Чужеродный организм - Владимир Рамир

и крючочки. Флакон с оружейной смазкой. Каждый предмет в своём кармашке или удерживается петельками. Здесь же пакля и специальная ткань. Боксёр вытащил кусок бархатистой тряпки и протёр поверхность столика.

На секунду задумался.

Затем вышел из гостиной, по коридору прошёл до комнаты, где находились пленники, и тряпочкой вытер край двери и ручки с обеих сторон.

* * *

– На ноги, смотри, не брось! – рыкнул Ерёма, подталкивая ящик.

– Знаю! За собой следи! – огрызнулся Хамон.

Они развернулись боком и поставили ящик в кузов фургона.

* * *

Когда Боксёр вышел во двор, парни уже закончили погрузку – Зубан как раз захлопнул задние дверцы фургона.

Боксёр взглянул на часы.

– Всё, нам здесь больше делать нечего, – сказал он. – Давайте по машинам.

Закрыв дверь подвала, Боксёр растормошил виноградные заросли так, чтобы они снова спрятали тайный вход. Обернулся:

– Я не понял, чё стоим? Погромче сказать? – Он хлопнул Зубана по плечу, и тот, что-то бормоча, полез в кабину. Остальные бойцы двинулись вяло и с показной неохотой.

Боксёр направился к калитке. Услышав, как позади завёлся двигатель фургона, он повернулся и посмотрел. В кабине за рулём Зубан улыбнулся во весь рот, выставив напоказ крупные и кривые зубы. Машина тронулась и с хрустом наехала на маленькое деревце впереди, пригнула его к земле.

Боксёр нахмурился.

Фургон зарычал, взрывая колёсами землю, сдал назад и ткнулся в заросшую виноградником стену дома.

– Э, ты чё делаешь, а?! – Боксёр пошёл обратно.

Зубан лицом упал на руль. Двигатель загудел, набирая обороты и продолжая толкать машину в стену.

Боксёр подскочил к кабине и распахнул дверцу. Зубан поднял голову, выпучил и без того большие рыбьи глаза и снова широко улыбнулся.

Взгляд затуманенный и пустой.

– Ты чё, обкурился? – Боксёр ухватил его за майку.

– Рома? – Зубан сдвинул брови, словно пытаясь собраться с мыслями. И вновь расплылся в улыбке: – Рома! Ты на меня не ругайся, я сейчас…

– Ах ты, урод! Да я тебя!.. – Боксёр выдернул его из кабины и повалил на землю. Пнул ногой под бок и отвернулся. – Вадим! Я не понял, что здесь у тебя за…

На глаза попался Сима. Он не дошёл до проёма в заборе и почему-то вернулся. В его глазах тоже мутно, но он сосредоточенно серьёзен:

– Если завтра переходит в сегодня, а сегодня во вчера, то чем потом становится вчера?

– Вы чё, блин, а?! – заорал Боксёр не своим голосом. Вытащил пистолет.

Быстрым шагом подошёл к следующему бойцу.

Монгол сидит на корточках и со злобным выражением лица плюёт на пробегающих муравьёв, наблюдая, как они вязнут в слюне.

Боксёр ткнул пистолетом ему в подбородок:

– Вы чё, а?!

Глянул вправо – Дутый выключился на ходу и повис на колючей проволоке забора. Ещё двое, Ерёма и Хамон, оскалив зубы, таращатся друг на друга, точно примериваясь перед схваткой.

– Вадим!!! – Боксёр развернулся и увидел, что тот сидит под деревом с пистолетом в руке и тупо смотрит в землю. – Эй!

Мужичок поднял взгляд и направил пистолет на Боксёра:

– Ты кто?

– Уроды… – с презрением проговорил Боксёр. Отвернулся и ещё раз посмотрел по сторонам. – Вот уроды!!!

41

Берестнев захлопнул багажник. Посмотрел вокруг, чтобы убедиться, что ничего не оставили.

– Погода портится, – сказал Дедов, указывая на небо.

Наташа глянула вверх: тёмные облака, которые весь день блуждали над лесом, закрыли собой уже половину неба и постепенно смыкаются в большую грозовую тучу.

– Надо поторопиться, – сказал Берестнев. – Если польёт дождь и размоет дороги, мы обязательно где-нибудь застрянем.

Они сели в машину так же, как и раньше: Берестнев за рулём, Наташа рядом с ним, а Дедов – на заднем сиденье, в обнимку со своей чёрной сумкой.

– Андрей, ты с нами в город? – спросил Берестнев, трогаясь.

– Не… Я пока у бабули останусь – надо ей забор выправить. Сейчас вечернего молочка от коровки попью и займусь. – Дедов попробовал потянуться, но салон оказался маловат для размаха его рук.

– Разбалует тебя деревня. – Берестнев усмехнулся. – В город потом не заманишь.

– А я, может, у них насовсем останусь. Участковым или лесничим каким-нибудь. Кто тут в лесничие крайний? Никого? Тогда я буду.

– Ты мне, «лесничий», скажи, как нам лучше обратно выехать? Есть ли здесь дорога, чтобы мимо тех дач не возвращаться?

– Есть, конечно. На холме меня высади, я покажу.

Наташа почувствовала, как на душе стало чуть-чуть легче. Ехать в объезд – самое разумное решение.

Когда они остановились в нужном месте, Дедов наклонился вперёд и выставил указательный палец:

– Сейчас едешь так же, но метров через двести будет поворот на старую дорогу. Она идёт через лес, в обход дачного посёлка, и как раз выведет вас на шоссе.

– Найдём.

– Ну, тогда держи. – Дедов протянул Берестневу руку, и тот ответил ему пожатием. – Наташка, пока! Не горюй, всё будет нормально. Живи и никого не бойся!

Наташа заставила себя улыбнуться.

Легко сказать: «не бойся». А если по-другому не получается?

Здоровяк вылез из машины, закинул сумку на плечо и, махнув на прощание, скрылся за деревьями.

Они поехали дальше. Спустились с холма и примерно через минуту увидели развилку, где вправо от дороги уходят две глубокие колеи. Берестнев осторожно повернул, съезжая с обочины. По бокам машины зашуршала трава. Старая дорога повела сама, не пуская ни вправо, ни влево.

– Всё хорошо, – сказал Берестнев. – Главное – не попасть колесом в какую-нибудь нору.

Наташа промолчала. Просто не нашла что ответить, да и мыслями уже полностью перенеслась в завтрашний день.

Итак, самое правильное, как посоветовал Дедов, недельку, а лучше две не ходить по улицам. Бандиты, конечно, не знают, где я живу, но в том месте, где они меня похитили, могут покататься. Значит, тренировки переносим в другой фитнес-клуб.

Что ещё?

Работа. Шмелю известно, что я медсестра, поэтому возле больницы они тоже могут подкарауливать. Не зная, в какой именно я работаю, побывают возле каждой. Может быть, и не один раз. Так что надо вести себя очень осторожно: ездить на такси и пользоваться только служебным входом.

Машина заехала в лес, и с обеих сторон замелькали стволы сосен. В самом верху колючие