Умельцы военной поры - Анатолий Михайлович Киселев

Много лет минуло с тех пор, как талантливые конструкторы доложили о завершении последнего партизанского заказа. Тяжёлая болезнь в 1969 году оборвала жизнь Николая Сергеевича Носкова. Несмотря на пенсионный возраст, продолжает трудиться Борис Михайлович Ульянов. На заслуженном отдыхе находится инженер Мария Сергеевна Утешева, а копировщица Зиночка Лопатина, освоившая за одну ночь профессию паяльщика, ныне Зинаида Николаевна — секретарь руководителя крупного учреждения.

Полковник Илья Григорьевич Старинов в отставке. Бодр, здоров, полон творческих планов. О его боевых делах можно прочитать в воспоминаниях руководителей партизанского движения на Украине.

Здесь не названы многие энтузиасты — и те, кто помогал в работе Н. С. Носкову и Б. М. Ульянову, и те, кому их продукция помогала непосредственно громить врага. Чтобы рассказать об этих замечательных людях, нужен не очерк — книга!

Для народных мстителей

Как-то раз мне довелось присутствовать на слёте юных следопытов — учащихся средней школы, которые пригласили в гости бывшего партизана. Человек с тремя рядами орденских планок на груди рассказывал о незабываемых суровых днях войны, о жестоких схватках народных мстителей с оккупантами. Украдкой наблюдая за своими соседями, я понял — его воспоминания буквально заворожили ребят. Их напряжённые взгляды, затаённое дыхание говорили о том, что в эти минуты пионеры мысленно пробираются вместе с ветераном по потаённым тропам непроходимых болот, лесным дебрям, подкладывают под железнодорожное полотно заряды с толом, совершают налёты на вражеские гарнизоны.

Выступали и сами следопыты. По-военному чётко, лаконично докладывали о результатах своих поисков, называли имена забытых героев, воскрешали их подвиги, с удивительной лёгкостью ориентировались на крупномасштабных картах, указывая места действий партизанских отрядов. Вихрастый, лет четырнадцати подросток зачитал запись своей беседы с партизаном. Речь шла о том, какое беспокойство причиняли фашистам зажигательные гранаты, которыми снабжал отряды штаб партизанского движения. Благодаря этому оружию народные мстители уничтожили немало военных объектов, живой силы и техники противника.

Зажигательные гранаты! Отдельные сведения об истории их создания я узнал из архивных дел. Сохранилась, например, короткая выписка из документа Белорусского штаба партизанского движения, составленного в 1943 году: «Ручная зажигательная граната РЗГ Мильчакова показала хороший результат. При помощи 40 штук РЗГ сожжено железнодорожных вагонов с грузом — 4, мельница с зерном, склад с зерном, конюшня, склад с боеприпасами и продовольствием, платформа с автомашинами».

То была опытная партия. Другие документы подтверждали, что после столь успешной практической проверки гранаты нового типа поступали к партизанам большими партиями. Именно о них говорил теперь юный следопыт.

Когда объявили о закрытии слёта, я подошёл к пареньку и поинтересовался, известно ли ему, кто изобрёл зажигательную гранату. Искренне удивившись, он без малейшего раздумья ответил: — Наверное, какой-нибудь изобретатель, — и тут же пояснил: — Мы ведь интересуемся участниками Великой Отечественной войны, теми, кто отличился в боях, дрался с фашистами.

Такое же примерно недоумение уловил я и во взгляде Игоря Васильевича Мильчакова, когда после долгих поисков встретился с ним. Просьба прокомментировать многолетней давности документ явно озадачила моего собеседника:

— Собственно, чем я могу помочь? Мы занимались обычной прозаической работой. На фронте мне воевать не довелось, героических подвигов не совершал. О чём я должен рассказывать?

И все же…

К началу войны инженеру лаборатории одного из учреждений химической промышленности И. В. Мильчакову, ныне доктору технических наук, исполнилось 27 лет. На фронт его не взяли — подкачало зрение. С мирных дел коллектив лаборатории переключился на выполнение заказов военного ведомства, а позднее и партизанских заданий.

В начале сентября 1942 года Игоря Васильевича, к тому времени возглавившего лабораторию, пригласил руководитель учреждения.

— Есть важное поручение, — сообщил он. — По телефону из Наркомата предупредили, что завтра в Кремле проводится совещание, посвящённое созданию средств партизанской борьбы. На вас я заказал пропуск. Послушайте, о чём там будут говорить, а если понадобится, доложите о своих работах и планах лаборатории. Вернётесь, обо всем меня подробно проинформируете.

— О чём докладывать-то? — то ли спросил, то ли возразил Мильчаков. — Пока нами сделано очень мало из того, что могло бы заинтересовать совещание. Не лучше ли поехать вам самому? Во всяком случае, представительнее…

— Не лучше, — категорично произнёс руководитель. — Приказано присутствовать исполнителю, а им является ваша лаборатория. Да и то, что у вас уже есть, привлечёт внимание партизан. К тому же поделитесь новыми задумками.

Столь ответственное поручение вызвало смятение мыслей в голове Мильчакова. Шуточное ли дело — докладывать члену Государственного Комитета Обороны, прославленному полководцу К. Е. Ворошилову! И о чём? О планах говорить, наверное, преждевременно — неизвестно пока, как они реализуются. А вот об уже созданных зажигательных шашках, предназначенных для стрельбы из ракетницы по горючим целям, — можно. К тому же предусмотрено их использование непосредственно на объектах противника, подлежащих уничтожению огнём. Правда, требовалась ещё определённая доработка зажигательной смеси с учётом специфики применения. В каком направлении её лучше вести, Игорь Васильевич и намеревался уточнить на совещании.

Однако никакого совещания в общепринятом понимании, как оказалось, не готовилось. К Ворошилову пригласили только двух человек: Мильчакова и представителя конструкторского бюро.

— Беседа с Климентом Ефремовичем длилась около двух часов, — вспоминал Игорь Васильевич. — Встретил он нас очень радушно. Едва мы вошли, поднялся из-за стола, пожал каждому руку, предложил сесть, поинтересовался самочувствием. Заметив наше волнение, начал рассказывать о своём участии в революционной борьбе, которую вели рабочие с царизмом, о том, как придумывали и изготавливали самодельные гранаты. Словом, подвёл разговор к нужной теме.

От такого непринуждённого, дружеского приёма мы быстро освоились с обстановкой. Я доложил о зажигательных средствах для партизан — термитно-зажигательной шашке с замедлителем и зажигательном патроне под ракетницу. Не умолчал и о слабых местах, устранение которых позволит повысить эффективность поджигающего действия, о том, что хорошо бы проверить эти средства на практике.

Маршал подробно интересовался техническими характеристиками наших разработок. Посоветовал подумать о подробных рекомендациях, способных помочь партизанам наладить изготовление зажигательных средств из подручных материалов.

— Ваши шашки — нужная вещь, — заключил Ворошилов. — Продолжайте их совершенствовать. Да не медлите. Время не ждёт, его теперь на минуты считать приходится. Итак, до скорой встречи.

Мильчаков тогда не предполагал, что состоится не одна, а ещё две встречи и действительно очень скоро: первая снова в Кремле в том же сентябре на совещании с участниками партизанского движения, вторая на подмосковном полигоне, где держали экзамен средства партизанской борьбы.

На полигоне Климент Ефремович приветливо поздоровался с Игорем Васильевичем:

— Как дела, инженер? Сдержали своё слово?

— Привёз отработанные образцы зажигательного патрона к ракетнице, — чётко отрапортовал Игорь Васильевич.

Нетерпеливо ждал Мильчаков, пока дойдёт очередь до испытания этих образцов.