Розы для возлюбленной - Мэри Кларк

А вот самому доктору было совсем недостаточно увидеть Барбару вот так — мельком. Он хотел видеть ее иначе — долго. Так, чтобы иметь возможность рассмотреть ее, изучить по-настоящему. Хотел, наконец, поговорить с ней. На прием же к нему она должна была прийти лишь через два месяца. А он жаждал встречи с ней раньше. Он не мог так долго ждать, чтобы увидеть, как ее глаза, такие сияющие теперь, освобожденные от тяжести век, улыбнутся ему через стол.

Она не была Сьюзен. Сьюзен никто уже стать не сможет. Но, как и Сьюзен, чем больше привыкала Барбара к своей красоте, тем больше ее личность эту красоту в себя впитывала. Он вспомнил то угрюмое, мрачное, некрасивое существо, что впервые явилось когда-то к нему в кабинет. А потом за какой-нибудь год, прошедший после операции, Сьюзен преобразилась, дополнив трансформацию внешности радикальной переменой своей личности.

Смит слабо улыбнулся, вспомнив то, с какой кокетливостью, с каким призывом, провокацией умела двигаться Сьюзен. Любой ее жест заставлял мужчин оборачиваться, впиваться в нее взглядами. Позже она приобрела привычку при беседе чуть склонять голову набок так, что у каждого, с кем она разговаривала, создавалось впечатление, что именно он — единственный человек на свете, к которому она испытывает неподдельный интерес.

Сьюзен и говорить стала другим голосом — более низким, даже с хрипотцой. Это придавало ее интонациям некое интимное качество. Дразня, она могла еще как-то по-особенному провести пальцем по руке собеседника — а разговаривала она только с мужчинами — так, что у того начинала кружиться голова.

Когда доктор как-то заговорил со Сьюзен об этих изменениях в ее личности, она ответила:

— Что ж, у меня было два хороших учителя. Две мои сестры, две дочери отчима. Мы, правда, все поменяли в той старой сказке: они были красавицами, а я — уродливой, злой Золушкой. К тому же вместо мачехи, что была в сказке, у меня оказался ты.

Перед самым концом, однако, вся эта похожая на сюжет «Пигмалиона» история стала напоминать кошмар. Уважение и любовь, которые Сьюзен вроде бы раньше испытывала к отцу, стали куда-то уходить. Сьюзен все меньше была склонна прислушиваться к отцовским советам. В конце концов, она ведь пошла куда дальше простого и невинного флирта. Он много раз предупреждал ее, что она играет с огнем, что Скип Реардон будет способен и на убийство, если узнает, как она себя ведет.

Любой мужчина, женатый на такой красавице, какой была Сьюзен, способен на убийство, считал доктор Смит.

Доктор вздрогнул и раздраженно посмотрел на свой уже пустой стакан. Теперь у него не будет возможности достичь того совершенства, которого он добился в Сьюзен. Он скоро должен будет оставить хирургию, пока не случилось что-нибудь непоправимое. Он опоздал, ничто уже нельзя исправить. Он знал, что болен, что болезнь Паркинсона уже прошла первые стадии.

И хотя Барбара не была такой, как Сьюзен, она все же из всех его нынешних пациентов являлась наиболее ярким подтверждением его таланта. Доктор потянулся к телефону.

«Надеюсь, она не очень расстроена», — подумал доктор, услышав в трубке голос Барбары, произнесший:

— Алло.

— Барбара, что-нибудь случилось? Это доктор Смит.

Он услышал, как у Барбары перехватило дыхание. Но его собеседница быстро взяла себя в руки и ответила.

— О нет, конечно, нет. Как ваши дела, доктор?

— Все хорошо. Я хотел бы попросить вас об одном одолжении. Я тут собираюсь заехать в больницу «Ленокс-Хилл» навестить смертельно больного друга и, конечно, буду страшно расстроен после этого визита. Так вот, я хотел бы просить вас поддержать меня и отужинать со мной. Я мог бы заехать за вами в половине восьмого.

— Я… Я не знаю…

— Ну, пожалуйста, Барбара. — Доктор попытался придать своему голосу игривые интонации. — Вы же говорили, что обязаны мне всей своей новой жизнью. Неужели вы не можете уделить мне из этой новой жизни хотя бы пару часов?

— Конечно, могу.

— Прекрасно, значит, в половине восьмого.

— Хорошо, доктор.

Повесив трубку, доктор удивленно поднял брови. В голосе Барбары ему послышались нотки отчаяния. Говорила она так, как если бы он просто заставил ее согласиться на встречу.

Если так, то она и в этом тоже все больше начинала походить на Сьюзен.

57

Джесон все никак не мог освободиться от ощущения, что в его жизни что-то идет не совсем так, как следовало бы. День он провел в Нью-Йорке, сопровождая пятидесятидвухлетнюю Веру Шелби Тодд в ее бесконечных поисках персидских ковров.

Вера позвонила ему утром и спросила, может ли он посвятить этот день ей. Представительница известного на Род-Айленде семейства Шелби, Вера жила в одном из красивых особняков в Такседо-парк и, конечно, не любила, когда ей в чем-нибудь отказывали. Когда умер ее первый супруг, она вышла замуж за Стюарта Тодда, но решила не продавать особняк в Такседо-парк. Теперь, используя практически неограниченные финансовые возможности второго мужа, Вера часто прибегала к услугам столь авторитетного эксперта, каким слыл Джесон Эрнотт, для приобретения редких вещей по вполне приемлемым для богатых людей ценам.

Джесон впервые встретился с Верой не в Нью-Йорке, а на приеме, организованном семейством Шелби в Ньюпорте. Одна из кузин Веры представила ей Джесона, и, когда Вера поняла, что новый знакомый живет относительно недалеко от ее особняка в Такседо-парк, она стала часто приглашать его на вечеринки и приемы в своем доме. С готовностью принимала она и приглашения на званые мероприятия, которые организовывал Эрнотт.

В общении с Верой полезным Джесон считал еще и то, что она неизменно рассказывала ему все, что удавалось узнать о полицейском расследовании ограбления в Ньюпорте, которое сам же Джесон и совершил несколько лет назад.

— Моя кузина Джудит так тогда расстроилась, — доверительно рассказывала Вера. — Она просто понять не могла, почему кто-то унес у нее картины Пикассо и Гейнсборо, но не тронул творение Ван Эйка. Желая разобраться, она позвала к себе искусствоведа, который и поведал ей, что грабитель в ее дом приходил весьма разборчивый, знающий. Картина Ван Эйка, которую вор не стал красть, оказалась подделкой. Джудит пришла просто в бешенство. Зато все мы, ее родня, вынужденные долгое время слушать ее хвастовство о том, как прекрасно она разбирается в живописи, были очень довольны, и с тех пор часто посмеиваемся над ней за тот ее конфуз.

Сегодня, однако, после долгих, изматывающих хождений, после бесконечного осматривания до смешного дорогих ковриков времен правления всех персидских династий от Ахеменидов до Сефевидов, так и не завершившегося выбором чего-либо, что точно соответствовало бы запросам Веры, Джесону страшно хотелось вернуться наконец домой.

Но, поддавшись настоянию Веры, он согласился пообедать с ней в «Четырех сезонах». Занудное это мероприятие окончательно вывело Джесона из себя. Злился он, правда, лишь до того момента, когда, допив свой «эспрессо», Вера произнесла:

— Ох, совсем забыла тебе сказать. Помнишь, пять лет назад ограбили дом моей кузины Джудит на Род-Айленде?

Джесон плотнее сжал губы.

— Да, конечно. Ужасно неприятная была история.

Вера кивнула.

— Это уж точно. Но вот вчера Джудит прислали из ФБР фотографию. Недавно ограбили дом в Чеви-Чейз, и сделавший это грабитель попал на скрытую камеру. ФБР считает, что это может быть тот же человек, что ограбил тогда дом Джудит и еще множество других особняков.

Джесон почувствовал, как напрягся буквально каждый его нерв. Он встречался с Джудит Шелби всего несколько раз, а в последние лет пять и вообще не виделся. Естественно, она его узнать не сможет. Пока что не сможет.

— А четкая у них получилась фотография? — спросил он как можно более безразлично.

Вера рассмеялась.

— Да что ты! Совсем, нет! По словам Джудит, там виден только профиль какого-то человека. К тому же при плохом освещении. Человек этот приподнял на лоб чулок-маску, но она все же закрывает всю верхнюю часть его головы. Джудит сказала, что видны оказались лишь нос и рот. В общем, она выбросила это фото.

У Джесона вырвался вздох облегчения, хотя он и понимал, что радоваться пока что нечему. Если это фото пришло Джудит, то, вероятно, получили его и десятки владельцев прочих особняков, что он когда-то ограбил.

— Мне кажется, что Джудит, в конце концов, давно забыла ту свою историю с подделкой Ван Эйка, — продолжала рассказывать Вера. — А между тем этот грабитель, согласно приложенной к снимку информации ФБР, весьма опасен. Его разыскивают еще и с целью допросить в связи с убийством матери конгрессмена Пила. Вероятно, она застала его на месте преступления в своем доме и поплатилась за это жизнью. Джудит тоже, кстати, чуть было в вечер ограбления не вернулась домой раньше запланированного. Представляешь, что могло бы произойти, если бы она тоже натолкнулась на вора!