Феминиум (сборник) - Далия Трускиновская

Впрочем, мое внимание привлекло отнюдь не барахольное изобилие. «Бомж» или, скорее всего, все-таки продавец вертел в руках… тот самый паровозик! Именно прозрачный, так что внутри проглядываются какие-то части, а колеса – белее не бывает. Игрушка выглядела крепкой, хоть и сработана на редкость топорно, из грубой пластмассы.

– Почем? – небрежно спросила я, указывая на нее.

– Пятьдесят.

Голос у него оказался на удивление сочный. Даже жирный, ухоженный. Таким в новорусских боевиках принято обсуждать миллионные сделки. Нечто неуловимое в его тоне заставило меня осторожно переспросить:

– Пятьдесят чего?

– Зеленых.

Ну, верно говорят: наглость – второе счастье. Неужто на моем лице так явственно читается нужда в этом растреклятом паровозике? Но сдаваться без борьбы я не намерена.

– А как же это? – кивнув на вывеску, с иронией осведомилась я.

– А ты будто цену не знаешь? Не разыгрывай тут комедию! Нужен – плати, не нужен – проваливай, на Исправника желающие всегда найдутся! Чай, не каждый день попадается! А Каину сама все объяснишь…

Исправник? Каин? Собеседник мой, похоже, был абсолютно уверен: эти имена мне хорошо известны. Гм… Такое ощущение, что он меня с кем-то спутал.

И тут я приметила интересную детальку. О-па! У «бомжа» из-под замызганной полы плаща выглядывали носки стильных и дорогих кожаных ботинок. Едва ли не от «Гуччи». Нечисто здесь что-то! Как бы в историю какую не влипнуть!

«Бомж» заметил мой взгляд, скривился, словно проглотил целый лимон, и поспешно одернул плащ. Ботинки исчезли. Зато на руке с неожиданно ухоженными ногтями золотой искрой сверкнул «Ролекс».

– Ну что? – спросил он почти грубо. – Долго будешь пялиться? Нужен тебе Исправник или в гляделки будем играть?

– Исправник? – я недоуменно подняла бровь.

– Ну, я не знаю, как тебе его описали. У него же – тысячу имен, а то и мильон. В мой раз он был Исправником, в прошлый – Выпрямитель Ошибок. Называй, как хочешь… – «бомж» с каким-то остервенением покатал паровозик по шаткому прилавку. – Ну? Берешь, нет?

– За десять баксов, пожалуй, взяла бы, – сказала я. Лениво так, без интереса. Торгуемся мы или что?

Он аж подпрыгнул.

– Десять грин!! Да ты знаешь, почем я его купил?!

– Нет, да и не интересно, честно говоря. По мне он и ста рублей не стоит, просто решила племяннику подарок сделать…

– Пле… кого? Постой, постой! Да ты кто, подруга? Тебя Каин прислал?

Ага, добрались до сути. Хорошо бы криминала никакого не всплыло, а то кто их знает – может, таким образом драгдилеры товар друг другу передают. Паровозиком.

– Никто меня не присылал. Просто игрушка приглянулась, хотела племяннику купить.

– Что же ты мне тогда голову морочишь?! Племяннику… – «Бомж» как-то странно захихикал, потом затрясся от беззвучного смеха. Руки у него заметно дрожали.

Переход жил своей жизнью. На нас никто не обращал внимания. Народ суетливо спешил по важным своим делам, некоторые тормозили у прилавка, видимо, привлеченные вывеской, жадно обнимали глазами барахло. Потом глумливо хмыкали и снова устремлялись в людской водоворот. Похоже, бизнес у моего визави не слишком процветал. Зато с соседнего прилавка доносились грохот взрывов, визг тормозов, скрежет сминаемого металла – продавец, виртуозно барабаня по кнопкам джойстика, впаривал зачарованному пареньку новую игрушку. Мимо прошагала счастливая девчушка лет шести, обхватив руками здоровенного плюшевого тигра, раза в полтора больше ее самой. Следом плелась мамаша, с озабоченным видом пересчитывая в кошельке оставшиеся купюры.

– Вот… вот было бы шоу, когда б ты Исправника… – смеясь, бормотал «бомж», – и вправду племяннику подарила…

– В смысле? – Ситуация начинала меня раздражать. – Паровоз как паровоз. Покатает пару недель, да и забросит под кровать.

– Да не паровоз это! Я же тебе сказал – Исправник! Выпрямитель Ошибок! Не шутка… Стоит твоему… как зовут-то?

Я почему-то смутилась.

– Татьяной…

– Да не тебя! Племянника!

– Яшей.

– Стоит твоему Яшке его, – он потряс паровозиком, – пару раз катнуть по полу… у-у-у!

– Да что такое с ним? Объясни толком.

– Объяснить? Это, Танюша, не так просто. Да и тебе оно надо?

– Это я уж как-нибудь сама решу.

– Вольному – воля. Слушай. Впрочем, нет, скажи сначала – не было ли у тебя в жизни поступка, который ты хотела бы переиграть? Может, обидела кого зря или в свое время карьеру, деньги, власть против простого человеческого счастья поставила? Подумай…

А кто из нас может честно, положа руку на сердце, сказать: я все всегда делала правильно, я никогда не ошибалась? Да никто. У каждого в жизни есть один-два момента, когда альтернатива стоит остро: или то, или это. Приходится выбирать. И мучиться потом всю жизнь неправильным выбором. До гробовой доски будет глодать мыслишка: а вот если бы я тогда поступила по-другому, то…

Есть она и у меня, верно продавец паровозиков сказал. Три года назад дурацкая ревность и понятия об оскорбленной чести заставили меня указать Артему на дверь. На презентации он, помнится, перебрал, разругался со мной и пропал на два дня. А потом я узнала, что он к бывшей своей ездил, плакаться. На меня, видать, жаловался. Ну я и… психанула. Иди, мол, к своей вешалке, если тебе она больше по душе.

Очень он не любил, когда я так говорила. Гордый он, Артемка… Хлопнул дверью и ушел. С тех пор я одна. Есть, конечно, на работе один, да это – так, ерунда. Не в счет.

Яшке вон уже скоро пять, а Анюта, сестра моя, ведь на три года меня моложе. Вот и выходит, что паровозик я покупаю племяннику, а могла бы – собственному сыну.

– Есть, как не быть. Погорячилась в свое время… А сейчас думаю: может, зря?

– Вы, бабы, всегда так: сначала делаете, потом думаете. Ладно, ладно – не кипятись, слушай лучше. Был и у меня свой гвоздь в душе. Бывало, свербило так, что хоть на стенку лезь, хоть головой в омут, особенно когда на кладбище приезжал.

Он помолчал.

– Была у меня подруга, понимаешь, мы с ней с самого детства вместе, чуть ли не на одном горшке сидели. Катюха… выросли вместе, да так и не расстались. Она с деньгами на «ты» была – голова! Не то что я. Сразу просекала, откуда бабками пахнет. Ну, и я за ней, вроде как ведомый. Сначала мелкие дела вершили, но постепенно раскрутились. В девяносто третьем подвернулась одна возможность, сейчас даже не верится. Агентство одно рекламное прогорело, сдавали его за копейки вместе со всеми долгами, недоснятыми роликами и недвижимым барахлом. Катюха и здесь не зевнула. Своих денег у нее не хватило, так она меня в компаньоны взяла, а я как раз со сверхсрочной пришел, с Пянджа, там тогда неплохо платили. Вот Катюха и потащила меня за собой. Спросишь – зачем?

Он хитро подмигнул мне. Я пожала плечами, но спрашивать не стала. И так сам все расскажет.

– Мне хватки деловой Бог не дал, это верно, да и погулять я люблю, чего уж там… Она бы и без меня отлично справилась, заняла бы денег, в конце концов. Только вот на переговорах да презентациях всякие там директора банков охотней с мужиком дела ведут, так уж у нас повелось. Женщину мало кто из богатых парней за стоящего партнера воспринимает. – Он глумливо хихикнул. – Партнера по бизнесу, я имею в виду. Дальше уж дела в гору пошли, не остановить, гребли деньги лопатой – пятерым не управиться. Ну, жизнь облагородили себе, сама понимаешь, тачки там приличные, домик трехэтажный, шмотки, то-се… Не жизнь – сказка. Ты на это все не смотри, – он пару раз хлопнул рукой по обшлагу плаща, – это так, последствия. А тогда мы даже у Зайцева одеваться брезговали. Во-от…

– А паровозик-то здесь при чем? – не выдержала я. Больно уж монолог у него затянулся.

– Дойдем и до него, не торопись. Слушай дальше. Жили мы так припеваючи, пока кризис не случился. Дефолт который. Всем было несладко, и по нам вдарило, конечно. Анекдот знаешь? Про те времена? Звонит один банкир другому, спрашивает: «Алло, Вася, ты? Как дела?» Второй отвечает: «Хорошо». «Ой, извините, – говорит первый, – я, кажется, номером ошибся…» Улыбаешься? Так это точно про нас. Катюха, чтобы контору нашу на плаву удержать, свои бабки в нее горстями кидала, как в топку. Машины продала, дом заложила… А я в стороне стоял, ухмылялся, была уже тогда у меня одна мыслишка, главбух, скотина, нашептал. Ну, с Катькиной помощью кое-как кризис пережили, и тут-то я и не прозевал свой шансик. Собрал акционеров, да и рубанул прямо: так, мол, и так, Екатерина Сергевна виновна в нецелевом использовании средств, расхищении активов и прочее в таком же духе. Она у нас по агентству официально замфином числилась, как раз за такие дела и отвечала. У нее, бедняги, аж речь отшибло, только все смотрела на меня. Будто не верила. А я несся, как по проторенной дорожке: мол, в кризис она спохватилась, испугалась проверок, бросилась денежки назад вертать, да поздно.

Собеседник, похоже, вычитал в моем взгляде нечто красноречивое, потому что потупился на миг, смешался.