Лавка запретных книг - Марк Леви

– Я проницательнее, чем вы считаете, Митч. Если этому поцелую суждено повториться, мы должны быть честными.

– Я всегда был честен, – ответил Митч.

– Верю, иначе не поцеловала бы вас, хотя мне кажется, что это вы меня поцеловали. Я говорила о честности к самим себе. Мы оба необщительные. Для книготорговца и будущей рестораторши это недостаток, что возвращает меня к нашему взаимному обещанию помогать друг другу, пускай мы и не очень соблюдали рамки этого обещания.

– Я бы предпочел, чтобы это не осталось только предположением.

– Вы о чем?

– О повторении поцелуя.

– Согласна с вами, но не надо менять тему. Вы должны тренироваться, чтобы люди начали иначе нас воспринимать.

– Как бы вы хотели восприниматься?

– Для начала, чтобы люди в один прекрасный день признали, что я великий шеф-повар, а не случайный человек на кухне.

– Такое никому не придет в голову, тем более тому, кто вас знает.

– В том-то и проблема, меня трудно узнать. Я никогда не была хороша в налаживании связей, тем более с людьми, которым нужно льстить ради признания в определенной среде, – призналась она, крутя завязки фартука.

Анна тяжело вздохнула и устремила взор в такую даль, что Митч решил промолчать.

– На мою долю тоже выпадали унижения, не вы один столкнулись с насилием, – тихо сказала она.

От мысли, что кто-то посмел причинить Анне вред, у Митча защемило сердце.

– О каком насилии вы говорите? – спросил он.

На его лице появилось замкнутое выражение, и Анна решила, что сейчас неудачный момент, чтобы распространяться на эту тему. Она взяла обе его руки в свои.

– Вам очень важна эта месть?

– Да, только я не знаю, как отомстить, – ответил Митч, как будто незнание делало само намерение разумнее.

– Мы подумаем над этим вместе. Проблема в том, что когда наступает момент действовать, вы слишком много размышляете, вплоть до того, что забываете, что вам сделал этот прокурор. Чтобы кого-то убить, нужен минимум ярости, если вы, конечно, не убийца.

Слова Анны звучали логично, но Митча не покидала озадаченность.

– Кто вы, Анна?

– Я задала вам вопрос, вы не смогли мне ответить, не требуйте от меня невозможного.

Он хотел помочь ей убрать со стола, но она указала ему на угол, где ему следовало спокойно сидеть. Кухня была ее территорией. Все убрав, она вымыла руки, сняла фартук и повернулась к нему.

– Я не все тебе сказала, но раз уж мы обещали друг другу быть честными…

Она впервые обратилась к нему на «ты». Что бы она от него ни скрывала, если речь не шла о том, что у нее был кто-то еще, Митчу не было до этого никакого дела.

– Я убила человека, – сказала она просто, как будто это было признание в неудаче с кулинарным рецептом.

– Это те самые неприятности, о которых говорил…

– Да, – перебила его Анна, – и это объясняет мой отъезд за границу. Если ты не передумал, мы могли бы провести ночь у меня. Ты знаешь, где я живу, однажды ты увидел меня из окна поезда.

19

Немного убить

Жизнь Митча была небогата на приключения, но Анна была самой роскошной женщиной, какую ему выпало знать. Рано утром, когда она еще крепко спала, он, проснувшись, обнаружил, что их ноги переплелись, но ни за что на свете не посмел бы шелохнуться. Уставившись в потолок, он спрашивал себя, реально ли все происходящее. Для пущей уверенности он понюхал кожу Анны и понял, что трепетать от запаха спящей женщины – значит любить ее.

– Сегодня рабочие не придут, – сонно пробормотала она.

– Жаль это слышать, – ответил он, покривив душой.

– Сегодня выходной, религиозный праздник, не спрашивай меня, какой.

– Значит, мы сможем провести день вместе?

– А как же твой магазин?

– Закрыт по случаю религиозного праздника.

– Ты быстро учишься мелкой лжи.

– В десяти километрах к северу отсюда есть удобное озерцо, там можно арендовать лодку…

– В десяти километрах к югу есть мой ресторан, можно развесить в зале светильники, хорошенько почистить кухонный инвентарь…

Митчу доставляло удовольствие доставлять удовольствие ей. Он посчитал эту программу грандиозной.

____________________

В руке у него была дрель, в зубах – карандаш, им он отмечал места для сверления дырок, Анна тем временем поддерживала бра, чтобы оно не съехало с места. Повесив и включив его, оба почувствовали, что преодолен важный этап. Любой, кто наблюдал бы за ними сейчас, был бы поражен их взаимопониманием; никто не поверил бы, что они провели вместе всего одну ночь.

Немного погодя Митч взялся подгонять дверь шкафа для продуктов – Анна, расставлявшая посуду на полках буфета, утверждала, что вверху она застревает. Внезапно она замерла с соусницей в руках.

– Хочешь знать, почему?

– Почему место соусницы на нижней полке?

– Почему я убила человека.

– Только если ты хочешь мне об этом рассказать.

– Не очень-то хочу, но если ты просишь, так и быть, расскажу.

Митч взял рубанок и продолжил строгать дверь.

– Несчастный случай? – спросил он и загнал себе в большой палец здоровенную занозу.

– Не совсем, – ответила Анна, передвигая салатницу и тут же возвращая ее на прежнее место.

– Умышленное убийство?

Он зубами вытащил занозу и теперь слизывал кровь.

– Немного, – ответила она с некоторой отрешенностью.

Пока она перевязывала ему палец, Митч гадал, что она подразумевала этим ответом. Во фразе «я НЕМНОГО тебя люблю» еще был бы какой-то смысл, но во фразе «я его НЕМНОГО убила» – никакого. Разве что речь шла о случайном убийстве, хотя он не представлял, что бы это могло значить, ведь оба эти слова имели определенный смысл.

Смертельный наезд в состоянии опьянения тоже вызывал у него сомнение – все-таки это убийство, не оставляющее места для «немного», да и в склонности к пьянству Анну нельзя было заподозрить. На пикник у реки она принесла чай, пирожки с омарами они запивали водой. Нет ли в этой нарочитой трезвости приметы прежнего злоупотребления? Митч с ходу отмел это предположение.

Он снова заработал рубанком – если он продолжит строгать с такой энергией, от двери останется одна стружка; чем больше он ломал голову над смыслом этого «немного», тем гуще становился туман. Если бы Анна убила кого-то по неосторожности, вряд ли сбежала бы. Даже если бы она столкнула обидчика с балкона без намерения отправить его в фатальный полет, то и тогда речь шла бы о случайности, о бесспорном случае оправданной самообороны. Анна не отличалась необузданным темпераментом; раз она убила кого-то «немного», «немного» несет за это