждал, пока Жуля закончит веселиться, затем спросил:

– Ну и что будем делать?

– А ничего, – отрезал Алекс. – Нелли, топай домой. После поговорим.

– Леша, нет! – Глаза девушки заблестели от слез. На этот раз она сама вцепилась в руку Алекса. – Я умоляю тебя!

Тут уже все пораскрывали рты. Слезы и Нелли – это что-то из области мистики.

– Иди домой, – голос Алекса дрогнул.

– Лешка, пожалуйста, – девушка чуть ли не плакала. – Я сегодня сон нехороший видела… Нам… тебе нельзя идти! Я прошу тебя, хочешь, я на колени встану?!

Официанты уже бросали на их столик заинтересованные взгляды.

Алекс покраснел и поднялся из-за стола.

– Гюрза, я позвоню вечером. Пошли, – он взял за руку Нелли. Та несколько секунд сидела неподвижно, затем вздохнула и покорно поплелась за Алексом, вытирая с глаз потекшую тушь.

– Чего это с ней? – ни к кому конкретно не обращаясь, спросил Жуля. Он с наслаждением допил пиво и начал поглядывать на официантку. Она его заметила и, понятливо кивнув, пошла наполнять третью кружку.

– Я, наоборот, соскучился, – продолжал Жуля. – Кулаки уже нежными стали… как щечки у той чиксы, – он снова окинул плотоядным взглядом упругую попку молоденькой официантки.

– Ладно, по домам, – сказал Гюрза, видя, что взгляд Жули уже затуманился. – А тебе нужно выспаться, – добавил он.

– Вы идите, а я посижу тут, – заявил Жуля, развалясь на стуле.

Собрание было окончено.

32

Они шли уже почти двадцать минут, но конца и края свалки не виделось. Она была ОГРОМНА. Как несколько футбольных полей, скроенных портным-великаном. Рост никогда не думал, что от человека может быть столько отходов. Над мусором с мерзким жужжанием вились жирные мухи, под ногами шныряли крысы с толстыми спинами, мелькая грязно-розовыми хвостами. Некоторые особи достигали размеров взрослого котенка, таких крупных Рост видел впервые. Кое-где слабо дымились тлеющие отбросы. Букет всевозможных запахов, присущий любой помойке, поначалу вызывал у Роста тошноту, но постепенно он привыкал. Ему придется к этому привыкнуть, если он хочет выжить.

– А ты кем работал-то? – между делом поинтересовался Витек.

– Да так, – неопределенно ответил Рост. – На заводе одном… слесарем.

– Слесарем? – оживился Витек, и глаза его заискрились. – Че за завод?

Рост понял, что сморозил глупость – он не знал ни одного завода в Москве, как, собственно, и слесарное дело.

– А ты что так интересуешься? – с агрессивной ноткой в голосе спросил он. – Уж не в мусарне сам раньше работал, а?

– Не, Ген, не в мусарне, – не стал настаивать на расспросах Витек. Видимо, вспомнил, как Рост разделался с одним из нападавших. – Я сам в прошлом слесарь-турбинист. Очень хорошо турбинное дело знаю. Это тебе не какое-нибудь говно.

Разговаривая, они спустились вниз и зашли в небольшой подлесок. Пройдя метров пятьдесят, вышли к небольшой покосившейся хибаре, напоминавшей ангар. Строение было покрыто облезлой краской болотного цвета и зияло щелями от вырванных досок, некоторые из них наспех заколочены кусками грязной фанеры, выбитые окна обтянуты мутным полиэтиленом. На расшатанной двери пришпилен рекламный проспект, гласивший: «ГОРЯЧАЯ ПИЦЦА, ДОСТАВКА БЕСПЛАТНО». В нескольких шагах от постройки дымился костерок, вокруг которого были разбросаны пустые консервные банки. Рядом крутился рыжий котенок, выискивая съестное.

– У тебя бабки есть? – неожиданно спросил Витек. И хотя тон бомжа был нейтрален, даже миролюбивый, вопрос Росту не понравился.

– А что? – спросил он беспечно. – Че надо-то?

– Так, – лицо Витька стало кислым, словно он уже жалел, что спросил. – Говна всякого закупить…

– Говна не надо, – решительно сказал Рост. – Я понял, о чем ты… не дрейфь, на шее сидеть не собираюсь. Вот, на общак, – с этими словами он достал из кармана тысячную купюру.

Зрачки Витька расширились, как если бы Рост выудил из кармана говорящего бегемота.

– Ух, погудим, – он радостно потер шершавые ладони, но Рост строго заметил:

– Имей в виду, все на водку не тратить.

– Да уж ясное дело, – Витек не отрывал глаз от вожделенной зеленой купюры, которая выглядела неправдоподобно в этом захолустье.

– Так, теперь слухай сюда, – когда «тысяча» перекочевала в задрипанный карман Витька, он заметно приосанился. Ни дать ни взять, фон-барон. – Здесь нас шесть штук, вместе с тобой семь. Живем вот в этом доме. Я за главного, но у нас все равны.

Дверь так называемого дома со скрипом отворилась, и наружу показалась всклокоченная голова с заспанным лицом.

– Э, че там? Кто к нам пришел, Дед Мороз? Борода из стекловаты, пидарас горбатый?

– Пошли, – Витек ткнул в бок Роста, случайно попав в раненое место, и тому стоило большой выдержки, чтобы не вскрикнуть. Внутри было сумрачно и прохладно. Спертый воздух, в котором смешалась вонь от грязных человеческих тел, каких-то объедков и мочи, – все это вызывало тошноту. Стены хижины испещрены десятками серебристых дорожек. Позже Рост догадался, что это следы от улиток и слизней. Когда глаза молодого человека привыкли к полумраку, он разглядел внутреннее «убранство» своего будущего жилья. Из мебели было всего две железные кровати, тускло поблескивающие местами, куда до них не добралась ржавчина, и старый стол на трех ножках (вместо четвертой стояла аккуратная стопка кирпичей). Прямо на земле валялись драные матрацы с вылезшей ватой, на них – скомканные одеяла. Н-да-а… Цыганский табор на привале, наверное, выглядит чище.

Витек, увидев появившееся на лице Роста брезгливое выражение, картинно развел руками:

– Ген, а че ты ждал-то? Трехместный номер с джакузи и сок, этот… как его… ананасовый? – он хрипло засмеялся. Ему вторил другой обитатель хибары, представлявший собой чрезвычайно тощего молодого человека, одетого в тельняшку. У него было болезненное лицо с темными кругами под глазами. Он все время чесался.

– Это Дрюня, – представил худого юношу Витек. – Он это… малость того.

– Я уже понял, – сказал Рост, на всякий случай решив держаться подальше от этого Дрюни. Он присел на краешек кровати.

– Че зыришь? – задиристо спросил его Дрюня, смешно подпрыгивая на одной ноге. – В штаны напузыришь, – словно некую тайну поведал он, наклоняясь к уху Роста.

– Замечательно. Слушай, Витек, – сказал Рост. – Я, на самом деле, ненадолго тут. Мне максимум неделю перекантоваться, и все, так что ты не особенно напрягайся.

– А я не напрягаюсь, – широко улыбнулся Витек, показав темные, прокуренные зубы. – Живи сколько надо. Только тебе придется постель собрать, не на говне же спать.

Рост стал подозрительно приглядываться, как вдруг вспомнил, что слово «говно» у его нового друга является универсальным эквивалентом всего словарного запаса.

– У нас есть телка, – заговорщически подмигнул тем временем Дрюня. – Дашка. Дашка-какашка, – запел он, но тут же получил в ухо от Витька и обиженно заныл.

– Ща как дам по башке, улетишь на горшке, – выпятив нижнюю губу, заявил Дрюня, но Витька ничуть не смутили эти страшные угрозы. Он повернулся к Росту и серьезно сказал:

– Да, живет с нами одна баба. Только ты, Гена, лучше даже не смотри на нее.

Поймав удивленный взгляд Роста, он пояснил: