Торговцы мечтами - Гарольд Роббинс

пожилой незнакомец в костюме из яркой шотландки.

— Это Ал Сантос, — улыбнулся Джонни Эдж.

Кесслер пожал руку маленькому загорелому Сантосу, белые сильные зубы которого крепко сжимали тонкую черную сигару.

— Ал разрешил нам снимать «Бандита» у себя, — объяснил Джонни.

— Очень рад познакомиться с вами, мистер Сантос, — улыбнулся Петер Кесслер.

Ал вытащил изо рта сигару и помахал ею перед лицом Петера.

— Я Ал. Никто не называет меня мистером.

Улыбка Петера Кесслера стала шире. С такими простыми людьми он чувствовал себя в своей тарелке.

— Ладно, Ал, — согласился Петер, доставая из кармана сигару. — Не могу передать словами, как я ценю ваше разрешение снимать картину у вас на студии.

— Кто сказал, что у Ала студия? — прервал Джонни.

Петер чуть не выронил зажженную спичку.

— У него нет студии?

— Нет, — ответил Джонни.

— Тогда где же мы будем снимать «Бандита»? — изумился Кесслер.

— На ферме, — объяснил Джонни. — Прошлой зимой Гриффит снял картину на ферме. Он говорит, что на ферме отличные условия для съемок.

Петер в ужасе уставился на Эджа.

— Но Гриффит снял картину в Калифорнии! У нас не хватит денег на дорогу.

— Сейчас хватит, — улыбнулся Джонни Эдж. — Ал нам займет.

Петер Кесслер повернулся к Сантосу.

— Я очень ценю вашу доброту, Ал, — медленно и серьезно начал он, — но вы должны знать, что нам нечего предложить под залог.

Некоторое время Ал изучал стоящего перед ним человека. Узнав сначала от Джо, а потом и от Джонни, в какое тяжелое положение попал Петер Кесслер, он понимал, каких усилий стоило ему произнести эти слова. Джонни прав, этот Кесслер порядочный человек, ему можно доверять. Сантос медленно улыбнулся.

— Мне не нужен залог, Петер. Я знаю Джонни много лет. Он уже дважды бросал меня и уезжал к вам. Этот парень не стал бы работать на плохого человека. Сейчас я лишний раз убедился в этом.

— Так это вы владелец того передвижного цирка? — начал догадываться Кесслер.

— Да, когда-то я владел цирком, но сейчас отошел от дел. — Он повернулся к Эджу. — Послушай, Джонни. Ты сам все объяснишь Петеру. Я должен вернуться в отель и немного поспать. Силы уже не те.

Всю ночь Сантос проговорил с Джонни и сейчас чувствовал усталость, следы которой начали проявляться у него на лице.

— Ладно, Ал, — ответил юноша. — Мы обо всем договоримся и позвоним тебе.

— Рад с вами познакомиться, Петер. — Ал Сантос пожал руку Кесслеру. — Ни о чем не беспокойтесь, все будет в порядке.

— Это только благодаря вам. — Петер с благодарностью посмотрел на Сантоса. — Не знаю, что бы мы делали…

— Не благодарите меня, Петер, — не дал ему закончить Ал. — Я много лет занимался шоу-бизнесом. По правде говоря, я не хотел уходить от дел, но настоял мой брат Луиджи. «Ал, — сказал он, — у тебя достаточно денег. Хватит работать, приезжай ко мне и наслаждайся жизнью. Мы делаем хорошее вино, выращиваем отличные апельсины, все, как в Италии. Здесь такие же люди, как у нас на родине. Приезжай ко мне жить». Я подумал и решил, что он прав. Я старею и сейчас нет смысла работать, как лошадь. Поэтому я решил последовать совету брата. Все равно уверен, человек должен продолжать заниматься тем, что его интересует. Кино дело хорошее, я знаю шоу-бизнес. Со своим цирком я объехал всю страну и видел, как люди везде ходят в кино. Когда Джонни все мне рассказал, я сказал себе: «Это стоящее дело!» — и принял решение.

Петер улыбнулся. Он все понял, он заметил взгляд, который Ал Сантос бросил на Джонки. Этот взгляд сказал Кесслеру больше всяких слов. Он теперь знал, что Ал любит Эджа, и понимал, что это и явилось основной причиной такого решения.

Сантос улыбнулся. Он не сомневался, что Кесслер понял его мысль. Не сказав друг другу ни слова, Сантос и Кесслер сблизились благодаря чувствам, которые они оба питали к Джонни. Ал вышел из комнаты.

Джо, Джонни и Петер молча смотрели друг на друга. Тернер подошел к Кесслеру, схватил за руку и воскликнул:

— Вот что значит фортуна!

— Калифорния, — удивленно пробормотал Петер. Только сейчас до него начало доходить, куда нужно ехать. — Но до нее же три тысячи миль.

— Три тысячи или двадцать, какая разница? — рассмеялся Джонни. — Все равно здесь мы снимать не сможем.

— Но я не могу оставить Эстер и детей в Нью-Йорке, — возразил Петер Кесслер.

— Кто сказал, что ты должен их здесь оставлять? — улыбнулся Эдж. — Возьмем их с собой.

— Хорошо. — Петер тоже начал улыбаться. Неожиданно на его лице мелькнуло беспокойство.

— Ну, в чем теперь дело? — встревожился Джонни.

— Я подумал об опасностях…

Эдж изумленно уставился на Джо Тернера.

— О каких опасностях?

— Индейцы, — серьезно объяснил Кесслер.

Эдж и Тернер так и покатились со смеху. По щекам Джо потекли слезы, и он беспомощно опустил руки.

— Индейцы… — с трудом пробормотал Тернер.

Петер посмотрел на молодых людей, как на сумасшедших.

— Что здесь смешного?

Но они в ответ захохотали еще сильнее.

Аппаратуру начали упаковывать немедленно, но только через неделю они приготовились к отъезду.

Позже в тот день, когда возбуждение улеглось, Джонни отправился к Сэму Шарпу, захватив с собой чек, который Шарп прислал по почте утром. Он хотел вернуть его и потребовать, чтобы Уоррен Крейг выполнил условия контракта.

— О… да к нам пожаловал сам вице-президент! — пошутила Джейн Андерсен. — Как дела в кинобизнесе?

Джонни молча стоял перед девушкой. В его глазах появилась обида.

Лампочка, висящая под потолком, ярко его освещала, и только сейчас Джейн заметила, как Джонни изменился. Они не виделись с того вечера, когда катались в парке, и Джейн обижалась, что он забыл ее. Но сейчас, увидев, как Джонни похудел, увидев новые морщинки вокруг глаз и рта, вся обида улетучилась. Внезапно все, что рассказывал Сэм о делах Эджа, обрело смысл и реальность.

Девушка импульсивно взяла его за руку и негромко извинилась:

— Прости, Джонни, я не хотела тебя обидеть.

— Это я виноват, Джейн.

— Я виновата не меньше тебя, Джонни. Просто мы стремимся к разным целям. Сейчас, когда мы это знаем, можно забыть обо всех недоразумениях.

Юноша улыбнулся.

«Поразительно, какая замечательная у него улыбка», — подумала Джейн Андерсен.

— Ты молодец, Джейн.

— Ты тоже, — улыбнулась девушка. Затем ее тон стал деловым. — Ты хотел поговорить с Сэмом?

Эдж кивнул.

— Заходи.

— Входи, входи, Джонни, — сказал Шарп, сидя за столом. — Я как раз о тебе думал.

Они пожали друг другу руки, и Джонни достал чек.

— Я его возвращаю, — заявил он и положил чек на стол.

— Подожди минуту, Джонни. — Шарп