Леонид Шинкарев. Я это все почти забыл - Л.И.Шинкарев

стран Варшавского договора сейчас вступают в Чехословакию”, – говорил

отец, кивая на гостей и расчесывая пятерней седину. Мне знаком был этот

жест, он выдавал крайнюю степень волнения. Я поздоровалась с послом и

вопросительно посмотрела на другого гостя. Его лицо показалось знакомым.

“А это Петр Иванович Камбулов”, – сказал Червоненко. Я тут же вспомнила:

советский офицер безопасности. Он и его напарник Мишин во время войны

были прикреплены к отцу и не отходили от него. Я привыкла видеть Камбу-

лова и Мишина вместе. “Здравствуйте, – повернулась я к нему. – Вы здесь

один?” Камбулов удивился: “Что значит, один?” – “Вы всегда ходили вдвоем,

Камбулов и Мишин” – “Вы помните?” – обрадовался он. “Как не помнить

1945-й год, наше освобождение. Это не забывается”».

Оставался час до момента, когда небо над Прагой разорвет гул военно-

транспортных самолетов с десантниками на борту, и с пограничных застав в

эфир полетят сообщения о чужих армиях, перешедших чехословацкую гра-

ницу. Посол сказал официальные слова и ждал реакцию. Президент перево-

дил взгляд с Камбулова на посла. «Василий Степанович, – произнес прези-

дент, – я предполагал, что этим кончится».

Свобода лучше других понимал, с кем имеет дело, и при натянутости

отношений в те дни между Москвой и Прагой, томимый предчувствиями,

просил по своим каналам, почти умолял советское руководство: «ни при ка-

ких условиях не вводить в дело войска; что угодно, только не войска; интер-

венция перечеркнет симпатии нашего народа к России» 18.

Его не услышали.

Время задержаться на ошибке, допущенной автором при подготовке

русского (2008) издания этой книги. Смущала давняя непонятная робость

Людвика Свободы перед Камбуловым. Была ли у Свободы причина чего-то

опасаться? В разговорах Камбулов прямо об этом не говорил – кто я ему? –

как умалчивал, очевидно, и о других ему известных тайнах, но давал понять,

что его уже «ничем не удивишь». Оставалась надежда разговорить его со

временем. Последующие наши встречи по разным причинам откладывалась,

а 9 декабря 1989 Петр Иванович Камбулов умер.

Какую тайну о Людвике Свободе восьмидесятилетний чекист унес с со-

бой? Догадка забрезжила, когда в книге «Генерал Дитерихс» (Москва, изда-

тельство «Посев», 2004) бросилось в глаза имя поручика Свободы, в 1919 го-

ду он три месяца был адъютантом генерала-монархиста М. Дитерихса, по-

томка древнего чешского рода, ярого врага русской революции. Московский

историк В.Ж.Цветков (составитель и автор книги) разыскал выросшего в се-

мье Дитерихсов их приемного сына Андрея Анатольевича Васильева;

наследник и хранитель семейного архива Дитерихсов, скитаясь после их

смерти по свету, обосновался на одном из островов у берегов Дании. Завяза-

лась переписка, Васильев прислал историку в Москву часть архивных доку-

ментов, с ними и фотографию времен гражданской войны: в штабе Западно-

го фронта командующий фронтом чешский генерал Я. Сыровы, начальник

его штаба генерал М. Дитерихс и его адъютант поручик Свобода (без иници-

алов). «Нынешний президент Чехословакии», – комментировал в письме

приемный сын Дитерихса.

Слегка возбужденное воображение историка, а с ним и мое, когда мы

встретились в «Посеве», помогало находить на старом отпечатке узнаваемые

черты. С согласия историка я использовал фото в московском издании этих

своих очерков. И послал книгу в Прагу Зое Клусаковой. Ответ привел меня в

замешательство. «Прошу Вас, сравните внимательно отца, его орлиный нос,

ноздри шире, чем у адъютанта, лицевые кости шире посажены, узкие губы,

уши не прилеплены к голове. У отца были темные густые волосы, другая

форма черепа, посадка головы…» – писала пани Зое. Ошибиться может экс-

пертиза, но не глаза любящей дочери.

Потом выяснилось: у 672-х легионеров была фамилия Свобода, трое из

них – Людвики, к тому же двое из Южной Моравии. По словам пани Зое, в те-

лефонном справочнике Праги более двух тысяч абонентов по фамилии Сво-

бода: «Когда отец стал президентом, разные люди присылали семейные фо-

тографии, уверенные, что на снимках будущий президент».

Оставался вопрос о Свободе, адъютанте Дитерихса. Приблизиться к

разгадке помог Александр Александрович Муратов, в прошлом доцент Киев-

ского медицинского института, теперь живущий в Праге, историк киевских и

волынских чехов. В февральском номере газеты «Čechoslovan» (1918) ему

попались имена редакторов издания, один из трех – Виктор Свобода. Вполне

вероятно, что после ликвидации газеты в 1918 году, писал мне Муратов,

именно этот Свобода, политически активный и пишущий, был в штабе гене-

рала Дитерихса.

Выходит, у президента Людвика Свободы, не было этой причины опа-

саться когда-то приставленного к нему советского офицера госбезопасности.

И если в августе 1968-го Брежнев с Ивашутиным именно Камбулову, про-

шедшему со Свободой дорогами войны, приказали быть в роковую ночь ря-

дом с президентом, то в уме они держали, можно думать, их обнадеживаю-

щую мысль: иностранцев, ощущавших хотя бы призрачную вину перед Сове-

тами, тем паче когда-то боровшихся против Советов с оружием в руках, не

покидал страх оказаться рано или поздно в карательных жерновах Кремля.

Само присутствие в Чехословакии, в резиденции главы государства в ночь

ввода войск подполковника КГБ Камбулова, давно близкого к Людвику Сво-

боде, задумывалось, можно полагать, на случай хотя бы минутных колеба-

ний президента.

Время (пражское) шло к полуночи, когда президент в присутствии Чер-

воненко и Камбулова позвонил министру Дзуру и начальнику генерального

штаба Русову, обоим приказал обеспечить полную лояльность войск к про-

исходящему. Старый воин, не утративший память, он понимал, какая сила

вторгается, и делал единственное, что был должен. Этим он спасал двести

тысяч солдатских жизней, молодую и сильную кровь нации. Потом найдутся

гордецы, которые примут его дальновидность за предательство, подобное

решению Гахи в 1939 году уступить немцам без выстрелов Чехословакию,

что от нее оставалось. Неразумные станут бросать в него камни, но прези-

дент принял на себя и этот крест. Как будет вспоминать Зое, отец «не желал

ввергать народ в сопротивление – народу нужно жить» 19.

Доверие к советскому государству, которое помогло ему высоко под-

няться, и без того подсказало бы президенту единственно мудрое в ту ночь

решение. А офицер советской разведки своим присутствием только выдавал

еще тлеющие в кремлевских головах на его счет сомнения. Как потом мне

скажет Камбулов, президент долго смотрел ему в глаза. Была минута, когда

показалось, что он колеблется, и Камбулов напрягся. Президент переводил

взгляд с посла на подполковника и обратно. «”Я только сомневаюсь, Петр

Иванович, необходимо ли участие в этом деле немецких войск…” – сказал

Свобода. У Камбулова отлегло от сердца. А президент продолжал: “Думаю,

наши люди не совсем правильно это поймут. У всех в памяти период оккупа-

ции Чехословакии”. Камбулов удивился: “Да ведь это, Людвик Иванович, уже

другие немцы!” “Я понимаю, – ответил Свобода, – но вот как народу это объ-

яснить?” Червоненко был очень доволен нашим разговором» 20.

Свобода решил тут же связаться с руководством партии.

«Насколько мне известно, – заметил Червоненко, – сейчас идет заседа-

ние президиума ЦК, первые лица там». Президент сказал, что отправится ту-

да незамедлительно, выскажет свои соображения, «чтобы глупостей не

наделали» 21.

Гости попрощались.

У Камбулова было отличное настроение. До конца дней у него остава-

лась уверенность, что той ночью в Граде он отвел от Европы войну.

Вернувшись в посольство, Червоненко прошел к себе в кабинет и по ВЧ

снова позвонил в Москву, в ЦК КПСС. Брежнева на месте не оказалось. По

словам помощника Брежнева, все руководство в Генеральном штабе. Посол

набрал номер Генштаба. Трубку снял министр обороны Гречко. Видимо, он

не отходил от аппарата. Услышав Прагу, маршал тут же передал трубку

Брежневу. Посол доложил о встрече со Свободой в присутствии Камбулова,

пересказал ночные приказы президента Дзуру и Русову. И добавил в духе ца-

рившей в те дни в посольстве военной атмосферы: «Задание выполнено,

Леонид Ильич!» Брежнев поблагодарил. Как потом расскажет послу маршал

Гречко, после телефонного разговора Брежнев ему скажет: «За одно это Чер-