Нечто - Александр Варго

– Нет, Гюрза. По крайне мере, сегодня я с вами. В последний раз. Я так решил.

Гюрза пожал плечами:

– Вы свободные люди. А свободного человека отличает возможность выбора.

Больше никто из них не произнес ни слова. Гюрза шел и размышлял над словами Алекса. Поразительно, но по какой-то необъяснимой причине он даже обрадовался решению друга, поскольку сам думал об этом всю ночь. Но ни при каких обстоятельствах он не стал бы делиться своими мыслями с остальными. Он искоса посмотрел на Жулю. Этот дуралей скоро окончательно сопьется и в лучшем случае сядет в тюрьму. Затем перевел взгляд на Мику. Тот шел как робот, глядя в одну точку, лицо – восковая маска с ледяными глазами, точь-в-точь зомби из ужастиков. Вот кто будет резать и убивать, невзирая ни на что. Такого самого только пуля остановит.

Они подошли к зарослям травы подле дома и по узкой протоптанной дорожке прошли к проему в стене. Наверху, возможно, на втором этаже, слышались приглушенные голоса. Значит, компания в сборе и можно начинать.

Они по очереди зашли внутрь. Пахло цементной пылью и чем-то горелым. И хотя они шли на цыпочках, хруст гравия и битого стекла под рифлеными подошвами ботинок все равно выдавал их. Сверху кто-то пробасил:

– Толян, ты, што ль?

Гюрза неспешно нацепил перчатки. Нож он заткнул за ремень.

– Да, – сдавленно проговорил он, чтобы голос было невозможно идентифицировать.

Мика вынул цепь. Жуля размял суставы и достал биту, сделав пару картинных устрашающих взмахов. Алекс надел резиновые перчатки и медленно извлек из ножен свой страшный нож с потемневшими от долгого использования кровостоками.

– Вперед, – выдохнул Гюрза и метнулся к двери, за которой слышались голоса.

Дверь висела на одной петле, и Гюрза вышиб ее с одного удара. Они оказались в квартире, представлявшей собой большое прямоугольное помещение без внутренних стен и отделки. Внутри находилось семь человек, все они сидели полукругом на деревянных ящиках вокруг импровизированного стола, состоящего из половинки двери, очевидно выломанной в соседней комнате. Бомжи ели. У окна крутился ребенок лет восьми.

Кто-то вскрикнул от неожиданности. Гюрза с некоторой тревогой заметил, что все сидящие – взрослые мужчины. И вполне вероятно, что они могут дать достойный отпор его отряду.

Вслед за Гюрзой ужом проскользнул Алекс – он снова распустил волосы. Затем Мика. Процессию замыкал Жуля. Нехорошо улыбаясь, он поигрывал своей страшной битой с грубыми выщерблинами.

– Парни, че надо? – С места тяжело поднялся крупный бомж с лопатообразной бородой. В голосе его не было испуга, скорее, едва скрытое раздражение человека, которого отвлекли от неотложного дела.

Увидев в руках Жули биту, он все понял. Мигом оценили обстановку и его плохо пахнущие приятели. В одно мгновение они повскакивали с мест.

Гюрза прыгнул на бородатого и двумя точными ударами превратил его лицо в рыхлое месиво. Бороду стала заливать кровь. После первого удара из ноздри бомжа выскочила сопля и повисла, как свежевыстиранный носок на бельевой веревке. Почему-то эта зеленая сопля привела Гюрзу в состояние восторженного возбуждения. Он ударил снова, однако бомж удержался на ногах, заревел и стал слепо размахивать пудовыми кулаками, оттесняя Гюрзу в угол. Тот нанес ему еще несколько ударов сбоку в голову, но здоровяк шел напролом. Одно ухо у него было разорвано почти надвое, в щеке зияла дыра, сквозь которую виднелись гнилые зубы, но он все равно напирал на Гюрзу. Оказавшись в углу, парень вытащил нож. Несколько ударов по рукам, которые бородач выставил вперед, и он стал отступать. Лезвие вспороло запястье, и на Гюрзу брызнула россыпь венозной крови. Бомж заскулил, зажимая рану, Гюрза взмахнул еще раз, и лезвие погрузилось по рукоятку в живот. Не без усилия он потянул нож, разрезая плоть до самой груди. Бомж захрипел и неуклюже завалился на бок.

На Жулю бросились сразу двое бродяг. Одного он вырубил сразу, снеся ему битой пол-лица, и тот, визжа, откатился в угол. Жуля намеревался его добить, но второй бомж, вооруженный разводным ключом, улучил момент и довольно сильно ударил юношу по коленной чашечке. Охнув, Жуля припал на одно колено. Пытаясь подняться, он вдруг получил мощный удар по спине. Развернувшись, увидел еще одного бомжа с куском полена. Орудуя точно копьем, Жуля ткнул его в живот битой, затем вскочил и вторым ударом опрокинул нападавшего.

Гюрза бросился на помощь к Жуле и атаковал бомжа с разводным ключом. Мощным ударом он сорвал всю кожу с правой стороны лица бродяги и раздробил нос. Бомж нелепо взмахнул руками и кинул ключ в Гюрзу, но тот увернулся. Подошел ближе и ударил еще раз. Он снова попал ему в нос, выдрав все мясо и оставив на его месте только оголенный хрящ. Бомж гнусаво заверещал и, споткнувшись, упал на обломки кирпичей. Клошар полз к окну, с лица лился красный дождь. Гюрза добил его, когда он собирался перелезть через подоконник.

Жуля, не помня себя от ярости, продолжал избивать тяжелыми ботинками закрывающего лицо бомжа, который ударил его деревянным бруском.

Мика тем временем расправился с одним из бомжей и бросился на другого. Тот попятился назад, держа руки за спиной. Мика стал раскручивать цепь, но неожиданно бомж швырнул в него обломок кирпича. Мика оторопел. Плечо моментально онемело. Бомж торопливо подхватил с пола еще несколько камней и принялся закидывать ими Мику.

Этому примеру незамедлительно последовали другие оставшиеся на ногах бродяги. Сгрудившись у окна, они принялись осыпать своих врагов градом камней, причем более половины снарядов находили свою цель. Гюрза получил удар в руку и бок, Мике снова попали в то же плечо, и он переложил цепь в другую руку. Больше всего не повезло Жуле – пока он в неистовстве прыгал на бомже, чей-то метко посланный кусок бетона попал ему в затылок, и он кулем свалился на мертвое тело бездомного.

Гюрза вынул травматический пистолет. Все шло наперекосяк, совсем не так, как планировалось. Правда, теперь их осталось трое на трое.

– Режь! – страшно проревел Алекс. Уклонившись от просвистевшего камня, он разбежался и в прыжке ударил одного из них в голову. Не давая упавшему прийти в себя, он перерезал бродяге глотку почти до позвоночника. Плевками выплескивающаяся из перерезанных вен и артерий кровь превращала кирпичную пыль в малиновую кашу.

Гюрза увернулся от очередного кирпича и выстрелил. Резиновая пуля попала в верхнюю губу бомжа и вышибла ему передние зубы, самого его отбросив на подоконник. Внезапно ногу Гюрзы пронзила острая боль – оглянувшись, он увидел чумазого ребенка, его маленькие глазенки горели от злобы. Из левой ноги чуть ниже колена торчало шило, с рукоятки которого свисали обрывки зеленой изоленты.

Он навел на него пистолет, но рука дрогнула, потом опустилась. Мальчик плюнул, попав слюной на запыленный ботинок Гюрзы, и выскочил за дверь.

Оставался еще один. Затравленно озираясь, он кинул большой камень, но промахнулся. Мика и Алекс подошли к нему вплотную.

– Что, с-сука, – тихо заговорил Алекс. С ножа, который он поднес к шее бомжа, сорвалась красная капля и упала в пыль, превратившись в серый влажный комочек. – В бейсбол решили поиграть?

– Кончай его! – бешено вращая зрачками, прохрипел Мика.

Алекс воткнул нож в горло бомжа и повернул его.

– Хлюп, – сказал бомж. На грязном лице отразилось что-то вроде беспокойства, похоже, он так и не понял, что с ним сделали. Алекс выдернул лезвие, из развороченной раны струей забила кровь, часть которой попала на него самого. Внизу послышались взволнованные голоса.

– Мика, посмотри, кто там, – сипло сказал Гюрза. Он присел над бесчувственным Жулей, с содроганием глядя на его окровавленный затылок. Неужели он мертв?!

Мика шагнул из комнаты.

– Е…а мать, – выдохнул он, вернувшись. Лицо его побелело, уголок рта задергался, как поплавок при клеве крупной рыбы. – Их целая толпа, штук восемь… и все идут сюда. С палками и арматурой.

Голоса стали громче.

– Все сюда. Отходим к окну. Если будет совсем жарко, прыгаем вниз, – сказал Гюрза, сжимая пистолет обеими руками. Прямо как в боевиках, ха-ха. Дерьмо.

– А что с Жулей? – спросил Алекс, но ответить Гюрза не успел – в комнату стали заходить бомжи. Грязные, дурно пахнущие, но все молодые и довольно крепкие. Ни одной женщины. Ни одного старика, ни одного пьяного. Но не это поразило Гюрзу.

Глаза. Их глаза. В них совершенно не было страха или испуга – только неприкрытая злоба и жажда мести. Гюрза отвергал всякие совпадения и не верил в них, но сейчас он был готов поклясться, что их ждали. Как паук долго и терпеливо ждет, когда в его сети попадет зазевавшаяся муха. Кушать подано, добро пожаловать. В руках бомжи сжимали кто что – палки, металлические прутья, у кого-то была лопата, кто-то держал топор, кто-то молоток…

– П…ди врачей! – брызгая слюной, рявкнул один из них, с уродливым шрамом, змеей пересекающим все лицо, и в комнате началась мясорубка.