Трогать нельзя - Ника Фрай

помню, чтобы хотел так кого-то. До жжения в яйцах. Они словно свинцовыми становятся, когда вижу ее.

И раньше, наверное, хотел, но сейчас… После той улыбки… Это пиздец. Больше не могу слов подобрать. Пиздец и есть.

И что делать с этим, не понимаю. Выгнать ее? Самому уехать?

Нет. Хочу видеть ее. Хотя бы видеть. Контролировать!

Ее одну на минуту оставить нельзя. Тут же появляется какой-то урод рядом. Девчонка словно притягивает к себе их. Мужиков. И всем им одно нужно! Я знаю.

Чувствую, что начинаю злиться от одной мысли, что кто-то уже залазил на девчонку. Кто-то совал свой член!

Стерва! Такая же как все!

Поворачиваюсь на бок и бью кулаком в спинку дивана.

Почему меня это злит? У меня же все бабы уже бывали под кем-то до меня. Все они одинаковые. Но почему на них плевать? Почему я злюсь на Алину? Она ведь даже не моя телка.

Закрываю глаза и не могу ничего с собой поделать. Опять перед глазами она. Улыбка эта.

Нихера не понимаю. Я ей кредитку без лимита — смотрит волком. А вцепилась в какого-то дохлика — и счастье…

Что с ней не так?

Так и засыпаю, не найдя ответов.

Утром просыпаюсь от непонятного шума. Протираю глаза. Нихера не выспался. Неудобно на диване и сны какие-то непонятные.

И опять слышу звук.

Голос? Смех? Это с улицы.

Вскакиваю с дивана и иду к окну, сжимая рукой полувозбужденный член. И рука замирает на стволе. Потому что там, внизу, в саду девчонка. Сидит на корточках и играется с этим несчастьем трехногим.

Котенок неумело перешагивает через траву, падает и снова встаёт. Обнюхивает и пытается укусить траву.

Он, конечно, странный. Но все мое внимание на Алине.

Она сидит и улыбается. Да. Я не вижу ее лица, но прямо представляю эту улыбку.

Поправляет волосы и встаёт, взяв котенка на руки.

И я жадно вдыхаю воздух. Она в майке и шортах. Быстро, пока она не села, взглядом прохожусь по голым ногам и прямо пальцами ощущаю, как каменеет член. Отпускаю его и обхватываю яйца. Гудят!

А Алина, как назло, поворачивается к окну спиной и наклоняется. Опускает котенка на траву. Пусть так и стоит! Взгляд впивается в торчащую вверх задницу.

Обхватываю ствол. Сейчас бы мой торчащий ствол в эту торчащую задницу!

Сжимаю губы и пальцы на члене.

Девчонка быстро выпрямляется, но мне достаточно. Моя рука уже в штанах и я опять вожу медленно по стволу.

Смотрю на нее и вожу. Дрочу. Опять.

Это пиздец.

И главное — не хочу никого вызывать. Сейчас позвонить Леонке и примчится. Отсосет и вылижет. А не хочу.

Хочу вот так. Стоять и дрочить, глядя на девчонку.

Разве это нормально?! Нет!

Я взглядом пожираю Алину, избавляясь от утреннего стояка. А она играется с дохликом. Тискает его, к титькам жмёт.

Это, конечно, идиотская мысль, но почему я сейчас хочу быть на его месте?

Растягиваю удовольствие. Медленно вожу по стволу, уперевшись лбом в холодное стекло.

Я, можно сказать, удовольствие получаю. Извращенец гребанный.

Но меня и его лишают. Потому что Алина вдруг оборачивается и куда-то идёт.

И моя рука замирает. Вглядываюсь и вижу спеца, который идёт от ворот навстречу Алине. Машет ей рукой.

Какого?! А я?! Куда?!

Выбежать! Первая мысль.

В пижамных штанах? С членом на перевес?

Растянул, блять, удовольствие!

Вынимаю руку из штанов и бегу в душ. Спотыкаюсь о ножку кровати, матерюсь и скачу уже на одной ноге.

Надо быстро слить в душе и туда! Нельзя их вдвоем оставлять! Нельзя!

Глава 43. Марат

Когда выхожу из комнаты, уже одетый, но все еще напряженный, прислушиваюсь. Тихо.

Где они?

Но потом мое внимание привлекает какой-то запах. Не пойму. Пахнет чем-то вкусным. Принюхиваюсь.

Горничная сегодня не должна прийти, но пахнет вкусно. И тут слышу опять этот гребанный ровный голос.

Быстрым шагом иду на него. И немного охереваю.

Алина и спец сидят на кухне за столом. Котенок — в ногах хозяйки.

Эти двое мило беседуют. Обо мне вообще никто не вспоминает, а ведь я хозяин дома и это я позволил и дохлику остаться, и этому мудаку приехать.

Захожу в комнату и сразу же сажусь за стол. Строго смотрю на обоих.

Алина замирает и настороженно следит за мной. А этот… спец, блять, что-то с улыбкой поглощает в себя. Что-то, что и издает такой приятный аромат.

— Надеюсь, не разбудили? — улыбается он, вытирая рот салфеткой.

— Я давно встал, — бурчу я и зыркаю на девчонку.

— А что же не спускались? — доебывается спец. — Алина, вот, такие вкусные сырники напекла. Мммм, — он даже прикрывает глаза от удовольствия. — Остановиться невозможно. Очень вкусно, Алин, — улыбается теперь ей.

Да блять! У меня в груди прямо все бушует. Сидят тут, милуются. Может, еще трахнутся прямо тут? На столе?!

Только собираюсь послать его куда подальше, как девчонка встает. Переключаюсь на нее. А она достает из шкафа тарелку и ставит передо мной ее уже с этим самым, вкусным. Кладет приборы и садится.

— Это что? — задаю, наверное, глупый вопрос, но я не знаю, как реагировать на это.

— Завтрак, — отвечает она. — Попробуйте.

— Зачем? — хмурюсь. — Там в холодильнике есть. Горничная приготовила.

Молчит. Опускает взгляд и молчит.

— Давайте я съем, — ахуеваю, потому что этот наглец тянет руку через стол к моей тарелке. — Мне очень понравились. А вы — из холодильника.

Грубо хватаю его за запястье и сжимаю, глядя в глаза.

— Отпустите, — спокойно произносит он. — Я понял. Вы сильнее, и я не собираюсь доказывать вам обратное.

Отталкиваю от себя его руку.

Чувствую, как что-то мешает ноге. Опускаю взгляд. Еще один уродец трется о мою ногу. Не успеваю оттолкнуть его от себя, как девчонка наклоняется и берет его на руки. Встает и идет к двери.

Куда?!

Хочется закричать мне, но я лишь оборачиваюсь и смотрю на нее.

— Извините, он больше не выйдет из комнаты, — тихо произносит она и убегает.

Я злюсь. Не знаю, на что и на кого. Но весь кайф утренний как цунами смыло. Что-то гложет в груди. Скребет.

Чисто машинально начинаю есть.

Вкусно. Очень вкусно.

Не помню, чтобы кто-то из моих баб готовил мне хотя бы бутерброд. Ни одна. В последний раз так завтраком меня мама кормила.

А потом…

Все готовит горничная. Нет, она, конечно, хорошо все делает. Но почему именно сейчас я испытываю нечто такое, от чего в груди щемит?