Трогать нельзя - Ника Фрай

ожидания. Но тут вдруг какой-то писк. Хмурюсь и прислушиваюсь. И опять писк. Откуда-то снизу.

Беру девчонку за запястье и отодвигаю руку.

Блять.

У нее на груди котенок лежит. Мелкий совсем. Вообще мелкий. Я таких и не видел даже.

Он опять жалобно пищит и поднимает голову на меня.

— Откуда? — смотрю теперь удивленно на Алину.

А она всхлипывает и носом шмыгает.

Встаю с нее и за руку тяну ее с земли.

Девчонка вытирает щеки ладонями и опять прижимает к себе этот комок. По-другому и не назовешь.

— Откуда, я спрашиваю?

— На дереве был, — шмыгает носом. — Я увидела и взяла. А тут собаки…

— Псы, — поправляю ее. — На каком еще дереве?

— На этом, — и кивает на большое дерево рядом с забором.

Мы так и сидим на земле. Я на коленках, она — на заднице. Замёрзла, наверное. Еще и лежала так долго.

Встаю и подаю ей руку. Как только ее ладонь оказывается в моей руке, резко дергаю, почти впечатывая в себя. И опять в глаза смотрю.

Алина опускает взгляд.

— Ты хоть понимаешь, что псы тебя порвать могли? — спрашиваю уже мягче. — Хватит реветь. Не тронут.

— Спасибо, — шепчет зачем-то.

— За что это? — не понимаю я.

— Ну… вы спасли меня… и его, — показывает на котенка.

— Он все равно не жилец, — говорю равнодушно. — Без мамки не выживет. Да и Джек с Раслом его порвут все равно.

Алина поднимает на меня испуганный взгляд и сжимает котенка. Мотает головой.

— Они и тебя порвали бы, — говорю я. — Не лезь никогда. Неужели ты не подумала о себе? Видела же псов! Надо было кинуть и убежать.

Алина хмурится опять и строго смотрит.

— Все. Иди в дом, — говорю я. — Оставь его. Может, мать придет, заберет.

— Нет! — выдает она и я офигеваю. — Без него не пойду!

Ну, вот, как с ней?! Упертая, блять!

— Я уйду и псы прибегут, — произношу сурово.

— Пусть. Не оставлю его, — и отворачивается, прижимая котенка.

Разворачиваю ее за плечо и забираю котенка.

— Отдайте! — подпрыгивает Алина за моей рукой с пищащим комком. — Отдайте! Вы! Он мой!

Сжимая в кулаке котенка, второй рукой обхватываю Алину за талию и приподнимаю. И несу обоих в дом.

Ставлю ее там и она опять ко мне бросается.

Я выше руку с котенком задираю и усмехаюсь ее попыткам стукнуть меня.

Не знаю, почему, но мне нравится. У нее сейчас столько эмоций на лице. За весь вечер столько не увидел.

— Попроси хорошо, — ухмыляюсь я, выставляя руку под ее кулачки.

Неужели она реально думает, что может причинить мне боль? Наивная. Не видит, что я позволяю ей все это. А так одной рукой бы…

— Отдайте. Пожалуйста, — цедит сквозь зубы.

— Нет, не годится, — мотаю головой. — С улыбкой попроси и по имени.

Девчонка замирает и какое-то время смотрит на меня. Потом громко выдыхает, понимая, что я не отступлю и пытается улыбнуться: — Отдайте, пожалуйста, котенка. Марат.

Уже гораздо лучше! Может, еще пусть что-нибудь сделает? Хм. Например, платье снимет и задницу подставит? Интересно, сделает за котенка?

— Отдайте, — жалобный голосок.

— Да на! Нужен он больно! — протягиваю ей комок и она сразу же хватает его и к груди прижимает опять.

— Иди переоденься, — говорю я. — Платье намочила.

— Я думала, вы никогда не слезете с меня, — бурчит себе под нос, но я все отлично слышу.

— А тебе понравилось? — усмехаюсь.

Зыркает на меня. Бросаю взгляд на пищащий комок.

— Погоди-ка, дай гляну, — протягиваю руку, чтобы сама его дала. Дает.

Осматриваю котенка. Ну, точно.

— У него с лапой что-то, — делаю вывод.

— Где?

— Вот, смотри, — показываю на переднюю лапу. — Видишь? Не так расположена. Я ж говорю: не жилец! Зря спасала, — и машу рукой.

И тут вижу, что плечи Алины опять подрагивать начинают. Да ну нафиг.

Да. Первая слеза скатывается по щеке. Из-за котенка? Да ладно?

Она закрывает лицо руками и плачет. Ну, реально плачет.

Да блять.

Кладу котенка на тумбочку. Стою, смотрю на дрожащую от слез Алину и чешу затылок. А потом кладу руку ей на плечи и к себе тяну. Она лицом утыкается мне в грудь и шмыгает носом.

— Алин? Ты чего? Из-за котенка, что ли? — спрашиваю, не зная, что с ней делать-то? — Ну, перестань. Ты же взрослая. Сама знаешь все. Ну? — и глажу по волосам. И еще. Мягкие такие. Прямо шелковые. Веду носом, желая ощутить их запах.

Алина не отталкивает меня, не бьет, не пинается. Стоит, уткнувшись мне в грудь. И я прямо ощущаю ее горячее дыхание на себе. Волоски на груди дыбом встают. Я чувствую это.

— Он умрет? — шепчет она и обжигает мне грудь. Губами касается рубашки, но я словно кожей это чувствую.

Кидаю взгляд на сидящего на тумбочке котенка. Дохлик. Такие не выживают. Откуда взялся только! Мало мне проблем!

— Нет, — говорю вслух и, обнимая Алину одной рукой, второй достаю телефон. — Олег, помощь твоя нужна, — говорю уже в трубку.

— Что? Опять? — громко смеется приятель в ответ. — Что-то ты зачастил, Марат! Стареешь!

— Олег, хорош! Я серьезно. Ветеринар нужен. Есть у тебя кто? Женщина-ветеринар, — уточняю я, вспоминая смазливого Александра. Еще одного такого же спеца мне не надо.

— А почему женщина? — ржет Олег. — Что ты хочешь ей предложить?

— Да блять! — матерюсь я. — Перестань! Просто скажи, есть или нет?

Про котенка ему говорить точно не буду. Иначе он добьет меня своими шуточками.

— Есть, — отвечает он. — Сейчас адрес пришлю. Скажешь, что от меня.

Кладу трубку, опускаю взгляд и вижу, что Алина теперь смотрит на меня.

Сложила кулачки и мне в грудь ими упирается, а голова поднята и взгляд такой. И не плачет больше.

Дышать трудно становится. Она ведь, получается, в моих объятиях. Еще и смотрит мне в глаза. И рот приоткрыт. Усадить ее сейчас на тумбочку и ноги развести. И трахнуть. Вогнать дергающийся член. И чтобы яйцами гудящими о задницу. До хлесткого шлепка.

Глубоко вдыхаю и стискиваю зубы. Пальцы непроизвольно сильнее впиваются в хрупкое тело.

Да? Сделать это? Зачем она так смотрит? Зачем?!

Бросаю взгляд на тумбочку, на которую хочу закинуть девчонку, и слышу слабое:

— Мяу.

Блять. На тумбочке несчастье это сидит.

Тру пальцами глаза и отпускаю девчонку.

— Иди переоденься и в машине жду тебя. Вместе с этим, — кидаю ей и сам выхожу из дома.

Глава 41. Марат

В этот раз Олег не подвел. Ветеринаром оказалась пожилая женщина, к которой мы приехали уже домой. Поздно было.

Я притащился сюда лишь для