Они делали плохие вещи - Лорен А. Форри

Мэв

Гладкие карточки выскальзывали из пальцев и падали, оставляя след, как хлебные крошки из сказки.

Мэв понимала, что должна выбросить их, но не могла. Пока не могла. Ей удалось засунуть те, что остались, в карман джинсов, и она побежала дальше. Где она находится? Она поднялась наверх, но на один пролет или на два? Все коридоры выглядели одинаково. Она не так долго бежала, но в груди уже жгло. Когда она последний раз бегала трусцой? Когда ей было тридцать с чем-то, с Бев, которая жила по соседству в Бирмингеме, где сама она задержалась ненадолго.

На лестнице послышались голоса.

Не время думать о Бирмингеме.

Мэв открыла ближайшую дверь, но за ней оказалась кладовка с бельем. Она попробовала открыть другую. Гостевая комната. Она проскользнула внутрь и закрыла дверь так тихо, как только могла. Первой ее мыслью было спрятаться под кровать, но, возможно, в молодости она и смогла бы, однако годы добавили жира, и даже свитер от John Lewis не мог его полностью скрыть. Тогда Мэв прошла в ванную и спряталась за дверью. Пол был холодным, но она не смела пошевелиться, пока голоса не стихли.

Мэв попыталась успокоиться — внушала себе, что это все равно что играть в прятки с племянником и племянницей: нужно просто сидеть тихо-тихо, пока им не надоест и они не забудут о ней.

Но свора собак не смотрит «Телепузиков». Свора — вот во что они превратились. Не сейчас — они такими были и раньше. Хищные твари, готовые на все, чтобы защитить себя, в том числе напасть на одного из своих. Кто-то однажды назвал их так: свора. Это было весной, потому что она помнила — шел дождь и листья на деревьях начинали зеленеть. Она не могла вспомнить, кто дал это определение. Возможно, Лорна или одна из сотен девиц, которых в те месяцы приводил Оливер. Или это сказал Каллум? Неважно. Свора снова собралась и выбрала ее, Мэв, как самое слабое звено, легкую мишень. Они не остановятся ни перед чем, пока не поймают ее в ловушку, а когда поймают…

Мэв села на пол и опустила голову на колени. Она не хотела думать о том, что будет дальше, но теперь, когда эта мысль пришла ей в голову, тревога не отпускала. Поднималась в ней, как пузырьки во взболтанной бутылке с газировкой. Дыхательные упражнения, которым научил ее психотерапевт, не помогали. Перед глазами встала картинка: тело Холлиса, голова расколота, часть черепа отсутствует, обнаженный мозг розовато-серого цвета… Нетрудно было представить свою собственную расколотую голову. Интересно, каким образом кусок шпагата, который она никогда не видела, оказался в ее кармане? Как человек, который не должен был умереть, оказался мертв?

Она закусила костяшку пальца, чтобы заглушить плач, а топот в коридоре не унимался. Хлопали двери. Один раз кто-то крикнул, но крик оборвался, и в конце концов наступила тишина. Сколько времени она просидела? Минуты? Часы? Достаточно долго, чтобы зад онемел и затекла правая нога. Когда Мэв встала, в ногу как будто вонзились иголки, но она сумела сдержаться и не вскрикнуть.

Тряся ногой, Мэв запрыгала из ванной в комнату и с некоторым облегчением легла на жесткий матрас. Ее тело требовало сна, и она уже была близка к тому, чтобы поддаться этому желанию, но как долго эта комната сможет прослужить ей убежищем? Если бы она была дома, у Макса, она бы сейчас лежала в постели, смотрела бы документальный фильм по маленькому телевизору, который Макс и его жена перенесли к ней из комнаты племянника — ему купили другой. Возможно, Мэв порадовала бы себя попкорном и бокалом вина, вкусом которого учила себя наслаждаться, потому что именно вино должны пить взрослые женщины.

Глаза закрылись против воли, тело расслабилось, и Мэв подумала, имеет ли вообще значение, найдут они ее или нет. Почему бы не позволить им позаботиться обо всем раз и навсегда? Двадцать три года — долгий срок. Двадцать три года Каллум лежит в могиле. Она помнила, как они с Каллумом лежали рядом на полу в ее комнате, глядя в потолок и представляя, что пятна — это звезды.

Они говорили о том, какой придурок этот Оливер, о планах на выходные, о том, как они видят свою жизнь после университета. Такие разговоры успокаивали ее перед экзаменом или после ссоры с мамой. Каллум протягивал руку. Иногда она брала ее. Но чаще нет.

Грудь поднималась и опускалась, воспоминание высушило слезы на лице, и Мэв, пошевелившись, глубоко вздохнула.

Лаванда.

Она открыла глаза. В комнате сильно пахло лавандой. Такого она и представить не могла. На столике у зеркала были расставлены флаконы с духами, лосьонами и спреями для освежения воздуха. На кресле лежала сложенная шелковая ночная рубашка.

В углу комнаты стоял серебристый чемодан. Мэв прочитала бирку: «Элеонор Лэндон».

— Черт.

Она закрыла рот рукой, надеясь, что ее никто не услышал.

Надо же, из всех комнат, которые были в доме, она залетела именно в комнату Элли.

— Черт, черт, черт, — пробормотала Мэв и дернула себя за волосы. Если им надоест гоняться за ней, если Элли скажет, что ей нужно прилечь… В любой момент дверь может открыться. Но может ли она выйти? В коридоре тихо. Где они сейчас? Пьют внизу? Рыскают по дому в поисках чего-то такого, чем можно забить ее до смерти? Или ищут емкости, чтобы положить туда ее органы, после того как разорвут ее на части, как свора собак.

Мэв закусила щеку, чтобы остановить карусель мыслей, и вспомнила слова своего психотерапевта:

«Не думайте слишком много. Найдите способ расслабиться».

— Расслабься, — зашептала она. — Расслабься, расслабься, расслабься… Они думают, что ты убийца, и, возможно, хотят убить тебя, но ты расслабься.

В коридоре что-то грохнуло, и Мэв скатилась на пол. Она лежала, боясь пошевелиться. Обзор комнаты теперь был как у муравья, но она заметила у стены под кроватью квадратную белую коробку с длинным шнуром, который был подключен к розетке.

Руки у Мэв не были такими худыми, как у Элли, но она смогла потянуть коробку к себе. Пластик оказался теплым на ощупь, значит, эта штука работает давно. Мэв повертела коробку, пытаясь понять, что это такое. Ни маркировки, ни названия не было, но коробка выглядела как большой роутер. Есть ли такой в ее комнате? И тут она вспомнила о глушителе сигнала связи.

Да, да, да!

Если у нее будет время объяснить, прежде чем они нападут на нее, это может переключить