Затерянный книжный - Иви Вудс

– Ну, это…

Эта девушка видела меня насквозь. Мне нечего было предложить ей; даже эта оливковая ветвь дружбы не могла вместить все, что я чувствовал к ней.

– Если честно, я не могу понять этого. Как можно сделать кому-то предложение, а потом сесть в самолет и улететь в другую страну, чтобы искать там что-то, чего, вероятно, даже не существует?

Не совсем то, что я хотел услышать, конечно.

– Ну, знаешь! Не тебе читать мне лекции о том, как надо устраивать личную жизнь! – Я сказал это в запале и тут же пожалел, что не прикусил язык. – О, Марта, я не имел в виду, что…

Она так резко поднялась, что стул противно скрипнул по полу. В глазах горела боль, может даже ненависть, да я и сам себя ненавидел. Что за идиотская реплика! Я побежал за ней вниз по лестнице, негромко, чтобы не привлекать внимание, прося ее остановиться. Проходя через книжный, мы в какой-то момент оказались в небольшой комнатке, где не было посторонних.

– Марта, пожалуйста! Прости меня! Я не подумал, я сказал глупость, это просто сорвалось…

Она смотрела вверх, пытаясь сдержать слезы.

– Неважно, я сама не должна была тебе говорить такое, это было нехорошо.

– Но ты права, – сказал я, подходя к ней. – Я действительно убежал от Изабель. Возможно, на уровне подсознания я искал, как бы ускользнуть от нее… Не знаю. – Я провел рукой по волосам, зачесывая их назад. – Я думал, что хочу жениться на ней, а потом просто психанул.

Книжные полки приглушали звуки внешнего мира. Пряди светлых волос спадали Марте на лицо, а щеки раскраснелись от эмоций. Она закусила губу и прислонилась спиной к шкафу, обдумывая что-то.

– Любовь – страшная штука.

– Наверное, где-нибудь тут есть книга с таким названием.

Марта улыбнулась и посмотрела мне в глаза, будто пытаясь понять что-то важное.

– А ты влюблен?

Простой вопрос, но из ее уст… Я не знал, что ответить. Мог ли я описать, на что это похоже – быть влюбленным? Любил ли я вообще когда-нибудь? Было влечение, потом что-то вроде привычки, комфорта, который сменился ощущением… чего? Неловкости. Как будто я с самого начала выбрал идти дорогой разума и теперь ненавидел каждый шаг, который делал на этом пути. Или как будто я в университете записался на курс, который не по мне, и с каждым днем все сильнее ощущал себя загнанным в ловушку. Я оглядывался назад, на жизнь, которую собирался строить, и понимал, что в этой жизни не было главного – меня.

Она отчаялась дождаться от меня ответа.

– Я начинаю думать, что, может, любовь не должна пугать. Может, я вообще не любила Шейна. Думала, что любила, но это не более чем ловушка, понимаешь? Ты врешь себе, говоришь, что это твоя вина, что это ты сама сделала неправильный выбор. Но если бы я знала, что это не настоящая любовь, то ушла бы от него гораздо раньше.

Марта говорила это, не обращаясь ко мне, но я чувствовал в ее словах правду. Казалось, этот разговор она уже много раз вела сама с собой.

– Я думала, что это и есть любовь – оставаться рядом с кем-то, несмотря ни на что. Ждать, когда же вернется тот, в кого я когда-то влюбилась.

Очень хотелось обнять ее, но я не знал, имею ли на это право.

– Как он посмел причинить тебе столько боли? – прошептал я.

Я смотрел на нее и видел только маленькую девочку, которая хотела, чтоб ее любили. Любили, а не избивали в кровь. Марта смотрела на меня в ответ, совершенно беззащитная, и я не стал спрашивать разрешения – просто протянул руку, коснулся ее щеки, смахнул слезы. Она позволила мне обхватить руками свое лицо и прикрыла глаза, отдаваясь этому ощущению. Не успел я опомниться, как уже обнимал Марту, и ее голова покоилась у меня на плече. Мы не говорили ни слова. Казалось, сами книги оберегают нас, и я лишь надеялся, что этот момент будет длиться вечно. Путаясь пальцами в ее волосах, я гладил ее по затылку.

– Боже, – выдохнул я и сам не понял, что произнес это вслух, пока Марта не отстранилась и не посмотрела на меня снизу вверх.

– Что такое?

Я осторожно искал слова, которые не отпугнут ее и не выставят меня полным идиотом.

– Ты мне так нравишься… очень. И я понятия не имею, что с этим делать.

Серьезное выражение лица медленно сменилось улыбкой, и в конце концов она рассмеялась.

– О, ну спасибо, – проворчал я, все еще не отпуская ее.

– Думаю, ты мне тоже очень нравишься. И я тоже не знаю, что делать.

Вранье. Она прекрасно знала, что делать, потому что медленно потянулась ко мне, глядя в глаза, придвинулась вплотную, и наши губы соприкоснулись.

Нельзя сказать, что в моей голове взорвался фейерверк, это было бы уже чересчур, но все мое тело определенно полыхнуло миллионом крошечных фейерверков. Склонив голову, я целовал ее, и казалось, будто я занимаюсь этим впервые. Все было совершенно новым. Наши губы двигались идеально синхронно, кончики ее пальцев скользили по моей груди, по подбородку, к волосам. Я плотнее прижался к ней и услышал ответный вздох.

Я замер и заговорил, едва узнавая собственный охрипший голос:

– Так нормально?

Она кивнула, а потом снова прижалась губами к моим губам. Не знаю, сколько мы еще целовались – может, двадцать минут или двадцать секунд, – но в какой-то момент в комнату вошел клиент и демонстративно покашлял. Я молча поклялся убить его во сне и, найдя руку Марты, крепко сжал ее.

– Хочешь вернуться или?..

– Сначала мне нужно сделать кое-что! – И она потащила меня к выходу из магазина.

– Куда мы?

– В колледж! У меня осталось всего пять минут, чтобы успеть записаться на курсы!

Глава 22. Опалин

Англия, 1922

Как и планировалось, моя поездка началась с посещения Музея сестер Бронте. Само то, что я стояла там, где когда-то стояли они, смотрела на вересковые пустоши, вдохновившие Эмили, – одно это глубоко трогало меня. Дом возвышался подобно крепости, серость камней смягчалась большими створчатыми окнами. Я пыталась представить, каково было жить дочерям очень религиозного человека в этом доме, в этих диких и неприветливых местах. Молодые женщины, старые девы (вроде меня), игнорируемые миром мужчин и литературы, вкладывающие душу и страсть в свои произведения и скрывающиеся за мужскими именами – Каррер, Эллис и Эктон Белл. Я стояла там, одетая в брюки мистера Фитцпатрика и длинное пальто, как они, бросая вызов навязанным женщинам правилам поведения. К тому же брюки и пальто служили неплохой маскировкой на случай, если у Линдона и здесь найдутся шпионы.

После смерти Патрика Бронте все, что