Смерть пахнет конфетками - Александр Михайлович Кротов

– Зачем тебе этот цирк? Я отпустил бы её и без этого шантажа. То, что ты хочешь сделать, выглядит очень неблагодарным поступком по отношению к тому, что я для тебя сделал и могу сделать.

Стахов пытался почувствовать, оказывается ли на него какое-либо влияние, но не смог его распознать. Да и совесть, к которой взывал Гжельский, молчала. Руслан попытался высказаться как можно более понятно:

– Я просто не хочу, чтобы ты склонял девушку к тому, что она делать не хочет…

– Работать или что?

– Или что! – со злостью сказал Руслан. – Склонять её к тому, чтобы она проводила свои вечера с тобой вне работы. Ты, думаю, понял.

Гжельский ненадолго задумался, потом озвучил свои мысли:

– Не понял. То ли сильные чувства затмили твой разум, то ли это просто какое-то человеческое благородство. Я не буду её ни к чему склонять.

– Я не могу тебе поверить на слово. Позвони ей и скажу, чтобы она сюда больше не приезжала, что ты согласен, чтобы она работала на тебя дистанционно без какого-либо контакта с ней. Я требую, чтобы ты сделал это сейчас!

Гжельский опустил взгляд, вновь отодвинул кружку, достал телефон, сделал дозвон и приложил телефон к уху. Потом передумал и положил аппарат на стол перед Русланом и включил громкую связь.

– Олег Рубинович? – из громкого динамика раздался сонный голос Екатерины.

– Екатерина, здравствуй, – сказал Гжельский. – Извини, что звоню рано…

– Что-то срочное?

– Наверное, – сказал Гжельский. – До меня дошла информация, что ты не хочешь больше быть моей помощницей, а желаешь уйти на дистанционную работу, чтобы не видеться со мной. Если у тебя есть такое желание, то я готов его исполнить. Можешь работать на «Горячей линии», как прежде. Оклад буду вынужден уменьшить, но и те деньги тебя раньше устраивали. С сегодняшнего дня можешь больше не приезжать в пансионат. Что скажешь?

– Это Руслан рассказал?

– Да, он. Так каким будет твой ответ?

Пауза затянулась.

– Екатерина, ты ещё на связи? – затревожился Гжельский.

– Я могу ещё обдумать это? – попросила девушка.

– Конечно, в любой момент времени готов принять любое твоё решение.

– Спасибо, – ответила Екатерина.

Перед тем, как оборвать связь, Гжельский попросил у неё об одолжении:

– Но прошу тебя, не злись на Руслана, он просто хотел, как лучше.

– Ага, – неуверенно сказала девушка.

– До связи, – Гжельский завершил разговор.

Руслан молчал. Он понимал, что девушка могла думать об этом всю ночь и могла не раз придти к какому-то своему решению. Но он был расстроен. Он действительно хотел, как лучше. Но оказался крайним.

– У тебя есть ещё вопросы? – спросил у него Гжельский.

Стахов растерялся, он отодвинулся от стола, повернул в сторону выхода, потом опять вернулся.

– Я не понимаю, – сказал он.

– Понимать женщин иногда сложно.

– Ты ей ничего не внушал?

– Все мои внушения происходили по её же просьбе. Или по рабочей необходимости без какой-либо выгоды для моего, так сказать, эго.

– Ты врёшь, – сказал Стахов. – Я был свидетелем того, что ты пытался на неё надавить.

Гжельский вновь замолчал. Стахов не знал, подбирает ли он слова или сдерживается, чтобы применить Силу, но казалось, что эта ситуация его действительно печалит, выбивает из колеи.

Наконец, Гжельский подобрал подходящий ответ:

– Думаю, ты лукавишь. Но если хочешь откровенности, то она вполне возможна. Выбирай, рассказать тебе всё, но потом удалить твои воспоминания об этом, или ответить как можно проще?

– Ответь проще. И спасибо, что у меня есть выбор.

– Если быть проще, то я иногда пытаюсь внушить себе мысль о том, что я человек. Я давно живу здесь и перенял некоторые ваши качества. В плане чувств. Оказывается, они у меня тоже есть, но я не хочу о них говорить. Ещё я перенял ваше свойство совершать ошибки. Не часто, но всё же. И я стал острее их чувствовать. Мне некомфортно из-за них. И я мог совершить ошибку, но контролировал себя, всё было не так, как ты себе придумал. Я всегда контролирую себя, но даже самые совершенные механизмы и программы дают сбой. И небольшой сбой в рамках обычного общения – это максимум, что я могу себе позволить. Не потому что я так сильно люблю людей, а потому что я так сильно уважаю себя и непоколебим в этом так же, как и пред тобой не стоит вопрос о смене пола. И если ты хочешь выложить в интернет этот свой так называемый компромат на меня, то я тебя не остановлю, если твой план хорошо продуман. Да, это вызовет трудности, мне придётся разрешать эту ситуацию, применяя свою способность без желания людей, но не во вред им. Мне важнее исследование, а не подчинение. Мне не нужна армия «шестёрок». Даже те, кто готов рисковать жизнью за меня делают это по своему желанию. Я могу им помочь быть сильнее, храбрее, но я не буду заставлять их жертвовать собой. В этом нет необходимости. Но, конечно, есть одно большое «Но». Я сделаю всё для достижения своей цели. И никто меня не остановит. Но это точно будет не завоевание вашего мира.

Стахов внимательно слушал. Но от этих объяснений стало только хуже. Свои опасения он и озвучил:

– От твоих слов как-то не по себе.

– Ты сам начал этот разговор. Поверь, если я захочу, если это станет моей целью, то я внушу людям всё, что мне будет нужно, и все будут довольны. Но я хочу только сосуществовать с вами, пока не придёт моё время вас покинуть.

– Значит, ты не человек?

Показалось, что Гжельский завёлся. Его речь стала резче:

– А какая разница? Красная у меня кровь или зелёная? Одна печень или десять? Что это изменит? Я не четырёхрукое чудовище, я выгляжу вполне обычно. И веду себя слишком деликатно по отношению к вам. Вон, видишь, кофе с булочкой попытался съесть и не смог. Но это не значит, что я буду есть людей. Пытаюсь быть, как вы, пытаюсь помогать и пытаюсь ограждать ваши же некрепкие умы от своих тайн, которые вас не касаются и вам совершенно не нужны. Я не мешаю вам жить, люди. Но я другой человек, если тебя порадует такое объяснение. И не мешайте мне. Да, я применяю свои способности и без желания людей, но я не нарушаю баланса вашего мира.

– Ты понимаешь, что мной двигал страх. Не столько за человечество, сколько за Катю. Но теперь мне стало ещё страшнее. Уже за человечество.

– Не бойся. И пусть человечество не боится. Хотя твой компромат поможет заставить кого-то бояться. И это не пойдёт никому на пользу. Но как работодатель я буду вынужден тебя уволить, если ты выложишь эту информацию. И это всё, что я сделаю. А теперь расскажи мне о своих мыслях подробнее.

Гжельский применил Силу, нащупав определённые блоки,