Чужеродный организм - Владимир Рамир

Боксёр медленно, точно раздумывая, прошёлся до второго выхода. Посмотрел в темноту, развернулся и пошёл обратно. Остановился посередине помещения.

– Значит, слушайте, кто не понял, – сказал он, оглядывая бригаду. – Мы здесь до утра.

– Что? Всю ночь сидеть?! – возмутился бандит в кепке.

– Ты чем-то недоволен? – Боксёр уставился на него.

– Я думал, мы по-быстрому всё сделаем и свалим отсюда. – Бандит снял кепку и бросил её на ящик. Глянул на Боксёра исподлобья, посмотрел на других, ожидая, что его поддержат, но они промолчали.

– Охраняем ящики, – сказал Боксёр. – Без лишних вопросов.

– А потом? – спросил бандит с кривыми зубами.

– Потом приедут пацаны и всё это заберут.

«И какой-то Сергей Сергеевич вместе с ними», – подумала Наташа.

Она внимательно посмотрела на ящики. Самые обыкновенные, из грубых сосновых досок.

«Осторожно, стекло! Не бросать!», «Скобы», «Гвозди шиферные 16-ПА, светлые и оцинкованные».

Наташа покосилась на Берестнева: сидит, уставясь куда-то в угол.

– Но ведь можно же что-то сделать, а? – снова прошептала она. – Неужели никаких шансов?

– Раз мы ещё живы, значит, шансы есть. Но, учитывая, что мы видели, как бандиты носили сюда оружие, эти шансы тают на глазах.

– Думаешь, там оружие?

– Не гвозди, это точно.

Боксёр подошёл к одному из ящиков. Раскрутил на нём проволоку, поднял крышку. Спустя пару секунд загадка сама собой разрешилась: Боксёр скинул упаковочную стружку и достал из ящика короткий автомат. Очень похожий на тот, из которого она сама несколько часов назад стреляла на поляне.

Значит, шансы действительно тают…

Бандит пристегнул к автомату магазин с патронами и передёрнул затвор.

44

Шмель очнулся и понял, что лежит, распластавшись на земле, щекой на чём-то влажном и скользком, похожем на прошлогодние листья. Сам он вроде бы одетый, но, судя по ощущениям, почему-то босиком. Вокруг сумрак. Пахнет сыростью.

Шмель с трудом приподнял голову. Заходящее солнце показалось из-за грозовых облаков и осветило вечерний лес. Деревья кажутся чёрными, кривые ветки выглядят зловеще.

Глаза начало резать, он зажмурился и упал лицом в старую листву. Где-то вдалеке загудел локомотив. Грохот поезда эхом пронёсся над лесом и постепенно пропал.

Тишина.

Шмель попробовал пошевелиться: руки и ноги еле двигаются, голова трещит, будто кто-то сдавливает её в огромных тисках, перед глазами плывут красные пятна.

Хрипло выдохнув, он собрался с силами и опять немного приподнялся: впереди между деревьями видна небольшая прогалина, заросшая травой. До слуха донеслось лёгкое журчание.

Шмель поворочал шершавым языком.

Пить…

Он протянул руки, запустил пальцы в мягкую землю и, помогая себе ногами, двинулся вперёд. Перехватил руками дальше, сделал усилие и продвинулся ещё. Земля стала влажной, футболка и шорты пропитались грязью и прилипли к телу. Шмель схватился за какие-то корни, подтянулся ещё немного и увидел, как среди травы блеснула вода. Не раздумывая, плюхнулся лицом в холодный ручей.

Да-а…

Почувствовал, как ледяная вода заливается в нос и уши.

Да-а!!!

Шмель открыл рот и с жадностью сделал несколько глотков.

Поднял голову. Зачерпнув воду руками, вылил её на затылок и шею. Пальцы скользнули по щеке и ощутили нечто липкое и тянущееся, вроде плёнки.

Что за …?

Он тронул лицо с другой стороны и обнаружил там свисающий лоскут мёртвой кожи.

Память вернулась к нему яркой вспышкой.

Девчонка!

Эта тварь облила меня кипятком! Обварила!!!

Шмель погрузил в ручей всей головой и тут же вынырнул.

Замер так на какое-то время, ощущая, как с подбородка стекает вода.

– Мерзкая сучка! – произнёс он, скрежеща зубами. – Ты даже не представляешь, что я с тобой сделаю, когда найду…

45

Когда Седой и Кашин добрались до заброшенного завода, вокруг уже начало темнеть – тучи скрыли заходящее солнце и сумерки наступили раньше обычного.

– Где-то там есть ворота, – Седой неопределённо махнул рукой, – но мы туда не пойдём – опасно.

– Ты же сказал, здесь никого нет… – испуганно проговорил Кашин.

– Правильно, никого. Но вдруг кто-то случайно забредёт? Зачем нам свидетели?

Они остановились перед высоким бетонным забором.

– Не, я туда не полезу! – Кашин с беспокойством посмотрел на ряд колючей проволоки на самом верху.

– Тебя никто и не заставляет, – угрюмо сказал Седой. Он наклонился и убрал в сторону кучу сухих веток. Под ними в земле оказалась дыра, ведущая на другую сторону забора. – Лезь первым. Только сразу отползай, не мешайся.

– А почему я?

– По кочану. Лезь, говорю!

Кашин глянул по сторонам, поднял воротник пиджака и, пыхтя, полез через подкоп.

Когда оказался на территории завода, осторожно высунулся из травы: впереди пустая площадка, за ней двухэтажное кирпичное здание и вышка с тусклым прожектором – комары и мошки вьются в желтоватом свете, тюкаясь об стекло, отделяющее их от лампочки. Справа вдоль здания идёт заросшая травой асфальтированная дорога. Насколько Кашин смог увидеть, поблизости – ни одной живой души.

Седой пролез следом.

– Ты точно знаешь, что здесь никого? – спросил Кашин.

– Я же тебе уже сказал. Ты что, не видишь, как здесь всё запущено?

– Вижу. А этих… как их?.. Бродячих собак нет? Может, надо было с собой какую-нибудь железяку взять?

– Да нет здесь никаких собак, что ты, в самом деле! – Седой поднялся в полный рост и осмотрелся. Глянув на Кашина, толкнул его ногой: – Пошли, чего разлёгся?

Они миновали пустую площадку, дошли до здания, затем Седой повернул вправо. Через несколько шагов они остановились возле бетонной лестницы, примыкающей к зданию.

– Кажется, здесь, – проговорил Седой, всматриваясь в полумрак под ступеньками.

– А почему «кажется»? Ты же говорил, что…

– Тихо ты! Свечку давай.

Кашин достал из кармана половинку стеариновой свечи. Седой зажёг спичку, поднёс её к фитилю, и на свече заколыхался огонёк. Под лестницей стало отчётливо видно небольшое открытое оконце.

– Я тебе такие вещи здесь покажу! – прохрипел Седой. – Мы с первого захода столько унесём, что ты потом неделю